И хозяйка ушла. На следующий день девушка приехала снова с коробкой и зашла в комнату, где были мы:

– Всю ночь думала. И всё же хочу отдать предпочтение тому, который сам ко мне подошел, он не выходит у меня из головы.

– Хорошо, как хотите, так и надо выбирать собаку – сердцем, но он не выставочный… с перекусом и цветом шерсти.

– Это неважно, беру его…

И так меня поместили в коробку на кусок простыни, отрезанной от нашей подстилки, чтобы я не скучал по дому.

Когда привезли, положили в большой плюшевый домик с кучей игрушек. Выйдя из него, увидел большую комнату, застеленную специально для меня линолеумом с тарелками на подставке, туалетом. Всё казалось таким огромным, игрушки стояли в ряд разных форм и размеров, такие причудливые, издающие разные звуки. Со мной тут же стали играть, называя их по именам: мышка, гантелька, ёжик большой, ёжик маленький, петушок, мячик и «101 далматинец» (8 резиновых далматинцев разных размеров – большие 2, средние 2 и маленькие). Меня же назвали Бакс. И я стал играть целыми днями, принося игрушки, которые просила хозяйка, различая их, что удивляло всех, кто это видел. Бывало, она разбрасывала на пол все игрушки и просила:

– Баксюша, выбери из этих игрушек среднюю собачку и дай мне.

И я выбирал, на что все умилённо вздыхали и снимали на камеру телефона. Я, действительно, до сих пор не понимаю, разве это так сложно? Но смотрю на вас, молодых, вижу, что да. Вы не любите играть в игрушки, ни один из вас не приносит их, просто жуете, а, если и начинаете игру, кидаете практически сразу, вам всё быстро надоедает. Эх, молодежь…

Хозяйка тогда училась в университете, и мне приходилось днём оставаться одному, но я всё время проводил за играми. Мои развлекалки пищали на разные лады. Однажды пришла соседка пожаловаться на эти звуки, и хозяйке пришлось вырезать из моих игрушек свистульки и пищалки. Сначала я не понял, в чем дело, но она успокоила: «Вот поедем летом в деревню, там можно шуметь пищалками и лаять, потерпи!». Ей нравилось меня наряжать для прогулок по улицам города. Вы до сих пор надеваете мои вещи, когда едете на прививки в город, так много их у меня. Она тратила всю свою стипендию на них и всякие вкусняшки.

Однажды в университете состоялась её фотовыставка, и она взяла меня с собой, нарядив в костюм. В огромном зале с большими стульями, где пахло разными духами и книгами, я остановился. Хозяйка взяла меня на руки и посадила на стул, на котором я просидел целый час, слушая, как о ней говорят в микрофон. Я был так горд, что не посмел шелохнуться, пока она не забрала меня оттуда. Чувствовал ответственность, я же представлял её перед всеми достойным поведением. Не то, что вы!

Мы много путешествовали на автобусах, преодолевая большие расстояния, она не могла и не хотела оставлять меня одного. И чтобы я не скулил, когда в очередной раз открывалась дверь транспорта, она разговаривала со мной: «Бакс, посмотри в окно, там дерево, а вон птицы, через 30 минут приедем и выйдем». Однажды мы попали в метель, долго стояли «в пробке», и я просидел у неё на коленях 5 часов, но я терпел, ведь чувствовал, как она беспокоится обо мне. Эти поездки проходили в любое время года, но чаще зимой, она ездила в разные города на конкурсы по учебе. Меня укутывала в кофты с куртками, в этом было сложно ходить, но я шёл, ведь ей казалось, что могу замерзнуть. Как-то в новогоднюю ночь она обула на меня ботинки и одела дутый пуховик с меховым капюшоном, очередная дорогая покупка, и мы во тьме пошли на вечеринку 31 декабря. По дороге эти ботинки слетали, и она зашнуровывала их снова, потому, как ей казалось, что соль, которой посыпан лед, разъест мои лапы. Мы шли очень долго, но заблудились и забрели на безлюдную улицу без единого фонаря. Я услышал, как нас окружает свора бродячих свирепых собак. Хозяйка, поняв, что я собираюсь лаять на них, подхватила меня на руки, завернула в шарф и медленно стала пятиться назад, прижимая крепко к себе и повторяя: «Баксюша, только молчи. Иначе они нас съедят». Я слышал, как бешено билось её сердце – было страшно. Наконец, она вышла под фонарь, подобрала палку, и, держа меня в руках, стала кричать на стаю, стуча дубинкой по столбу. Уличные собаки залаяли, но постепенно разошлись. Я не помнил, где потерял некоторые башмаки, но это было неважно. Мы побежали домой и тот Новый год провели вдвоем. Она плакала и обнимала меня, ведь мы остались живы, а главное, спасла меня. И ещё много раз спасёт. Ведь для любого хозяина его собачка до старости беззащитный щенок…

– А я бы защитил её, всех бы порвал, вот так «гав-гав», и они бы разбежались, – не выдержал Блэкберри, перебив рассказ Бакса.

– Эх, дружок! Ты глуп, тогда я тоже был такой, как ты, почти годовалый щенок. И если бы залаял, нам несдобровать было бы. То, что она завернула меня в шарф, закрыв мне глаза с пастью и перебив надухарённой тканью мой запах, спасло нас: собаки не отреагировали на него так, как могли. Представь, чужак-самец (это я про себя) на территории разъярённой своры, где свои законы, и лучше о них не знать!

– Какие законы, Бакс, они же тоже собаки, почему они свора и бродячие? И где их хозяева?! – не успокаивался Блэкберри.

– Малыш, о законах бродячих собак тебе может рассказать Барон Арчи. Он на этом «собаку съел»!

– Собаку!!! – ужаснулся маленький мопс.

– Это так люди выражаются, когда говорят о мастерстве в каком-либо деле, подчеркивают профессионализм, богатый опыт, доскональное владение информацией. Означает, что можно доверять, – сдерживая смех, Бакс продолжил. – Я Барона Арчи «пиратом» называю из-за зрения, его скитаний и выпрашивания еды. Старикам, можно так друг над другом подшучивать. Ведь наша хозяйка подобрала его с улицы, где ему пришлось целый год добывать себе пропитание, выживать в своре собак. Он говорил, что даже стал их лидером. Кстати, спроси у него про порванное ухо! – Бакс подмигнул Блэкберри.

– Хорошо, потом! Хочу ещё тебя послушать!

– А эта история о том, как наша хозяйка рассталась с парнем из-за меня…

Однажды её пригласили на романтический ужин в богатый дом. Парень, с которым она начала встречаться, был небеден. Она пришла со мной, и он подарил мне ароматные косточки в пакете, видимо, хотел понравиться. Пока готовился ужин, предложил ей принять ванну, потому как она была необычная, с подсветкой и пузырями. Хозяйка пошла, а я последовал за ней. Весь дом был блестящим и пах моющими средствами, плитка на стенах и полу сверкала, переливалась и была белоснежной. Хозяйка легла в джакузи. Я сел рядом на полу. В необычной посудине было много пены. Тогда не понимал, что это? Видно, в доме жил ребенок, сестра этого парня, потому что в ванной комнате была резиновая плавучая игрушка, и хозяйка положила её в пену. Всё ещё, сидя на полу, смотрел на неё в этом белом облаке с плавающей игрушкой.

Она закрыла глаза и что-то напевала.

Я залез на белый мягкий табурет, затем на край этой огромной ванны. Игрушка колыхалась так рядом от меня, что свело скулы. Новая красивая «пищалка» в виде лебедя будто манила меня, качаясь. Я потянулся лапой, верхняя тяжелая часть тела перевесила меня, и моё девятикилограммовое тельце громко плюхнулось в ванну. Во время падения пена с водой вылилась на пол и белоснежные коврики, намочив их. От неожиданности и страха я стал грести в разные стороны, цепляясь за всё и расплёскивая жидкость ещё сильнее. Лапы были в пыли улицы и намокли, оставляя следы с грязными потёками на бортике и кафеле. Хозяйка вскрикнула и, испугавшись за меня, стала вытаскивать – с меня текло. Не задумываясь, схватила белое полотенце и халат (за неимением других вещей), стала вытирать промокшего. На шум прибежал парень и застыл в дверях, увидев эту картину.

– Что тут произошло? Почему так грязно и столько воды на полу и коврах? – кричал гневно он.

– Всё нормально, сейчас уберем, это Баксюша нечаянно упал в ванну, – не понимая его гнев, объясняла она.