Дома я нередко наблюдала за вирной, когда была маленькой. Вирна Лира всегда крутилась рядом с матерью или с бабушкой. Она была продвинутым помощником. Могла с легкостью принести чай, кофе или же что-нибудь из мало значимых вещей. Вирна держала в руках все, что не приносило ей никакой тяжести. С вирной разговаривали. Лира прекрасно понимала нашу речь и нередко соглашалась с мнением хозяев, или же опровергала его, пытаясь показать, что тот или иной план работать не будет.
Подлым образом вызвать вирну мне не дали.
— О чем задумалась, адептка? — Прошипел, словно самая настоящая змея ректор около моего уха. — Подсказать необходимое заклинание?
Обычно я первой чую сарказм, но в этот раз чуйка меня подвела. Я невольно посмотрела на ректора и, попытавшись быть более деликатной, выдала:
— Пожалуйста.
Ректор, не ожидавший с моей стороны такого нахальства, опешил. Он выпрямился, хрустнул шеей, осмотрел остолбеневших адептов, и, рассмеявшись, двинулся дальше. Отступать я не собиралась. Все-таки два дня практически жила без неприятностей, и мне было просто необходимо заполучить хотя бы одно, после которого я смогла бы жить спокойной жизнью еще дня два. А может даже и день. Я никогда точно не знала, когда именно меня постигнет напасть, а потому постоянно жила в ожидании чего-то нехорошего, неприятного и плохого.
Я не привыкла сдаваться и не привыкла отступать. Немного поразмыслив, я поднялась со стула и, кашлянув, попросила ректора еще раз.
— Пожалуйста, помоги мне подобрать необходимое заклинание для активации вашего задания.
В аудитории повисла тишина. Лишь изредка адепты заинтересованно посматривали на меня и на остановившегося ректора. Никто не смел протянуть мне руку помощи. Все боялись гнева ректора.
— У темного мага заклинания в крови. — Поучительно, cловно передо мной стояла бабушка, заявил ректор. — Пусть ты и самая слабая, но это заклинание, которое многие темные исполняют на раз в младенчестве, должно быть тебе под силу.
Сев обратно на место, поняв, что помощи от ректора я не дождусь — теперь я прекрасно понимала тех, кто старался обходить Одетт стороной, — я выполнила просьбу ректора, находясь под его пристальным вниманием. Пусть знают, что до поступления в Академию, я была светлой и учила светлые заклинания. К слову, если брать подход ректора и сравнивать с ним мое детство, он был прав. Некоторые заклинания любящие родители вдалбливали детям с самого раннего детства. Это происходило в момент, когда ребенок учился говорить. Вместо сказок ему читали заклинания. А вместо первых шагов, у ребенка были первые попытки проявления магических экспериментов или же вызов родовой вирны.
— Ямоота Аоттубба.
Светлая магия прошлась по темной аудитории, подняв кипишь паники среди адептов. Адепты повыскакивали с парт. Не самые умные бросились к выходу, боясь, что их может ослабить заклинание проклятия светлого мага. Умные остались на местах, но не сидели сложа руки за партой. Они начали атаковать всех, кто мог произнести светлое заклинание.
Почему-то никто в суматохе не подумал обо мне. Адепты искали предателя среди своих. Они не чувствовали светлого мага. Обычно, когда силы светлого мага проявляются в его тщедушном теле, от него происходит незабываемый аромат для темных магов. Видимо, и Дерек, и его отец были правы, и от меня правда шел запах темного мага.
От осознания пришедшей в голове мысли мне стало не легче. Появилась масса вопросов, ответа на которых у меня — как обычно — не было. Например, мне было интересно чувствовали ли родители во мне силы темного мага? Если они этот запах чувствовали, то почему же не подняли тревогу? Почему же они меня не упекли в другую семью или же в Департамент? Почему они не стали обучать меня магическим заклинанием, присущи темным магам?
Решив при первой же возможности связаться с Питером, я сидела за партой под защитным куполом. То, что меня защищал магический купол, я заметила не сразу. Мысли уносили меня в неприятный водоворот событий, благодаря которым я ни о чем другом не могла думать, находясь в более спокойной обстановке.
Ректор крикнул заклинание остановки. Все, у кого была активирована боевая темная магия, оказались заколочены в кандалы и отправлены на порог к директору Академии. Вторую половину ректор отпустил без вопросов, напомнив, что те, кто не сдал ему задание, будет поставлен незачет, а на пересдачу он пришлет магическое приглашение.
На меня ректор смотрел грозно. Его не волновал защищающий купол. Купол мужчина стер моментально, невольно взмахнув рукой. Я сжалась в беспокоящийся комок. Мне хотелось спрятаться или убежать. Нет, а что он хотел? Сам же попросил применить заклинание! Вот я и применила то, которое знала лучше всего. Ректор сам виноват! Он не упомянул какое именно заклинание я должна произносить.
Жаль, конечно, что заклинание не дало никакого результата. Снова.
— Что это, мать его было? — Рявкнул разгневанный ректор.
Он не сократил расстояние. Остался стоять на месте.
— Заклинание превращения. — Пискнула я, слегка прикрывая глаза.
Я всегда думала, что самым страшным человеком, находящимся в гневе, может быть моя мать. Как же глубоко я ошибалась! Оказывается, могут быть личности и пострашнее моей матушки.
— Я это понял. Как никак ректор Академии и преподаю предмет не первый год! Но почему светлая магия, а не темная адептка?
Облокотившись на спинку стула, я пыталась абстрагироваться от не самой приятной ситуации. Мне хотелось рассказать все ректору, но ректор не мама! Он после признания не погладит меня по голове, не скажет ласковых, напутствующих слов, и уж тем более, — в завершении диалога — не предложит сходить в излюбленную кофейню за чашечкой горячего и упекающего какао или кофе.
Я мечтала настроится на диалог, благодаря которому мне не предстоит краснеть перед ректором. А все потому, что мне не очень-то хотелось заявлять неизвестному мужчине, дочь которого отшила утром моего ненавистного друга, о том, что я была светлой. И вся семья считала меня светлой. И учили с горе по палам меня именно светлой магии!
Поймав себя на мысли, что я невольно злюсь на директора Академии, который обязан был сообщить всем преподавателям и ректорам с профессорами, что новая адептка раньше была светлой, и с ней надо бы быть немножечко помягче, я спросила, слегка нахально выпятив грудь:
— Вы не говорили какую именно магию использовать. Вы сказали, что я обязана сделать из стакана змею. И, заметьте, с самого начала не произнесли не единого слова о темном колдовстве.
Во мне играл ученый. А еще желание поскорее перенестись из аудитории в кабинет директора для дальнейшей дискуссии. К слову, ссориться с ректором я не переставала из-за выкатившегося принципа. Да он и сам должен понимать, что в преподавании нельзя опускать никаких недомолвок. Не маленький уже. Вполне себе солидный мужчина.
— А вы женаты или жена от вас уже ушла?
Поняв, что сморозила глупость, я прикрыла рот ладошкой. Ректор взревел. Он покраснел как спелый помидор, и, немедля ни единой секунды, открыв портал в кабинет директора, толкнул меня во внутрь беспощадного вихря.
Норкса Фиорини наше появление ничуть не удивило. Ввалившись к нему в кабинет, мы умудрились лицезреть директора, завернутого в полотенце. Я, покраснев, невольно обернулась и стала рассматривать работающую за компьютером вирну. Вирна печатала быстро на клавиатуре какой-то приказ, или же необходимо важный документ. Самое для меня было удивительное то, что вирна не писала под диктовку! Она печатала все сама, без малейших подсказок и указаний! Чтобы так ловко обучить вирну, необходимо иметь не только много силы воли, но и достаточно много запасной магической родовой энергии, которой время от времени питаются вирны для поддержания собственных сил.
— Чем обязан столь раннему визиту, Финетосе? — Норкс отпил из появившейся в воздухе чашки, где магией было любезно налито кофе. — Адептка уже успела провиниться и ты решил во что бы то ни стало ее наказать? Я не против, но разве ты не делаешь это лично? Помниться, ты однажды закатил нехилую истерику, когда я наказал адептку за нарушение дисциплины на твоем уроке без твоего ведома.
