Мелоди дрожала, судорожно дыша.

– Я только что вновь обрела тебя, – сказала она сквозь слезы. – Я не оставлю тебя сражаться в одиночку.

– Я твой командир, и ты будешь делать то, что я приказываю. – Я схватил ее за щеки и поцеловал в лоб. – Иди, Мелоди, и выполни мой приказ. А потом выбирайся из города.

Она кивнула и поцеловала меня в щеку. Из ее покрасневших глаз лились слезы. Вместе с молодым воином они поползли прочь.

Когда они ушли, я ощутил готовность. Бомбардировка не прекращалась, как и пушечный огонь, обративший ночь в день. Я жалел, что у меня не было ячменной бражки или вишневого гашиша, чтобы успокоить нервы. Оставались лишь молитвы; я быстро прочел одну и обнажил саблю.

Янычары вокруг были мертвы или умирали. Я выглянул из-за фонтана. Десятки вражеских солдат окопались за мешками с песком на каждой из морских стен.

Несколько человек пригнулись на седьмой стене. С ними была женщина. В лунном свете ее платье мерцало зеленью, волосы были длинными и светлыми. На шее висел желтый шарф. Хотя я не мог рассмотреть ее получше, она казалась знакомой, словно из сна.

Кто-то тронул меня за плечо. Я едва не зарубил мага Вайю, подкравшегося ко мне. Если нас кто-то и мог спасти, то только он.

– Что нам делать? – спросил я.

Я едва слышал себя: в ушах надрывалась сотня колоколов. Я приблизил ухо к лицу Вайи.

– Та женщина, – сказал он. – Я должен убить ее.

– Кто она?

– Слуга Ахрийи. Маг, сбившийся с пути. Видишь человека рядом с ней?

Я прищурился. Хотя он скрючился за мешками с песком, я понимал, что это крупный мужчина. Каждую минуту он бросал бомбы, взрывавшие камни и заставлявшие янычар вопить.

– Это Михей Железный. – В голосе Вайи не было страха. Он говорил так, будто мы все еще пьем в буфетной. – Мы убьем его и, возможно, сможем спасти город.

– Значит, мы атакуем седьмую стену.

Пятеро янычар подбежали к нашему укрытию и сгрудились вокруг нас. Они положили дымящиеся аркебузы на землю – у них явно кончились заряды. Кольчуги, покрывавшие их розовые хлопковые одежды до бедер, запятнала сажа. Перья на шлемах как будто выщипали из окровавленных голубей.

Каждое мгновение в нас могла попасть бомба. Надо было действовать.

– Я убью женщину, – сказал Вайя. – А вы возьмите на себя Михея.

Мы кивнули друг другу. В нескольких шагах от нас разорвалась бомба. Кусок тела янычара окрасил воду в фонтане красным. Нас с Вайей запятнала кровь. Мы были пузырями, готовыми лопнуть.

Невозмутимый Вайя поднялся и пошел к седьмой стене. Воздух наполнили выстрелы. Вайя не дрогнул, когда мимо него пролетели пули. Невероятно, но так похоже на мага, с которым я сражался десять лет назад. Я пригнулся и бросился вперед, прячась от пуль за обломками. С криком упал янычар. Вайя добрался до седьмой стены и отвлек на себя большую часть огня. Я побежал вперед.

Бешено бьющееся сердце обострило мои реакции и заставило вспомнить навыки, приобретенные годы назад. Атакуя укрепления вместе с янычарами, я снова был молодым. Мы проскользнули за толстую стену из мешков с песком, высотой по пояс, и затаились. С другой стороны пригнулся Михей Железный.

– Пошел ты! – крикнул я.

В ответ он прокричал что-то на крестеском, и слова звучали откуда-то издалека, будто он стоял на горе.

Под нами обращенные к проливу стены рушились от непрекращающегося пушечного огня с кораблей. Солдаты с боевым кличем спрыгивали на берег, в готовности преодолеть стены и захватить город. Мы проиграем эту битву, даже если убьем Михея. Но, возможно, без его руководства мы сумеем выиграть следующую.

Я должен убить его. Три янычара ждали моей команды. Впереди на стене стоял Вайя. Крестесцы прекратили стрелять в него, осознав тщетность усилий. Ничто не могло коснуться мага.

Вайя что-то сказал женщине, затем поднял руку и указал на нее.

Ветер! Он ударил в стену, как пушка, сбросил нескольких паладинов в воду и отправил женщину в полет. Была ли это сила Вайи? Женщина приземлилась на ноги на краю крепостной стены, и ветер унес ее желтый шарф в горы. Вайя побежал к ней. Я воспользовался шансом, подал сигнал янычарам, и мы вместе перелезли через мешки с песком.

Михей смотрел на колдунов. Я метил ему в шею, но он в последний момент блокировал удар мечом. Он возвышался надо мной и следил за моими движениями. Янычары убили нескольких; я едва услышал их крики.

Его губы шевелились, произнося бессмысленные слова. Я сделал выпад, но он обманул меня и увернулся. Потом нацелился мне в шею, но порезал плечо. По руке потекла кровь. Я ничего не чувствовал.

Крупные люди в драке плохо владеют ногами, поэтому я пригнулся и ударил туда. Я никогда не видел, чтобы такой здоровяк так прыгал. Он врезал ногой мне в лицо. Я рухнул на мешки с песком, сплевывая окровавленные зубы.

– Чтоб тебя!

Я встал и сделал выпад ему в живот, он шагнул в сторону. Его меч проткнул воздух прямо у моей щеки.

Михей ухмыльнулся. Он наслаждался нашей битвой и тем, что его жизнь висела на волоске. Десять лет назад я бы стер эту ухмылку с его лица.

В его глазах отразился зеленый огонь, и взрыв толкнул меня вперед, прямо на него. Мы оба упали. Одежда стала такой горячей, что обжигала спину. Взрыв разрушил часть стены позади меня, осыпал обломками один из кораблей Михея, и тот опрокинулся под крики моряков.

Куда делись маги? У меня не было времени посмотреть. Поднявшись на ноги, я пригвоздил Михея взглядом. Два янычара прикончили его людей, и мы окружили его самого. Бежать ему было некуда.

Мы бросились на Михея. Он ударил меня локтем, проткнул горло янычару и пинком сбросил его со стены. Второй янычар атаковал, и Михей распорол ему грудь, словно горячий воск.

Я очнулся и замахнулся изо всех сил. Зазвенела сталь, когда моя сабля выбила его меч и тот упал на камни. Я снова замахнулся, чтобы перерубить Михею шею, но он успел схватить меня за горло. Он напрягся и поднял меня в воздух. Насколько сильным может быть человек? Он перевесил меня через край там, где стену взорвал зеленый огонь. Свет в глазах померк. В легких не было ничего, кроме смертельной давящей боли, сотрясавшей душу. Пришел мой конец, а я был слишком напуган, чтобы молиться.

И вдруг рука Михея оторвалась от тела и полетела в воздух. Я упал и схватился за край осыпающейся стены. Болтаясь в воздухе, я судорожно дышал, но насторожился, услышав девичий плач. Я сумел чуть-чуть подтянуться, чтобы увидеть.

Михей держал Мелоди за шею. Ее клинок был красным от его крови. Сабля звякнула о камни, пока Мелоди билась в удушающей хватке. Из обрубка на месте правой руки Михея текла кровь.

– Мелоди! – Я попытался вскарабкаться обратно. Я подтягивался на разрушающейся стене, хватаясь за любой обломок камня. И хотя я старался изо всех сил, мои руки были слишком слабы, чтобы поднять постаревшее тело.

В последние секунды моих усилий Михей сломал моей дочери шею, бросил Мелоди на землю, поднял саблю, красную от его крови, и вонзил ей в горло. Кровь хлынула у нее изо рта. И тут моя рука соскользнула.

Надо отдать должное янычарам. Они сражались яростно и умирали с молитвами на устах. Из сотни паладинов, которых я привел через Лабиринт, только тридцать остались невредимыми. Один янычар прорубился сквозь моих людей с шамширом в руке, отливавшим в лунном свете серебром и красным. Но как бы ловко янычары ни владели саблями, этой ночью победили пушки.

Я прикусил палку, вспоминая это, пока Джауз зашивал мою культю. В Сирме даже девчонки умеют драться. Скольких здоровенных говнюков я прикончил, а они не сумели и волоска с меня срезать? И вдруг ко мне подкрадывается какая-то тощая девчонка и отрезает мне руку, словно сочный кусок ветчины.

Лучше бы я оставил ее в живых и обратил в истинную веру. Она многого бы достигла в моей армии. Если бы у меня был хотя бы один янычар на десять вражеских, я бы не проиграл ни одной битвы. И не потерял бы руку.