— Прости, прости. Я… я просто, — слова не шли с языка. Чёрт! Соберись же! — Прости, шум воды меня напряг.
— И что? Ты решил, что снова примусь за старое? — в её голосе зазвенели нотки обиды.
— Н-нет… да… то есть, — мне нужно сейчас видеть её лицо. — Можно уже смотреть? — не дожидаясь разрешения, всё же повернулся. — Прости, Джилл. Просто старые ассоциации всплыли. Ведь всё-таки это я тебя тогда нашёл в душевой. И тогда. Именно тогда был суицид.
Она опустила голову, сосредоточенно переваривая моё откровение.
— Я понимаю, — как-то резко произнесла девушка. Давно не видел в её взгляде сталь. — Всё хорошо, Кас. Правда. Я приму ванну и выйду к вам. Теперь, пожалуйста, позволь.
Она жестом указала на дверь. Я сглотнул, снова промямлил слова извинений и поспешил из её покоев.
В коридоре уже ждали детективы, которые тоже высунули нос от вскрика Джилл. Марк ехидно улыбался.
— Всё в порядке? — Энди щурил озорно глаз.
— Даже очень, — сконфуженно потёр затылок.
Они, улыбаясь, вернулись обратно на кухню.
Обсуждение всех дел длилось долго и к нам наконец вышла довольная и посвежевшая девушка. Длинные мокрые волосы зачёсаны со лба назад, румяное от процедур лицо, белоснежный махровый халат, банные тапочки. По сравнению с больничным одеянием, она выглядела настолько иначе и мило, что мы все трое открыли рты. Вайлет даже привстал, снова осел на стул и опять поднялся.
— Это кофе? — её глаза засияли от предвкушения.
— Да… Тебе тоже сварю сейчас, — Марк метнулся к кофеварке, одновременно приглашая её на свой стул.
Она села и осмотрела стол. Конфеты, печенье, а в углу бутылка виски.
— Ты, наверное, голодна? — спохватился я, вспомнив, что обед был давно, а сейчас уже поздний вечер.
Джилл мотнула головой.
— Думаю, кофе хватит, — улыбнулась, даря мне облегчение.
Она не обижалась на меня из-за случившегося, за что был благодарен.
Марк уже колдовал над кофемашиной.
— Я рад видеть тебя… Вот такой вот, — старший детектив по-отечески улыбнулся ей. — Теперь, — он вздохнул, делая паузу и переводя всё на неприятный для всех разговор. — С психологами ты общалась, с докторами тоже, пожалуй, пора уже пообщаться с нами. Согласна? — Она кивнула, опуская снова взгляд вниз. — Всё, что нам сейчас известно — это только со слов Кастера и мисс Брит, а также пара улик в твою пользу. Но для полной картины нам бы хотелось услышать твои показания.
— Я понимаю, — она благодарно приняла чашку с кофе. Замерла на тёмной жидкости, долго думая. Разглядывала перламутровые блики в пузырьках пенки.
Марк облокотился на барную стойку. Я услышал тихий щелчок начала диктофонной записи. Джилл тоже услышав, повернула к нему голову.
— Вы и правда хотите всё знать? — мы безмолвно кивнули. Джилл бросила взгляд на виски и решительно двинула чашку с кофе к Энди. — Можно и мне?
Следователь с секунду поразмыслив, налил горячительное прямо в кофе. Девушка сделала большой жадный глоток, слегка прокашлялась. Подумала с полминуты и начала свою биографию.
С каждым промежутком её исповеди, детективы всё больше и больше менялись в лице. Энди подливал всем спиртное, кроме рассказчицы. Последние же абзацы её жизни вызвали во мне негодование и даже отвращение к ней.
Он не лгал! Этот чёртов сукин сын не лгал! Она действительно полюбила его. Она начала чувствовать к этому ничтожеству любовь! Да вашу ж мать! К нему?! К этой твари, что несколько раз подводила её к смерти? Не может быть! Только не к нему!
Дальше уже ничего не мог слышать. Я оглох. Ком негодования подкатывал к горлу, побуждая разнести всю кухню в щепки. Мне надо остыть! Надо.
Я сорвался с места и ушёл.
— Кас? — не понимая, окликнул Марк.
Как теперь, блядь, смотреть на неё? Она, словно стала для меня его соучастником. Помощницей этому ублюдку!
Стокгольмский синдром? Психологическое состояние, когда жертва начинает испытывать чувства к своему насильнику. Учёными доказано, но до конца не изучено. Это тоже последствия психического сильного стресса, когда жертва, пытаясь спасти свою жизнь, подчиняется своему душегубу, постепенно начиная понимать его, сочувствовать ему и даже любить и оправдывать…
Твою мать! Она столько лет прожила с Диабло в одной постели, но ни на грамм не прониклась к нему, а теперь за несчастный год влюбилась в его братца? Бред!
Сел на кровать, роняя голову в ладони.
ДЖИЛЛ
Я ждала подобное именно от него и винить за это не имела права. Хотя, думаю, и он не должен.
В присутствии детективов, я была не способна всё верно донести до Каса. Заканчивая рассказ и уже опустошив чашку, без всяких просьб, вновь заполнила её, но только алкоголем. Спиртное обжигало пищевод и голову. Мне так легче. Проще принять себя и свою сумасшедшую боль.
Рассказывая всё это, не заметила даже, что плачу. Снова, чёрт возьми, плачу!
Видя мое состояние, мужчины не смели что-либо говорить, уточнять и переспрашивать. Молодой детектив просто бесконечно держался за лоб и, можно сказать, почти не дышал.
— История Диабло, довольно долго шумела в криминальных сводках, — выдохнул наконец старший детектив, — но всем нам о нём известно лишь из рассказов его рабынь, точней тех, что он не успел продать или тех, что смогли выжить в мире торговли людьми. Ты с одной из них вынуждена уже была столкнуться. Истинной правды о его смерти нам не известно до сих пор. Ты сейчас оказалась не только первым очевидцем, но и соучастником этого дела. Следствие закрыли очень быстро, что странно, так как дела таких людей долго ведутся. А позже дело из базы вообще изъяли.
— Мы сейчас в стопоре, пока не найдём этих мерзавцев, — Вайлет осел на стул, покинутый Кастером. — Наберись теперь сил и мужества. Осталось немного, — он накрыл рукой мою покалеченную ладонь. — Ты на финишной прямой, Джилл, — ласково улыбнулся, но, почуяв мою неловкость и напряжённость в данном жесте, убрал руку.
— Сил психологических у неё хватит на всех, даже тебе останенься, — Энди забавно сгримасничал, а потом лукаво подмигнул мне. Я невольно улыбнулась. — А для того, чтобы стать сильней физически мы тебе немного подсобим. Считай это и будет твоей психологической обработкой. Завтра к вечеру тебе надо будет приехать вот по этому адресу, — он придвинул ко мне визитку. — Мы тебя там будем ждать.
— Хорошо, — стало интересно.
Детективы допили оставшееся в своих чашках и поднялись изо стола. Прошествовали в прихожую на выход.
— На автобус? — Марк хлопнул напарника по спине, что тот едва не забодал дверь.
— Щас же! — проворчал Миллер, пытаясь стоять ровно. — Такси поймаем. Я больше выпил.
— Да уж. Жена опять тебя на диван отправит, — хихикал Вайлет.
Пока они одевались, то продолжали шутить и озорно поглядывать на меня. Я дежурно улыбалась, понимая, что они просто подбадривают, и была благодарна.
Наконец входная дверь за ними закрылась, а маска улыбки ещё долго оставалась на моём лице, постепенно уходя в тяжёлую думу.
Я стояла в коридоре. Долго и обездвиженно. Взор упал на двери в комнату Кастера. Там полумрак и тишь. Направилась к ним, но замерла на пороге, притормозив руку в стуке. Ладонь обмякла и просто коснулась бесшумно двери. Этот разговор нужен нам обоим.
Взглянула на свои покои. Дверь открыта. Виднелся угол кровати, кресло, шкаф, тумба. Это теперь всё моё! Нет санитаров, врачей, никаких обходов, приёмов лекарств, звуков решёток, криков больных. Больше никто не глумится надо мной. Неужели это правда? Но насколько долго это всё? Мне нужно ценить каждую секунду своей свободы, потому что где-то внутри себя отчего зижделось чувство, что это всё — лишь временное затишье. Мой враг и человек, что гноем очерняет моё сердце до сих пор жив и на свободе. Он не оставит меня, и я должна быть к этому готова.
Мотнула головой, сбрасывая тяжёлые мысли. Утёрла ещё одну проклятую слезу. Нет, уже не так всё! Полиция теперь знает обо всем и видела истину. Со мной Кастер.
