Петр помог девушке поднять коромысло с ведами на плечо и спросил: «А ты, куда воду несешь?».-« До корчмы – ответила девушка, -там моя мама работает, а я ей помогаю».
Надо было что-то говорить и Петр, наугад бросил: « А кто хозяин корчмы?». « Один мужик, из греков, он уже лет десять, как переехал сюда, вроде бы из Крыма, и построил на окраине села эту корчму» – ответила девушка. Пока она говорила, у Петра уже возник примерный план продолжения их знакомства. Поэтому – спросил: « А хозяин курит?»– « Да, курит, целый день сосет такую огромную, черную люльку», – сказала она и двинулась через дорогу, в сторону корчмы…
Петр быстро отнес ведро с водой к месту их стоянки. Солнце уже село, несколько небольших костров освещали лагерь солевозов, в казанах и котелках побулькивал кулеш, запах простой здоровой пищи, постепенно расплывался над степью.
Отдав воду Павлу, он подошел к своей повозке, и достал из под пустых мешков, торбу, с измельченным табаком. Еще по дороге до Никополя, Петр разделил весь взятый из дому табак на три части: – одну сразу отдал атаману артели, который весь день не вынимал изо рта короткой глиняной трубки-носогрейки, и был вне себя от счастья, получив от Петра такой дорогой подарок перед дальней дорогой ,вторую часть оставил мостовому смотрителю, в качестве «мостовой» платы за переезд через Днепр, а основной табак, тщательно припрятал от глаз, в первую очередь, коллег-солевозов, так как знал – они все равно будут клянчить у него табак всю дорогу. Портить с ними отношения Петру не было резона, а так, как табак в те времена и в тех местах, был товаром ходовым – Петр решил предложить табак хозяину корчмы. Да и с девушкой, которую встретил у колодца, найти возможность продолжить знакомство…
Он завернул в тряпицу горсть табака, сказал Павлу –«Вари кашу, я скоро»– и пошел через дорогу, в корчму.
Широкая двустворчатая дверь. Петр вошел в довольно просторную комнату. Несколько квадратных тяжелых столов, обставленных такими же тяжелыми стульями, вдоль стены справа – длинный массивный стол, с такими же длинными скамейками с обеих сторон. За тем столом, сидело несколько человек мужчин, ужинали, курили и оживленно о чем-то разговаривали. Когда Петр вошел, они никакого внимания на него не обратили. Прямо напротив входа, метрах в пяти-шести – за стойкой сидел грузный мужчина, с орлиным носом, пышными черными усами, шапкой таких же волос на голове, темными глазами навыкате, и большой трубкой в зубах…
Петр подошел к нему, поздоровался и, без всяких предисловий, сказал, что он в составе артели, едет в Крым за солью, они стоят табором напротив его корчмы, утром – отъезжают и, что у него есть табак на продажу, если корчмарь возьмет его – то можно будет договориться.
С этими словами, он положил перед хозяином тряпицу с табаком и развернул её. Тот подвинул табак к себе, потом поднес его к горевшей рядом керосиновой лампе, посмотрел, перебрал пальцами и понюхал. Потом взял щепотку в рот, пожевал, и, наконец, выбив свою трубку в какую-то чашку, плотно снова набил её принесенным табаком и от лампы – прикурил; потом сделал губами несколько втягивающих движений и, откинувшись назад, – аппетитно затянулся, выпустив облако дыма. Петру – он указал место на стоящем недалеко стуле. Петр сел так, что ему было видно через дверь позади корчмаря – кухню. Там, у плиты, возилась женщина средних лет, а еще дальше – девушка, которую он встретил у колодца, в большом корыте , мыла посуду. Петр смотрел на неё так напряженно, что даже вздрогнул от неожиданности, когда с ним заговорил хозяин корчмы. Он сказал, что табак его очень хороший, и, что если он у него весь такой, то он возьмет всю его торбу. Достал из прилавка медный стакан-мерку и предложил цену за утрамбованный стакан табака. Петр не стал с ним торговаться, цена была приемлемая, и – вышел, направляясь к своей подводе, за табаком. На улице было совсем темно. Сделав несколько шагов – услышал шепот : « Хлопче, я все слышала, ты не верь корчмарю, он нечистый на руку!». Петр обернулся и увидел очертания девушки, вышедшей, скорее всего, с другого входа. «А я –тяжелый на руку» – усмехнулся он. – Спасибо тебе добрая дивчина! А как тебя зовут?» « Мария» –снова прошептала она. « А меня – Петр»…
« Я сейчас вернусь, Маруся» – тоже тихо сказал Петр и пошел. Принес табак корчмарю, тот сам его перемерял стаканом, тут же рассчитался, как договаривались, налил по рюмке какой-то настойки, себе и Петру, чтобы «обмыть» сделку. Петр поблагодарил и отказался – завтра, мол, ехать в неизвестную даль, да и вообще он спиртное не употребляет и не курит…Хозяин не стал настаивать, выпил сам и просил передать привет его родине – Крыму. На том они и расстались.
Более чем довольный, Петр двинулся к месту стоянки. Вырученная за табак сумма была не так велика, но её с лихвой должно было хватить на покрытие всех предстоящих расходов: по покупке соли, оплаты установленных сборов и еще должно остаться, так что, приготовленные с дому деньги для таких расходов, зашитые в поясе свитки у Петра, могут и не понадобиться. Проходя мимо колодца, он услышал легкий стук ведра, который тут же отозвался учащенным стуком его сердца. Подошел. Там действительно была Мария и она ждала его…. «Я переживала за тебя, там было много мужиков, они из постоянных клиентов нашего хозяина, люди не самые лучшие, поэтому – взяла ведро, как будто мне ещё вода нужна и пошла за тобой»-прошептала она. «Спасибо тебе, добрая, не беспокойся, я сумею постоять за себя, да и не один я здесь. Ваш хозяин тоже это понял, поэтому все так хорошо и получилось» – ответил Петр.
В течении нескольких минут, загнанная в угол без исходности , Мария, рассказала ему все о своей невеселой жизни. Отец был матросом, ходил по Днепру, вначале неплохо зарабатывал, дом купил в Каменке, потом начал пить, драться, гулять и лет десять тому назад, был убит или зарезан, в пьяной драке и выброшен в Днепр. С тех пор, они с мамой вдвоем перебивались с хлеба на воду. Потом этот грек приехал, построил за ними рядом корчму, пригласил маму у него работать, она тогда помоложе, была. С тех пор и привязаны мы к этой корчме. Раньше мама и готовила, и убирала – стирала, потом я подросла –начала ей помогать. Вот так и живем. Хозяин маму ни во что не ставит, что хочет- то с ней и делает. А куда деваться? Без него нам вообще конец бы пришел – или идти куда-то в наймы, или – в петлю лезть. А теперь, когда я выросла, хозяин все чаще на меня стал посматривать своими жаднючими глазами. Я не знаю, что мне дальше делать. И маму жалко, да и себя тоже. И выхода нет. Вот тебя сегодня случайно увидела и как будто на свет снова родилась. Ты прости меня, Петя, и не подумай ничего плохого, я такое говорю людям в первый раз, да, наверное, и в последний.Но я должна была это сказать. Ты утром уедешь и забудешь. У тебя своего, наверное, хватает, раз в такую даль за товаром собрался. А мне уже все равно – хоть душу отвела и тебе все рассказала, хотя зачем тебе это нужно…-тихо промолвила она.
Задрожал могучий Петр. Добрая душа всегда чует другую добрую душу, тем более в моменты, когда ей (той) очень плохо. Он просто как родную сестру, друга, любимую, прижал её к груди, и молчал, а она уткнулась ему в свитку и тихо, и отчаянно плакала…
Потом Петр отстранил её от себя и твердо сказал: « Слушай меня, Маруся. Постарайся дождаться, пока я съезжу за солью. Приготовься сама, маме скажешь потом, чтобы хозяин не пронюхал, и дождись. Я обязательно заберу тебя с собой на обратном пути. Запомни – Обязательно. Он достал несколько монет и положил ей в карман – сказал – на всякий случай, еще раз крепко обнял, повторил : «Дождись обязательно!». Она взяла его руку, положила себе на грудь на несколько мгновений, потом поцеловала ладонь, прошептав: « Счастливо тебе, Петя, я буду ждать», пошла с ведром через дорогу.
А Петр стоял у колодца и не мог придти в себя. За какие-нибудь два часа, случилось столько хорошего, прямо сказочного, что кроме, как чудом и не объяснишь. А может это все привиделось в этой чернильной темноте южной безлунной ночи? Так нет – он слышал такой близкий и родной голос, видел её прекрасное лицо, видел её мать и даже видел её потенциального обидчика. Еще – чувствовал её запах, ещё – на ладони левой руки, до сих пор горел её поцелуй, а в кармане появились деньги, за так выгодно проданный табак!
