Святослав усаживается в кресло, делая мне позволяющий жест рукой, " начинай".

И я начинаю. Я рассказываю ему все- о том, что я действительно потеряла память, о том, что со мной произошло в день рождения, о том, как многие месяцы спасала Гулю, считая, что буквально обязана сделать это. Потому что лишь случай помог мне оказаться быть под опекой, а ей же подобного так и не представилось. Рассказываю, как ко мне приходили какие-то люди, пытаясь сотрудничать со мной, пытаясь внушить, что я останусь главной владелицей его состояния. Как я отказалась даже слушать это.

Рассказываю о том, что говорила мне Линда, там, в Америке. Не упускаю случая поведать и о том, что против него едва ли не весь мир- столько людей наняли, чтобы те находили меня где угодно. Рассказываю о его жёнах, взахлёб, боясь, что вот сейчас он меня остановит недовольным окриком из разряда " что за бред?!", но Святослав молчит, буравя меня тяжёлым взглядом. Его напряжение я вижу лишь по сжатым в кулаки рукам, которые он то и дело разжимает, будто пытаясь успокоиться.

Наконец, когда я замолкаю, пытаясь отдышаться от этой тирады, происходит невероятное:

-Прости меня, Валерия.- он в упор смотрит на меня, и в его охрипшем от чувств голосе отчётливо слышится страдание.

-Простить? За что? - смелею я.

-За то, что не поверил тебе ...тогда...- он замолкает, морщась как от боли,- Тогда, в день рождения. Это ведь был ...

Он не договаривает, но я понимаю, о чем речь. Да, это был мой первый раз. Который я мечтала бы забыть навсегда. Но для этого нужно осознать, принять, переболеть, пережить. Не бежать от этого ужаса, что произошел, а взглянуть ему прямо в глаза, смело сказать:" Да, я прошла через подробное - и не этому не сломить меня!".

-Да - твердо произношу - Это был мой первый раз.

И все же стыд накатывает жаркой волной, я опускаю глаза, а уже через секунду оказываюсь в кольце крепких рук. Святослав, бросившись к дивану, усаживается рядом, обнимая. Он целует мое лицо, поднимая к себе, гладит волосы, обнимает.

-Прости меня, прости! Я почти разрушил твою жизнь...- шепчет он, словно мать обнимая своего ребенка. Я поднимаю глаза, с удивлением наблюдая страдание, плещущееся в его взгляде. Неужели и правда винит себя? Почему тогда сразу не поверил?

-Я никогда ничего не употребляла!- голосом, звенящим от обиды, бросаю ему, чуть отстраняясь.

-Я знаю, теперь знаю, - вновь прижимает меня к себе он, целуя. И я сдаюсь- это как после долгого путешествия оказаться в родном доме. Его объятиях. Нежно, до трогательности, он ласкает меня, чуть поднимая, освобождает от одежды. В пару движений раздевается сам, не переставая дарить мне жаркие ласки, а затем отпускает меня на себя, удерживая за талию. Наши хриплые стоны сливаются воедино, темп ускоряется...

Before

Валерия:

Этой ночью между нами нет преград. Мы занимаемся любовью, в перерыве болтая обо всем на свете. Святослав рассказывает мне о первой жене - она была фиктивной. Нужной лишь для постоянной регистрации в городе ему, на тот момент лишь начинающему путь в бизнесе. Женщина была глубоко пьющая, но деньги любила. И выпала она из окна балкона при множестве свидетелей - сожитель закрыл ее дома, а та решила, что вот прям сейчас и любой ценой желает попасть в магазин. И пыталась вылезти с балкона на старых простынях, связанных между собой. Те, естественно, порвались. Святослав даже показал мне эту трагедию в скупой новострой сводке того времени, по ключевым словам и дате найдя в поисковике. Он похоронил ее очень достойно, а единственному сыну женшины, на тот момент, выпускнику, оплатил учебу в престижном ВУЗе, а затем устроил в одну из своих фирм.

И с Алёной ничего не было ( я пыталась не злиться, не ревновать к той, что умерла. И той благодаря которой я живу. Но слушать, с каким восторгом он отзывается о ней, каким блеском загораются его глаза, едва он говорит о той семье, что так и не случилась- невероятно больно. Почти физически!) из того, что приписывает молва. На него самого в тот момент была мощная атака конкурентов, что не побоялись всех методов устранения его как игрока- очернить жену, "несчастный случай", покушение на него самого.

Я же рассказываю, что не просто отчислилась из универа ' в никуда ', а перевелась в другой, даже с сохранением курса. Я люблю рисовать, и поступила в художественную академию. И про то, в чем он меня подозревал- я до мелочей ясно вспомнила тот день, когда меня позвали якобы на встречу с преуспевающим галеристом, который желал бы выставить несколько моих картин у себя. Я тогда едва ли не летала на крыльях, то и дело перечитывая приглашение на е-мейл. И каково же было мое удивление, когда в ресторане он, вместо обсуждения планов экспозиции, начал выспрашивать ерунду о том, как давно я знаю Святослава Соболева, как хорошо знаю. А потом и вовсе предложил такое...Я послала его, довольно вежливо, оборвав и разговор, и ужин. Сказала, что если он или кто-то ещё обратится ко мне с подобными предложениями, то я все расскажу и Святославу, и полиции. В ответ мне пригрозили тем, что теперь я должна " очень внимательно смотреть по сторонам", но я лишь окинула мужчину, что угрожает беззащитной девушке, презительным взглядом и вышла из ресторана.

Почему не сказала Святославу? Не то, чтобы не посчитала нужным, но на тот момент у нас сложилось устойчивое взаимодействие в плане того, что с ним я делилась лишь хорошими новостями. Он злился, стоило мне заговорить о чем-то, выходящим за рамки моего образа ( им же и придуманного) хорошей девочки - как например, я очень неудачно намекнула, что хотела бы сменить универ. Он битый час вдалбливал мне, зачем и для чего я учусь именно на этом факультете, что я - уже не ребенок, что скоро я буду работать у него. На мне будет большая ответственность.

Святослав, хмурясь, рассказывает мне, что действительно верит. И в потерю памяти - пришли результаты МРТ определенных зон мозга, доктора полностью уверены, что как минимум частичная потеря была. И в то, что я не употребляю- это вообще даже не обсуждается. Каждый раз, когда у меня появляется для этого возможность - я не употребляю. Ни капли. Это ни разу не поведение зависимой. Да и ломки нет, а ведь ему об этом говорили несколько врачей!

***

Каждую минуту, что мы проводим вместе, мне так хочется спросить его, а что же будет дальше, с нами? Но это ужасно стыдно- все же, годами внушаемое обществом " женщина не должна делать первый шаг" срабатывает, да и страх, что услышу в ответ нечто вроде " о каких " нас" ты говоришь?". Так что я просто наслаждаюсь временем вместе.

Святослав вскользь упоминает, что мне сделали какие-то анализы, когда забирали из отделения. Мне немного неприятно, я ведь была в отключке. Но и тут решаю не обращать внимания, наслаждаюсь каждой минутой близости. Мне уже нечего терять, я полностью растворяюсь в нем, осмелившись признаться самой себе- я люблю его. Люблю. Вот такая вот странная, больная любовь , что маскировалась под ненависть, неприятие, страх, лишь бы не признаваться самой себе в том, что влюблена.

И даже, в момент наивысшей страсти, я равно выдыхаю в его губы " люблю". Но он, кажется, и не замечает. Обхватывая меня поудобнее, приподнимает, насаживая на себя, и с силой вбивается, будто в последний раз, стараясь взять всё...

Почти под утро мы засыпаем, уставшие, довольные, обессиленные. Я даю себе обещание, что как проснёмся - признаюсь в своих чувствах. И пускай он скажет, что не испытывает похожих, и пускай лишь усмехнется в ответ на признание- не важно. Пора быть сильной. Я ведь не делаю ничего постыдного, я лишь произнесу вслух то, что испытываю.

After

Валерия:

А наутро мои надежды рушатся карточным домиком. Святослава нет рядом, лишь лёгкий след от головы на подушке рядом свидетельствует о том, что мне всё не пригрезилось, не показалось.