— Не понял, — Чейз смотрел на меня, как на идиота.

И кто за язык меня тянет? Но молчать не получалось:

— Слишком всё странно. Когда пациенты причиняют себе вред, обязательно кто-то это видит, предотвращает, а с ней… С ней, словно все прожекторы разом отворачиваются в стороны. Дебильное сравнение, но, думаю, ты понял о чём я.

— Нет, не понял, — он исподлобья глядел на меня. — Хочешь сказать, что тут кто-то специально издевается над пациенткой и ему это сходит с рук? Ты, что поверил в этот бред?

— А говоришь не понял, — улыбнулся я.

— Моё непонимание больше относится к адекватности твоего ума. Как ты себе это всё представляешь?

— Да никак!

Досадовал оттого, что не знаю, как ему объяснить. Сослаться на чутье, интуицию и палата мне обеспечена. Поведать её историю — вызову уйму протестов. Расскажу о своих наблюдениях — сойду за любителя Пуаро, Шерлока и Марпл. Последнее, пожалуй, более безобидно.

— Смотри сам. Пациент не может самостоятельно выйти из палаты на процедуры. Ему нужно сопровождение врача или санитара, верно? Кто привёл тогда Джилл в перевязочную? Видеокамеры ничего не показали. Если кто-то и привёл, то чего ради он ушёл? Да и с какого перепугу Тереза его отпустила? Насколько я понимаю, перевязочная — это та же операционная. Инструменты, препараты и куча всякого инвентаря — довольно опасное место как для врача, так и для больного. Поэтому охрана должна быть занебесной, так? С другой стороны, если уж она мечтает о суициде, то почему выбрала метод кончины именно этот? Напичкать желудок анксиолитиками? Не разумней было бы взять тот же скальпель и перерезать себе горло, к примеру, уж куда действенней и доступней было в ту минуту.

— Ну у тебя и логика, — Чейза передёрнуло. — Она ведь, скорей всего, понятия не имела что потребляет. А скальпеля, может, просто испугалась. Таблетками всё же не так больно.

— Вот именно, любой самоубийца, если уж и решил для кончины нажраться таблеток, начнёт, на мой взгляд, глотать всё, что под руку подвернётся, тем более душевнобольной. Одной бы упаковкой не ограничился, так сказать, чтоб для верности и долго не мучиться.

Ричер нервно засмеялся:

— Да уж, с тобой не поспоришь. Ну, допустим, где-то ты прав, тогда вопрос — КОМУ это надо и ЧТО она такого сделала? Посвящать приятеля в её историю не хотелось. Рано ещё до доверий.

— Чёрт его знает. Если этот мерзавец и вправду тут орудует, стоит задуматься, что за власть он имеет и почему так просто уходит от правосудия? Хотя "следит" явно и открыто.

— У кого тут власть? Всея? Мэтьюс? Кто это женщина или мужчина?

— В беседах с Робертс Джилл упоминает о НЁМ. ОН приходит к ней во сне. Во сне ли?

— Кас, Кас, остановись! Думаю, ты должен узнать кое-что о ней, — Ричер попытался пробудить во мне здравый смысл. — Это только то, что я слышал, когда её привезли.

Удручённо выдохнул. Чейз не верит ни единому слову. Идиот! С чего я решил, что он может помочь? Но в беседе с ним уловил странность. Раньше приятель говорил, что не знает ничего о Джилл и ответов по поводу этой пациентки ему никто не давал. И теперь вдруг…

— Кастер, девушка в прошлом подвергалась насилию со стороны своих родителей. Отец насиловал собственную дочь. Мать держала на привязи и жестоко наказывала за мельчайший проступок. Девушка до сих пор ест руками, так как никто её не обучал. В восемнадцать лет она сбежала и инсценировала свою смерть, хотя родители не заявляли о пропаже вообще. Потом старики девушки продали дом и съехали, но через два года дочь, она же Джилл, собственноручно подожгла своих горе-родителей. Потом девушка исчезла. Ей удалось скрываться около пяти лет, но позже её нашёл дядя — брат матери. Новый родственник хотел помочь бедняге, но, похоже, психика девчонки окончательно была расшатана. В тот день соседи вызвали полицию, когда услышали крики в его доме. Кэйтор убила родственников из старенького кольта. Изрезала ноги их маленькому сыну и свернула ему шею. После этого девушка попыталась порешить и себя. И вот тут-то ей помешала полиция. С тех пор попытки Джилл не прекращаются.

Я не хотел верить в этот бред, но многие моменты из его истории вдруг показались мне очень схожи с тем, что она когда-то поведала ранее: револьвер, маленький ребенок. Да, и она до сих пор ест руками, как дикий зверёк. В его правде была доля смысла и довольно немаленькая. А если ещё приплюсовать сведения, что я откопал в базе, то всё вдруг становилось ясно. Но…

История с дядей — это для меня новинка. Упоминания о данном субъекте не было ни в одном источнике.

— Откуда тебе это известно? — не хилая осведомлённость Чейза о её судьбе так же вводила в смятение. — Ты же говорил, что не в курсе.

— Говорил, — кивнул без доли смущения. — Потому что не хотел соваться в это дело. Они все тут преступники, а у меня семья. Тебя тоже решил не подначивать, чтобы репутацию себе не портил, но разве ты уймёшься?! Её доставили сначала в отделение буйных. Медсёстры шептались о ней. Сам же видел, что её неординарность вызывает у всех интерес. Спустя пару месяцев, доктор Робертс, за примерное поведение девушки настояла на переводе. Я периодически тоже сопровождал Джилл на процедуры и пару раз заглядывал в её медкарту. Оттуда и знаю.

— Ты видел её карту?! — удивление до глубины души.

— А ты видно нет?

— У Робертс только график приёма лекарств и наблюдения в лечении.

— Льюис изъял все карты буйных ещё полгода назад, когда едва не забил до смерти пациента. Я тебе рассказывал. Для чего забрал карты? Не знаю. Может так хочет обезопасить себя в случае непредвиденного инцидента или проверки, — тут Чейз сердито ухмыльнулся.

— И где они могут быть?

— В его кабинете, наверное.

— Я должен увидеть её карту, — твёрдо решил, поднимаясь.

— Слушай, не порти себе будущее из-за сомнительных догадок и тем более из-за психобольной, — Ричер обеспокоенно смотрел на меня.

— Его кабинет охраняется? — я начал вышагивать по палате.

— Эй, правда, хорош! — Чейз тоже поднялся и, сурово схватив меня за плечи, тряхнул. — Уймись лучше! Ты начинаешь меня беспокоить.

Я напряженно думал. Всё это звучало, как гром среди ясного неба, который стремился враз перечеркнуть всё, что знал о ней, думал и чувствовал. Неужели, всё ложь? Или это её собственный самообман, который она вбила себе в голову и живёт теперь этим? Мне нужно это знать!

— Кастер, ты что? Кто она тебе? — Ричер в шоке смотрел на моё лицо. — Неужели, ты питаешь к ней какие-то чувства? — в его глазах была жалость. — Опомнись!

Психанув, оттолкнул его руки от себя.

— Давай так! Если ты мне друг, то либо поможешь во всем этом разобраться, либо уйдёшь в сторону и не будешь мешать.

— Ты уверен, что делаешь всё правильно? Подумай о последствиях. Твоя будущая карьера может накрыться медным тазом.

— Я думаю только о том, что вокруг Джилл собралось ОЧЕНЬ много противоречий, которые так и не дали мне необходимой картины. Мне нужно понять, где правда, а где ложь?

— Думаешь, я тут тебе сказочку сочинил? — Чейз зло посмотрел на меня.

— Не обижайся. Просто устал от догадок. Хочу самостоятельно до всего докопаться.

Ричер усмехнулся и повернулся к выходу:

— Максимум чем я могу помочь — это только не мешать.

— За это так же буду благодарен, — выдавил улыбку.

— Прости, я пойду, — Чейз был явно расстроен. — Работа ждёт, да и пока не могу прийти в себя от твоих откровений. Я считал тебя разумным человеком и довольно рассудительным, но то, что ты питаешь к этой пациентке до добра не доведёт, поверь. Зови, если нужно, помогу, чем смогу.

Я дружески хлопнул его по плечу. Ричер, сетуя и качая головой, удалился из реанимации.

Спустя ночь, доктор Робертс наконец появилась и приняла мой отчёт о состоянии больной.

— Ты должна выкарабкаться, — услышал я нотки явной мольбы. Эмма болела за неё всей душой.

— Так и будет, — проронил я. — Для меня есть какие-то поручения, доктор Робертс?