Усики колоска обвились вокруг десяти лезвий, одно усико на лезвие, подтянулись к нему, а с ними — и семечко из колоска. Растение полностью опустошилось, ни одного зёрнышка не осталось на колоске. Стебелёк окончательно пожелтел, сморщился и рассыпался пылью

Лезвия техники мгновенно преодолели расстояние до Древних и вонзились в них. На этот раз хитин не выдержал, сверкающие клинки пробили его и глубоко вонзились в тела монстров, вызвав болезненное шипение-клёкот. Старцы вырвали лезвие из своих тел — а те рассыпались прахом, мне показалось — с облегчённым вздохом, будто выполнив свою месть.

Зёрнышки колоска сразу же задвигались, запустили усики в раны, втянулись внутрь. Древние сначала не обратили внимания, попытавшись просто их стряхнуть, — а потом заорали разом, перестав атаковать Сён Вэй! Они били себя по телу, пытаясь что-то вырвать оттуда, а тела стали изменяться — пошли буграми, вспучились, сквозь щели в хитине стало что-то пролезать. Сён Вэй отошла, с жутким удивлением глядя на извивающихся чудовищ.

Древние совсем уж яростно взвыли — и вдруг их тела лопнули, забрызгав зелёной кровью всю долину. А из тел стали расти десять деревьев — быстро, очень быстро, соединяясь и переплетаясь в одной огромное, невероятно высокое и толстое дерево. Сён Вэй схватила меня и стала отлетать в сторону — дерево за минуту выросло на десять тысяч километров вверх и не менее тысячу в диаметре, потеснив нас. Над нами раскинулась невероятная крона, покрыв всё небо, а корни вгрызлись в землю и скалы, зарываясь в первое и дробя второе.

Сён Вэй положила меня на землю, села рядом, положив мою голову себе на колени.

—Васенька, Вася, ответь мне! Не молчи, не теряй сознание!

—Со мной… всё в порядке… просто… слабый… — я еле слышно прошептал, прислушиваясь к себе. Дерево говорило со мной! Я чувствовал его, как себя, чувствовал раскачивание его кроны, движение соков в коре, шевеление листиков, рост корней. И то, что было в ветвях гиганта.

—Ох, боже, зачем ты полез!

—Я же… люблю тебя… иначе было… нельзя…

—Дурак! — Сён Вэй схватила меня за голову, прижала к себе крепче, её слёзы, смешанные с кровью и раны над левой бровью, стали капать мне на лицо. Отплакавшись, она вытерла лицо рукавом и посмотрела вверх, на дерево. — А это что такое?

—Это… это будет мой дом! — силы потихоньку возвращались ко мне. — И моя секта! Секта Тысячи Миров!

—Прям таки и тысячи!

—Нет, побольше. Ээээ…. — я подсчитал быстренько. — Около четырёх с половиной тысяч порталов на ветвях. Но «Секта Примерно Четырёх С Половиной Тысяч Миров» звучит как-то не очень.

—Дурак! — снова резюмировала Сён Вэй и погладила меня по щеке, смахивая свои слёзы.

—Ты знаешь. — мне захотелось вдруг рассказать то, что чувствую. — Я ведь мог бы остаться в своём мире, на Земле. Я бы стал там самым сильным, подмял бы под себя всех и стал бы властелином мира. Вечный Император! Чем плохо?

—Ничем, хорошо звучит! Почему же ты не остался?

—Мои родные… у них не было таланта. Я бы жил — а они умерли. И я ушел сюда. Я думал, что найти тебя и повоевать — этот мир дал бы мне это. И дал! Но теперь я понимаю, что я искал не этого! Я искал семью! Новую семью! Друзей, любимых, тех, которые бы были со мной всю мою жизнь! И я нашел! И Сяоцую, Дакуай Тоу, моя жена Шен Шоу! А теперь я окончательно нашел тебя!

—А если я сейчас убегу?

—Беги. Но сначала я задам тебе вопрос.

—Какой?

—Сён Вэй, я люблю тебя! Ты станешь моей женой?

Эпилог.

Алёна проснулась от тряски — лежанка под ней вздрогнула. Не может быть! В мире ангелов землетрясений не бывает! По крайней мере, за те четыре года, что она тут, их никогда не было.

Окончательно проснувшись, девушка с трудом села на каменной лежанке и посмотрел на окошко. Впрочем, видно ничего не было — окошко было на высоте около трёх метров над полом её камеры, маленькой и зарешеченное. Разве что небо можно было разглядеть, да и то еле-еле.

Ладно. Ра уж проснулась, то стоит умыться. Хоть какая-то радость. С оханьем поднявшись на искривлённые, много раз ломанные ноги, Алёна проковыляла к небольшой чаше в углу камеры, в которую сбегал ручеёк из дыры в стене. С очень холодной водой, аж пальцы ломило всякий раз, как она её зачёрпывала. И зубы. Правда, половины зубов не было и им было легче. Криво усмехнувшись от такой шутки, Алёна мельком взглянула на большое зеркало в коридоре. Его поставили через полгода после того, как она тут оказалось. Наверное, чтоб поиздеваться. Чтоб она смотрела в нём на себя и ужасалась.

Из зеркала на неё смотрела скособоченная, грязная, одноглазая ведьма, у которой здоровой была только одна правая рука. Да уж. А ведь ей только тридцать. Если она правильно считала время.

Непроизвольно вспомнилось прошлое. После того, как погиб тот странный парень, Василий Нестеров, ещё год она спокойно работала. Но потом полковника Шепетова «ушли», а вместо него посадили молодого и не в меру ретивого подполковника Крылова. Тот был ретивый не только в работе, но и в приставаниях к молодым сотрудницам. Уже через пару месяцев он стал подбивать клинья к Алёне, но та его довольно холодно отшила. Он вроде бы затих, переключившись на другой объект, но потом на одном из дел он заметил её браслет. Тогда подарок Василия спас её от заклинания мага восьмого ранга и даже уничтожил того в ответ. Крылов в приказном порядке заявил, что Алёна должна сдать браслет «для исследований и внедрения в производство защитных функций». Впрочем, она прекрасно понимала, что он просто захотел заграбастать его себе. Алёна и в этот раз отказала. А через пару месяцев её арестовали, судили как взяточницу, заявив на суде, что она получила этот браслет в уплату за помощь террористу Нестерову. Неизвестно, каким образом, но Крылов подсуетился и выпихнул Алёну к ангелам, передав её вместе с партией магов-преступников.

Ангелы, как казалось девушке, не особо-то и знали, что с ней делать. Съесть её смысла не было, она же не маг, а просто отпустить было невозможно. Её бросили в камеру и забыли, как ей показалось. Но потом некоторые ангелы стали для развлечения приходить и избивать её, ломая конечности и кости. Руки, ноги, рёбра, челюсти, таз. Выбивали зубы, медленно и с удовольствием ломали пальцы. Даже на ногах. Однажды вырвали глаз и сожгли его, не оборвав соединяющих глаз с телом нервов. За прошедшие годы ей пришлось вы терпеть очень многое.

Странно, но она всё ещё сохраняла надежду. Неизвестно на что, но магия существует, ангелы и демоны тоже, волшебство реально! Почему бы и у неё не был шанс освободиться? Вот она и надеялась. Или, хотя бы, убеждала себя, что всё ещё надеется.

Добравшись до раковины, она плеснула себе в лицо холодной водой. Брррр, бодряще! Она уже хотела вернуться обратно на лежанку, как пол под ногами снова вздрогнул. Раз, другой третий. Затихло. Алёна удивлённо и чуть испуганно вернулась на постель — пол опять забился в судорогах, теперь они ближе и сильнее. Неужели землетрясение?! Тогда она обречена! Завалит — и никто о ней не вспомнит!

Ой, вроде успокоилось. Алёна сидела, то смотрела в окошко, то пыталась заглянуть в коридор между камер, туда, где был пост с ангелом-охранником. Что там случилось? Это опасно? Неизвестность пугала!

Внезапно послышался лязг и быстрые шаги. К её камере подошли двое ангелов — не из охранников, с четырьмя крыльями, а те всегда только с двумя. И лица их почему-то перекошены от испуга. Что могло так напугать ангелов, повелителей этого мира?!

Тем временем двое открыли камеру, зашли и схватили Алёну за руки и за ноги. Крепко, но аккуратно — и пошли на выход из тюрьмы. Вынесли девушку на склон горы, на узкую площадку над обрывом, с которой могли покинуть гору только крылатые создания. Взлетели и быстро направились к ангельскому городу, минут за пять достигнув его.

У Алёны от ветра в лицо слезился единственный глаз, но она всё же могла видеть довольно ясно. Она помнила ангельский город — огромный мегаполис, раскинувшийся на широкой равнине между живописными горами. Здания в нём были с весьма замысловатой архитектурой, ажурные и невесомые на вид, а в центре города стояла гигантская, не меньше километра в высоту, статуя местной богини-правительницы — одновременно её дворец и храм. Сверху весь город прикрывал золотистый прозрачный купол, делая мегаполис ещё более нереальным на вид.