Оно было уже практически вплотную, когда под ногами появились валуны и они приблизились к огромному горному хребту, который, величественно возвышаясь, уходил снежными пиками в небо, будто он сам держал небо, нанизав на вершину ватные облака. Лес перешел в небольшую равнину, расстилающуюся перед горами, покрытую грудами камней всевозможных фракций и мелким белым мхом.

– Сюда! Быстрее!! – орал Бэд, вбегая в первое увиденное укрытие, которое представляло собой небольшой разлом в горе, чуть больше их роста, служивший входом в пещеру и окруженный огромными величественными валунами, открывающими вход.

Понимая, что другого выхода нет и что они в ловушке, еще и с раненым Дэйвом, которого Поли, втолкнула в темноту пещеры, он решил поставить на карту все. Сейчас это было единственно возможное решение. Как только все вбежали в пещеру, раздался мощный взрыв, сопровождающийся градом камней, едким запахам пороха, дыма и поднявшейся густой пыли. Взрывной волной их тут же отбросило вглубь, ударяя об острые камни, обрушая всю волну звука в ушные перепонки, которые были готовы лопнуть.

Вход надежно запечатался обвалом горной породы, и пещера снова погрузилась в темноту, за гранью которой еще был слышен истеричный крик существа, которое упустило свою добычу.

Лежа на камнях, пытаясь отдышаться, в ожидании возвращения слуха, Бэд включил налобный фонарь, освещая их укрытие. Потолок пещеры был не особенно высоким, около пяти-шести метров, с которого густо свисали толстые, но острые коричнево-желтые сталактиты, словно длинные сардельки, готовые в любой момент приземлиться на голову, раскрошив череп, как Щелкунчик рождественский орех. Пол, напротив, был слишком правильным, ровным, песочно-глиняным, как будто обработанным, отполированным. Коричнево-черные стены, с вкраплениями всевозможных пород, неприветливо смыкали свои объятия в темноте небольшой комнаты.

– Повезло… у меня не было выбора, – будто оправдываясь, подытожил он, сомневаясь, слышат ли уже его товарищи.

Все прекрасно понимали, шанса улизнуть от «кнутового кенгуру» с раненым практически не было, они значительно проигрывали в скорости и в обмундировании. Обрушить вход в данном случае был единственный вариант, хоть на какое-то время дающий им укрытие.

– Никогда не поеду в Австралию, – сквозь зубы прорычал Дейв, садясь и держась за плечо, чувствуя потоки теплой крови, разливающейся по рукам и капающей на камни липкой багряной субстанцией. От потери крови губы приобрели синеватый оттенок, а на лице выступила бледность.

– Жив? – Поли, поднимаясь на четвереньки, подползла к нему, стараясь не обращать внимание на появившиеся ушибы по всему телу. Она пыталась оценить рваную рану. – Придется потерпеть.

Ситуация была паршивой, рана была мало того, что глубокой, так еще и нанесенная существом неизвестного происхождения, со всеми вытекающими возможными последствиями.

Достав из валяющегося рядом рюкзака незамысловатую аптечку и пытаясь унять дрожь в руках, девушка стала туго перетягивать руку бинтом, приложив кровоостанавливающую губку. Вся одежда была уже пропитана багряной кровью, пострадали и вены, и артерии, рваные ошметки кожи и мяса свисали по краям раны.

Дейв взвыл, стиснув зубы, но не заорал, хоть и перед глазами промелькнули звезды.

Закончив с повязкой, Поли вколола ему лошадиную дозу антибиотика, чтоб уж наверняка, и, плюхнувшись рядом на камни, стала осматривать их убежище. Пещера была довольно узкой, вытянутой округлой формы, а конец терялся в темноте. За обрушившимся входом, который теперь был горой булыжников всевозможных размеров, все еще были слышны настойчивые стуки копыт.

– Ну и кто это был, мать вашу? – бросил в пустоту Бэд, скорее сам себе, нежели ребятам.

– А ты не видел? Чертов кенгуру! – откликнулся Дейв, все еще зажимая руку, от которой боль импульсами била по всему телу.

– Давайте сначала попробуем отдохнуть, раз уж мы… тут… по крайней мере он нас не достанет из-под завала, – Поли еще смотрела на Дейва, будто пытаясь удостовериться в относительной нормальности его состояния, насколько это в принципе возможно в такой ситуации.

– Все нормально, – натянуто улыбаясь, добавил он тихо, хотя сам сильно в этом сомневался.

Боль, пульсом бьющая по вискам, не была такой уж непривычной. Каждый из них имел в запасе не по одному десятку серьезных травм, полученных в экспедициях. По ним можно было составлять атлас всевозможных ранений, от пулевых до подстрела луком. Не говоря уже об обычных вывихах, растяжениях и переломах. Но все-таки кнутом Дейва еще не били, можно было ставить очередную галочку в дневник.

– Сегодня обойдемся протеиновыми батончиками, – подал голос Бэд, роясь в рюкзаке и кидая каждому скудный перекус.

– Не самый плохой вариант, – Поли с интересом рассматривала стены, пытаясь фонарем пробить конец пещеры.

Мокрые, черные скалы, отталкивающие и холодные, все как обычно. Запах сырости, тяжелый, тягучий и застоявшийся, будто его можно было потрогать, откусить кусок. Запах мокрых камней, песка и глины.

Вместо вечернего чая с жасмином и мятой или кружки ароматного капучино с кленовым сиропом под надоевший фильм эти трое выбирали дороги, вместо мягкой кровати – спальные мешки на голых остывших камнях.

– Ну и… какие планы? – спросил с набитым ртом Бэд, усердно пережевывая батончик, пытаясь растянуть короткое удовольствие.

– Пойдем дальше.

– Извини, хотел уточнить: дальше – это куда? – в его голосе появились нотки сарказма, он вызывающе глянул на девушку.

– Ну… туда, – Поли кивнула в тьму в глубине пещеры.

– А если хода нет?

– Ход есть всегда, не всегда проходимый, правда, – вмешался в их разговор Дейв, постепенно возвращающийся к реальности.

Откинувшись на камень, он пытался оценить их новое положение, его не так волновала рана и заваленный вход в пещеру, как то, что они увидели за ее пределами. Это было похоже на бред, на агрессивные коллективные галлюцинации. Если бы он и сейчас не слышал отдаленный животный гогот, он бы подумал, что они надышались ядовитых паров на болоте.

– Ладно, спрошу по-другому: если ход неподходим? – продолжал гнуть свое Бэд.

Его занудство – единственное, что раздражало ребят; если Бэд ловил нужную волну, доводил буквально до белого каления любого, кто вступал с ним в полемику.

– Ладно, отвечу тебе по-другому: завал мы втроем не разберем, у нас только один путь, и он… туда, – Поли опять демонстративно указала надкусанным батончиком в темноту.

На лице Бэда отразилась печать отчаяния. Он ненавидел пещеры всем своим нутром. Он любил горы, но снаружи, а не внутри. Если был выбор, он всегда шел вверх, но никогда не торопился спускаться в темноту земли. Затхлый воздух, узкие проходы, по которым чаще надо проползать словно земляной червяк, рискуя застрять и остаться навсегда придавленным очередным булыжником, непроглядная темнота, разрезаемая только налобными фонарями, и огромные тонны камней над головой. Это все вписывалось в картину его личного ада. Он был готов на ненормально низкие температуры, ветер, готовый сдуть кожу с открытых участков лица, обрывистые склоны, острые пики, риск сорваться в бездонное ущелье, но зато без темноты и затхлости.

– Шикарно, я в восторге!!! Я просто счастлив! – Бэд уже представлял все прелести спелеологи по системе «все включено, ничего не выключено».

Примерно через час, когда все более-менее успокоились от гонки, не спеша приготовили снаряжение, все еще раз перепроверили, нужно было идти. Поли еще раз убедилась, что повязка на руке Дейва сдерживает кровь и в целом справляется со своей задачей вполне достойно.

К их гардеробу добавились очки ночного видения – на самый крайний случай, когда использование фонаря может привлечь излишнее внимание, и альпинистские веревки за спиной.

Нотка нарастающей тревоги перед темнотой, которой предстоит тебя поглотить, она была у каждого, и каждый пытался не выдавать ее, но они видели ее в глазах друг друга. Они делали это тысячу раз, но привыкнуть, казалось, было невозможно. Хотя без этого они не представляли жизни: без риска, без рюкзака за спиной, без кобуры на поясе, без боли в мышцах, без бессонных ночей, заряженного «макарова» и холодного клинка в руке. Пан или пропал.