Самым знаменательным в сообщениях о Юэбань является упоминание об одинаковости языка населения этого государства, потомков «северных» гуннов, с языком гаогюйцев, т. е. с языком древних тюркских племен. Таким образом, вполне осведомленный письменный источник, информация которого почерпнута из отчетов о личном общении китайских чиновников династии Северная Вэй с юэбаньскими послами, впервые фиксирует совершенно определенную, а именно тюркскую языковую принадлежность населения одного из древних государств, существовавшего на территории Казахстана во II–V вв. Можно определенно утверждать, что с этого времени на огромном пространстве казахстанских степей, вместе с племенами «северных» гуннов, появляется население, говорившее на древнем языке (языках?) из той же языковой семьи, что и казахский.

«Когда было сотворено вверху голубое небо, а внизу бурая земля, между ними обоими были сотворены сыны человеческие. Над сынами человеческими воссели на царство мои предки Бумын-каган и Истеми-каган. Сев на царство они охраняли государство и устанавливали законы тюркского народа».

Так повествует о начале новой эпохи в Великой Степи, эпохи господства тюркских племен, эпохи их государств и их языков, самый большой письменный памятник тюрков тех времен — руническая надпись в честь Кюль-тегина, прославленного воина из каганского рода[1]. Время сотворения мира совмещено здесь со временем появления людей, а сотворение «сынов человеческих» предельно близко ко времени царствования первых тюркских каганов, покоривших «народы четырех углов света».

Почти через двести лет после «начала начал», после возникновения Тюркского эля (государства), после воцарения там первых каганов, для автора надписи история совместилась с легендой, а величие прошлого было призвано возвышать настоящее.

Что же стояло в реальной истории за патетикой первого тюркского летописца?

В I тыс. н. э. началось постепенное изменение этнической среды в евразийских степях. Преобладание здесь все более переходило к тюркоязычным племенам. Ускорение процессов социального развития и территориально-политической консолидации привело во второй половине I тыс. к созданию тюркоязычными племенами нескольких крупных государственных образований (каганатов) на территории Южной Сибири, Центральной и Средней Азии, Нижнего Поволжья и Северного Кавказа: первого Тюркского каганата, Восточно-тюркского каганата, Западно-тюркского каганата, Тюргешского каганата, Уйгурского каганата, а также государств енисейских кыргызов, карлуков, кимаков и приаральских огузов (гузов). Это время принято называть древнетюркской эпохой.

Ниже мы познакомимся в самых общих чертах с этнической, социальной и политической историей тюркских народов Центральной и Средней Азии во второй половине I тыс. н. э. Именно в это время возникли этнополитические объединения, ставшие прямыми предшественниками и предками современных тюркоязычных наций, в том числе казахской. Тогда же поднялась на новую ступень духовная культура степняков — возникла тюркская письменность, заимствованная и оригинальная, появилась запечатленная на письме тюркская литература, тюркские племена впервые приобщились к великим религиям того времени — буддизму, манихейству, христианству, исламу, широко освоили достижения иных цивилизаций. В условиях кочевого и полукочевого быта, а иногда — после перехода к оседлой и городской жизни, как например, в Семиречье, — была создана новая своеобразная и самобытная культура, занявшая свое место в мировой культуре того времени.

Все эти процессы невозможно расчленить на «истории» отдельных племен и народов Великой Степи и совместить их исключительно с прошлым какой-либо одной современной нации. Тюркоязычные народы Евразии, так же как и их предшественники, в течение многих веков имели общую историю и общую по происхождению культуру, ставшую их общим наследием. Смена на исторической арене одних племенных объединений другими вовсе не означает полного исчезновения первых — древние племена сохранялись во вновь возникших этнических и политических структурах, часто под другими названиями, и формировали новые народы, претерпевавшие свои деформации. Судьба каждого из них неотделима от судьбы соседей и сородичей.

Единство и преемственность в истории и культуре евразийских степей, возникшие в начале бронзового века, достигшие расцвета в скифское время, не исчезли, а лишь окрасились в новые этнические цвета с наступлением древнетюркской эпохи.

В 1968 г. в Монголии был открыт пока единственный эпиграфический памятник начального периода существования Тюркского каганата — стела с согдоязычной надписью из Бугута [Кляшторный, Лившиц, 1968]. В навершии памятника изображена волчья фигура, под брюхом которой лежал человечек с обрубленными ногами и руками. Что знаменовал этот странный барельеф на каганской стеле?

Согласно тюркской легенде, записанной в VI в. китайскими историками, предки тюрков, «жившие на краю большого болота», были истреблены воинами соседнего племени. Уцелел лишь изуродованный врагами десятилетний мальчик (ему обрубили руки и ноги), которого выкормила волчица, ставшая впоследствии его женой. Скрываясь от врагов, в конце концов, убивших мальчика, волчица бежит в горы севернее Турфана (Восточный Тянь-Шань). Там, в пещере, она рожает десятерых сыновей, отцом которых был спасенный ею мальчик. Сыновья волчицы женятся на женщинах Турфана. Один из ее внуков, по имени Ашина, стал вождем нового племени и дал ему свое имя. Позднее вожди из рода Ашина выводят своих сородичей на Алтай, где они, возглавив местные племена, принимают имя тюрк.

Легенда связывает происхождение тюрков с Восточным Тянь-Шанем. О том же сообщают китайские исторические хроники, согласно которым группа позднегуннских племен в конце III — начале IV вв., переселившаяся в местность севернее Нань-Шаня, была вытеснена в конце IV в. в район Турфана, где продержалась до 460 г. В том году на них напали монголоязычные жуань-жуани (авары), уничтожили созданное ими владение и переселили покорившихся гуннов на Алтай. В числе переселенцев было и племя потомков Ашина.

И тюркская легенда (она известна в двух вариантах), и китайские исторические сведения отмечают, что Ашина за время жизни в Восточном Туркестане восприняли в свой состав новую этническую группу — смешались с местными жителями. На территории, где жили Ашина с конца III в. до 460 г., преобладало иранское (согдийское) и тохарское (индоевропейское) население, повлиявшее на язык и культурные традиции Ашина. Именно здесь, было положено начало тесным тюрко-согдийским связям, оказавшим огромное воздействие на всю культуру и государственность древних тюрков.

На Алтае тюрки-ашина, вынужденные выплачивать аварам дань железом, создали крупное объединение племен, которое уже в 545 г. установило дипломатические отношения с одним из северо-китайских государств. Первым посредником в этих переговорах стал согдиец, выходец из Бухары. В то время согдийцы имели свои поселения по всей трассе Великого Шелкового пути, вплоть до столичных городов Китая (см. ниже разделы 5, 6).

Наиболее крупным объединением племен, говоривших на языках, впоследствии названных тюркскими, был огузский племенной союз, носивший в китайских источниках название теле (тегрег, «тележники»). Уже в IV–V вв. многочисленные племена, входившие в это объединение, появились в западной части евразийских степей; их главной территорией оставались Джунгария и Хангайское нагорье.