Я ищу его по дому, но натыкаюсь лишь на Татьяну Филлиповну, что, отводя глаза, пытается уточнить, когда я буду завтракать. На вопрос же о том, где Святослав, она выдает, что он уехал, и не знает, когда он будет. И тут же спешит скрыться в недрах большого дома, словно я- прокаженная. Не забыв крикнуть о завтраке.

Ещё немного слоняюсь по дому, затем, пробравшись на кухню, сооружаю себе простенький бутерброд из хлеба и колбасной нарезки, хихикая при этом как ребенок- такая колбаса явно не предназначена для того, чтобы её вот так ели, с простым батоном, видно, вообще не из этой оперы - кто-то из слуг принес для своих. И тут же шустрю, поднимаясь наверх, пока меня не перехватила Татьяна Филипповна, заставив поесть нормально.

Уже в комнате я замечаю на тумбочке рядом с кроватью то, что не заметила раньше. Конверт, пакет из магазина связи. Доев бутерброд, вытираю руки о себя - ну да, жизнь на улице сделала свое дело.

Беру в руки сперва пакет- там новенький айфон последней модели, а также тонкая упаковка с логотипом известного банка. Внутри- именная карта на Валерию Соболеву. Надо же, теперь я действительно, Соболева, он не солгал?

Сердце радостно замирает - значит, он тоже считает, что у нас все серьезно? Вот уже и карту мне как жене на расходы завел, телефон взял, чтобы всегда была на связи. Хотелось вскочить с кровати и петь, плясать от счастья. Возможно, моё " люблю" будет взаимным! Значит, зря я утром расстроилась.

О, конверт. Я и забыла о нем. Открываю, уже догадываясь, что там будет- указания, как и что делать ( ну, властность в Соболеве никуда не делась), что-то про " тратить, сколько посчитаю нужным"( я закатываю глаза, предвкушая банальность этой фразы. Нашелся " плейбой, миллионер, филантроп". Нужно взять и потратить разом такую сумму, чтобы он обалдел. Вот будет ему уроком). Ну и всякие там " скоро буду, я по делам".

Но содержимое конверта разом выбивает из меня воздух вместе с желанием жить. Дмитрий пишет, что он все понял - как ломал меня, как был неправ, какой непоправимый вред нанес мне, как он готов все это компенсировать... Боже, что это? Переписка двух бизнесменов, один из которых слегка подпортил другому дела, но извиняется и готов компенсировать!? Что происходит?!

Мои глаза сухие, слез, кажется, не осталось совсем. Трясущимися руками держу письмо, буквы в котором сплываются перед глазами.

Он меня отпускает! Отпускает! Сволочь! В лицо сказать не мог?! Такой весь из себя сильный, крутой, жёсткий, а побоялся сказать женщине , с которой были отношения, что он их обрывает?! И тут же догоняет осознание- а их не было. Отношений. Был лишь секс. Для него как для мужчины. Доступная женщина рядом, всегда готовая поиграть в своей кровати. Да и кровать, с горькой усмешкой констатирую, его, не моя. Или же вообще, он тянулся не ко мне, а к той единственной крохотной частичке Алёны, что осталась на этом свете. Я так зла, что если бы могла, вырвала бы это проклятое сердце из своей груди. Оно болит, кровоточит, чувствует. Ненавижу! Я его ненавижу!

Дальше следуют фразы об огромной сумме на моем счету, о том, что квартиру он мне выкупил, ту, что я снимала. Машина тоже ждёт. А также сухая фраза, что я должна собраться до вечера. Водитель ждёт, охрана предупреждена. А он сам...улетел обратно в Штаты, так всем будет проще.

Единственное, о чем он просит - пока повременить с разводом. Как я найду того, в кого влюблюсь ( он что, издевается?!), он с удовольствием даст его мне.

Вскакивая с кровати, я рву письмо на тысячи мелких кусочков. Урод! Ненавижу! Он убил меня! Не в прямом смысле, но он буквально сломал всю мою жизнь, лишил ее смысла. "Зачем?! Зачеееем?!"- реву я раненым зверем, круша комнату. Я бросаю телефон в окно, он падает вниз, звенит разбитое стекло. Слышны шаги на лестнице, минута- и в комнате появляется испуганное лицо Татьяна Филлиповны. Теперь она точно уверилась во всей той дряни, что обо мне наговорил Святослав. Но лишь бегло оглядев масштабы бедствия, она убегает обратно. Не решившись, видно, подходить ко мне в таком состоянии. Да и плевать! Плевать на всех! Почему я всегда думаю о людях? Переживаю за их чувства, боюсь обидеть ненароком. А им на меня глубоко наплевать? Вот и Соболев пользовался, пока не прискучила, и отправил восвояси, как эскортницу какую - заплатив по высшему разряду.

И тут будто на меня находит некое умиротворение свыше. Родителей потеряла? Пережила ведь, жива, здорова? Да. В детдоме не сдалась, первое время особенно, когда проверяли на прочность издевками или жестокими шутками? Не сдалась, и друзей нашла, и многих ребят ещё защищала новеньких от нападок старших. Тут ещё вспомнилось про Стеллу и Эдуарда, они меня действительно искренне любили. По крайней мере, это чувствовалось. Налажу общение и с ними.

А подарки Соболева? О, это было самым простым. Насчёт них я уже все решила- нет, я не буду с пафосом бросать их ему обратно. Да и некому бросать- улетел ведь. Я- простая девчонка из детского дома, мне не сродни разбрасываться таким богатством, в нас с самого детства закладывалась рациональность и прагматизм. Помню, мы тряслись буквально над новенькими вещами, что подарили спонсоры, потому что понимали - других ещё долго не будет. Но и оставить себе я все это не могла - ощущение, что продалась, не отпустило бы ещё долго.

Я их в тот фонд передам, что помогал детскому дому. Деньги. Квартиру я подумала- перепишу на другой фонд, тот, благодаря которому я живу. Чьи волонтёры бились за шанс на операцию для детдомовской девчонки. Там будут размещать приезжих. Кто с детками на операцию в центр приехал, чтобы не снимали спешно, не тратились на гостиницы, чтобы не нужно было отдельный сбор делать на размещение. Да и своя, считай, квартира - залог безопасности для таких деток. Многие из них - онкобольные. Которым идеальная чистота нужна после операции. Разве посуточная квартира или отель такую гарантируют? А тут фонд будет клининг брать после каждого, да ещё ведь и сами постояльцы будут понимать, что чистота - все для них.

Настроение даже слегка поднялось. Так я и в далай-ламы подамся- уже начала думать, что, может, наша встреча и все остальное были вот ровно для этого? Неплохая же помощь фондам?

Я спустилась, ни взяв ни единой вещи, кроме карты, с которой переведу все деньги в фонд. По пути меня встретила Татьяна Филлиповна, выглядывая из кухни:

-Лерочка, а ты .. всё, уезжаешь? Не поешь...И вещи не собрала?

Мне снова стало так обидно, так больно - по всей видимости, даже она была в курсе!? Кто ещё? Садовник? Охранник? Горничная? Все вокруг знали, что Соболев меня бросает, кроме, собственно, меня самой!

Но я сумела "удержать лицо":

-Нет, спасибо, Татьяна Филлиповна. Мне ещё нужно срочно в институт заехать, звонили.

Она, нервно сглотнув, кивнула, с некоторым замешательством. Может, видела валяющийся под окном телефон, так и не раскрытый? Да и ладно, я больше не увижу ни ее, ни этот дом, ни Соболева.

-Всего доброго, я спешу немного- извинилась я, продолжив путь.

-Всего доброго, Лерочка,- донеслось в спину растерянное прощание.

***

Я прошу водителя довезти до ближайшей остановки, но он начинает гнуть свое " положено доставить по адресу". Хорошо, пускай. Сдаюсь, не желая больше спорить. Я хочу просто чтобы все это поскорее закончилось

Loneliness. Part two

Святослав:

Мое сердце все ещё сжимается, стоит вспомнить ее там, в полицейском отделении. Маленькую, испуганную, с коротким ёжиком волос. Уже тогда мне хотелось броситься перед ней на колени, умоляя простить за все, что произошло с ней по моей, блядь, вине! Не нужно было вести себя как ублюдок! Больной эгоистичный ублюдок. От Таловой у меня сносило крышу так, что я не слушал никого вокруг- врачей, психологов, того же Сокола, что офигевал от моего к ней отношения. Ей нужна была доброта, поддержка, помощь специалистов. А я возомнил себя чертовым, мать его, лекарем- мозгоправом.