Я переворачиваю костяной нож и сжимаю лезвие.

– Каз, берегись!

И как только он отстраняется, я метаю нож. В паре сантиметров от лица короля клинок застревает в воздухе, а следом раздается женский крик. Король падает на подушку. Зависший нож отскакивает и падает на постель. У изножья кровати шторы на пару мгновений расходятся в разные стороны. Нам удалось прогнать Скованную.

Комната погружается в тишину, если не считать барабанящего по оконному стеклу дождя. Я напрягаю слух, чтобы понять, куда сбежала Скованная. На лице Каза читается неподдельный шок. Вряд ли на него когда-нибудь нападали мертвые. Сабина привела его на подземный мост после того, как я закончила переправлять души.

– Разве призрака можно заколоть ножом? – шепчет он, все еще держа кинжал наготове.

– Скованные осязаемы. – Я упираюсь в матрас здоровым коленом и подбираю свой костяной нож. – Все души такие.

Каз кивает, но продолжает хмуриться:

– И эти Скованные не истекают кровью?

– И не умирают.

Он сглатывает:

– Чудесно.

Король Дюранд вновь начинает кашлять, и Казимир подкладывает ему под спину еще одну подушку.

А у меня в голове возникает ужасающая мысль.

– Когда твой отец заболел?

– Около месяца назад.

– Когда заболели и другие люди в Довре?

Некоторые называют это второй чумой. Но они ничего не знают о Скованных, потому что просто не видят их. Поэтому и не понимают, что множество людей в городе ослабло и страдает из-за того, что Скованные украли их Свет в прошлый раз, когда мы не смогли переправить мертвых и они вырвались на свободу. А украденный Свет нельзя восполнить.

– Да. – Каз всматривается в мое лицо в свете свечи. – Что?

Шторы у изножья кровати расходятся в стороны от порыва ветра. Я замахиваюсь ножом, но не успеваю отразить удар. Ребра пронзает боль, и меня отбрасывает на несколько метров назад.

– Аилесса! – кричит Каз, когда я падаю на пол.

Костыль вылетает у меня из рук, а костяной нож скользит по полу.

Скованная смеется. Казимир бросается на звук, но она уже ускользает. И вновь смеется уже у него за спиной.

Я хватаю ртом воздух, но мне не удается глотнуть достаточно воздуха, чтобы предупредить его.

Каз разворачивается и пытается пронзить Скованную кинжалом, но его рука замирает в воздухе.

Она схватила его за запястье.

– Глупый принц, – вкрадчиво говорит женщина. – Ты такой же, как твой отец, наслаждаешься спокойной жизнью в замке и не обращаешь внимания на страдания других?

Видимо, она из несогласных. И обвиняет монархов в возникшей чуме.

Каз пристально смотрит туда, где должно находиться ее лицо.

– По-твоему, мой отец сейчас наслаждается жизнью?

Его рука резко выворачивается, а кинжал выпадает из пальцев. И в тот же момент его отбрасывает назад. Казимир врезается спиной в каменную стену и ударяется головой. Меня охватывает паника. Если Каз умрет, то и мне не жить. Поэтому я ползу к костяному ножу. Времени подниматься на костыль нет, а помощи ждать неоткуда. Из-за раскатов грома гвардейцы, скорее всего, ничего не слышат.

Матрас прогибается, а значит, Скованная забралась на кровать.

– Боги наказывают тебя за то, что ты проклял землю, – говорит она.

Голова короля Дюранда приподнимается над подушкой, когда она притягивает его к себе. Он стонет, а его глаза мечутся по комнате.

– Я помогу им! – добавляет она.

– Отпусти его! – До ножа еще не меньше полутора метров, поэтому я пытаюсь ползти быстрее. – Каз, помоги!

Принц с трудом приходит в себя после удара головой и слегка приподнимается с пола.

– Твой отец и так потерял слишком много Света, – говорю я. Скорее всего, на короля напали, когда Скованные заполонили улицы Довра. – Она убьет его! Уничтожит его душу!

Лицо Казимира становится пепельно-серым.

– Это возможно?

– Да!

Он бледнеет еще больше и нащупывает свой кинжал. А я наконец добираюсь до костяного ножа. Обхватив его рукоять, я приподнимаюсь на здоровой ноге. После чего прицеливаюсь и метаю клинок. Он вновь пролетает рядом с головой короля, но в этот раз вонзается в столбик кровати. Я промахнулась.

Глаза короля Дюранда закатываются, пока не становятся совершенно белыми. Его грудь опускается, словно его высасывают досуха. Ужас охватывает меня. И я отчаянно прыгаю к кровати.

– Скорее, Каз! Она схватила его!

Он бросается вперед. Я никогда не видела его таким злым. Казимир запрыгивает на матрас и наотмашь бьет кинжалом. Я слышу, как клинок впивается в Скованную, после чего король падает на кровать. Каз тут же хватает женщину и наносит еще несколько ударов. У меня все сжимается внутри, хотя она невидима и не истекает кровью.

Казимир продолжает сражаться с ней, но он не сможет отбиваться вечно. Я бросаю взгляд на окно. Оно точно такое же, как в моей комнате, со стеклами, вставленными в створки.

– Каз, веди ее сюда! – Я прыгаю к окну, не обращая внимания на пульсирующее колено. – Только так мы сможем избавиться от нее.

По крайней мере, сейчас.

Продолжая наносить удары, он стаскивает Скованную с кровати. Она громко кричит, а судя по появляющимся у него на лице царапинам, еще и пытается отбиться.

Я подхожу к окну, отодвигаю щеколду и распахиваю створки. Шторы сильно колышутся на ветру, а дождь заливает комнату, пока Каз подтягивает невидимую женщину ближе.

– А она не сможет взлететь обратно?

– Души не летают.

– Ну конечно, – бормочет он.

Я протягиваю руку, чтобы помочь развернуть ее, но тут Каз поскальзывается на мокром полу. Ему быстро удается вернуть равновесие, но кинжал вылетает у него из рук.

– Аилесса, она… – Он застывает и вдруг начинает хватать ртом воздух и давиться.

А затем его глаза закатываются.

Нет! Хватая ртом воздух, я вцепляюсь в плечи. А затем бью и трясу ее, но она не отпускает Каза.

– Почему ты спрятал мои кости благодати? Я без них никто! – ругаюсь я на Казимира.

Его губы дергаются, но он не может мне ответить. Я подтаскиваю женщину к окну, а она тянет за собой Каза. И вот уже подоконник упирается мне в спину. Мы сражаемся втроем под проливным дождем. У меня возникла мысль начать душить Скованную, когда я вдруг начинаю задыхаться. Но почему? Она даже не прикасается ко мне. Но ощущение удушья расползается по всему телу. Я пригибаюсь к полу.

Сердцебиение отдается в ушах. Я теряю Свет, как и Каз. Почему-то Скованная крадет его и у меня. Я падаю на пол, отчаянно стараясь остановить это. И тут натыкаюсь пальцами на мокрый металл. Кинжал Каза. Я обхватываю ладонью рукоять и собираю последние крохи сил, планируя ударить женщину по голени. А затем, приподнимаюсь на здоровом колене, я обрушиваю на нее удар изо всех сил, что у меня еще остались. И не промахиваюсь.

Закричав, Скованная выпускает Казимира. Ему приходится вцепиться в подоконник, чтобы не упасть. И мы одновременно судорожно втягиваем воздух.

– Давай, Каз! – кричу я.

Он толкает Скованную. А я хватаю ее невидимые ноги и отрываю от пола. И мы выталкиваем ее в окно.

Несколько секунд ее потусторонние крики наполняют воздух, но, когда она опускается с высоты третьего этажа на землю, они стихают. Гроза заглушает звук ее падения.

Медленно выдохнув, Казимир опускается на пол рядом со мной. И пару мгновений мы просто сидим спиной к спине, тяжело дыша, насквозь промокшие от дождя.

– Что… только что произошло? – спрашивает он.

– Кажется, мы потеряли часть наших… – я сглатываю, – наших душ.

– Мы?

У меня начинают стучать зубы.

– Ты мой amouré. – Он уже слышал это слово на мосту душ в пещере, но я никогда не объясняла, что оно означает. – Мы связаны душами. И все происходящее с тобой отражается на мне.

Я не собираюсь вдаваться в подробности. Потому что сама едва могу осознать происходящее. У меня ведь даже мысли не возникло, что я могу лишиться души, если на него нападет Скованный.

Казимир медленно кивает, а его взгляд устремляется вдаль, пока он пытается сопоставить все известное ему ранее с тем, с чем пришлось столкнуться этим вечером.