— Боб, разве Юджин похож на человека, который может убить троих киллеров?

Замолчал, кажется сраженный встречным вопросом. И все же выдавил из себя:

— Похож…

Ну вот, а я-то думала, что заткнула ему рот. Ну и впечатленьице Кореец производит на людей.

— Сомневаюсь, Боб. Мне он ничего не сказал, так что не думаю, что это был он. Да и не слишком правдоподобно звучит эта история — хотя в кино, наверное, смотрелось бы красиво. Может, используем в нашем следующем фильме?

Хорошо хоть отвлекся, начал с жаром обсуждать следующую картину, к съемке которой мы все еще не приступаем, хотя наши деньги, вложенные в первый фильм, уже вернулись полностью, и прибыли миллионов десять, что по здешним меркам уже неплохо, но деньги еще идут, это еще не конец. Так что я ему давно сказала, что снимать надо. Только вот дождемся Юджина — которого все нет и нет, а Боб понимает, что без Корейца я никаких решений принимать не хочу. Знаю точно, что Мартен провел переговоры с инвесторами — сам мне говорил, что в середине декабря они должны быть, и ходил потом такой довольный, но на мой вопрос конкретно не ответил. Боится с нами связываться и хочет снимать сам, если нашел деньги. Ради бога — тем более, когда все рассеется, во что хочется верить, мы другого партнера найдем запросто, потому что один фильм у нас уже есть за плечами и деньги имеются. Хотя он пока делает вид, что все классно и что он полон решимости продолжать наше сотрудничество.

— Пятнадцатого января приступим, Боб, — я обещаю.

А что? Бюджет утвержден, с агентами актеров предварительные переговоры проведены, осталось только деньги дать — и вперед. Думаю, что никуда Мартен не денется — с нами он уже больше миллиона заработал на процентах от прибыли, а дадут ли ему столько инвесторы, это еще вопрос. К тому же придется новую студию открывать, а это опять расходы. Сценарий свой я ему не отдам, а другого подходящего у него пока вроде нет. Так что просто, наверное, я слишком подозрительная стала, везде видя угрозы, опасность и возможность предательства.

В общем, мило пообщались, и он жутко обрадовался, услышав мои слова по поводу пятнадцатого января — нельзя больше тянуть, это точно. Не появится Кореец, начну финансирование — в конце концов, я прикрыта полностью благодаря пленкам с фэбээровцем и доблестным конгрессменом, а Юджин, может, и в полном порядке, просто в бегах, скрывается там, и появится скоро. Хотя верится в это все меньше и меньше.

Наконец Мартен еще к кому-то прицепился, а я от него отошла тихонько, переместилась с бокалом шампанского на террасу. Говоря себе, что в Новый год обязательно надо загадать то же, что я загадала в Рождество, — чтобы вернулся мистер Кан побыстрее, чтобы все пришло в нормальное состояние и началась работа над новым фильмом. И чтобы по-настоящему счастливым был 97-й, чтобы он отличался от четырех последних лет, когда каждый год случалось что-то страшное. В 93-м тебя ранили, в 94-м тебя убили, в 95-м я лежала бог знает сколько в коме, в 96-м убили Яшу и Кореец пропал. Или так всегда будет, потому что я волей-неволей оказалась втянутой в игру, в которой всегда может случиться что-то очень плохое и из которой никогда уже не смогу выйти?

— Извините, я вам не помешаю?

— Нет, конечно, — отвечаю автоматически, оборачиваясь. Девушка, постарше меня, похоже, типичная голливудская обитательница, из появившихся недавно — высокая, с большой и высокой, скорее всего, силиконовой грудью, блондинка, приятное лицо. Таких в “Плейбое” в каждом номере по нескольку штук — нравится Америке этот тип, что тут поделаешь. — Я Олли Лански.

— Я знаю. Я Стэйси Хэнсон, снялась в двух фильмах — ну роли, конечно, не очень большие, но я же только начинаю.

Надеюсь, она здесь не для того, чтобы убедить меня дать ей роль. Это мужчин можно так убеждать — особенно если тело предложить в обмен на милость, в Голливуде это практикуется порой. Я, когда интересовалась в свое время Монро, читала, как она сказала, после того как стала звездой, что-то в том смысле, что больше ей не придется пробовать еврейские штучки, имея в виду минеты евреям, продюсерам и режиссерам, которыми она завоевывала их благосклонность. Думаю, что без минетов ей бы вряд ли чего удалось получить, — когда увлечение ею прошло, увидела трезво, что и фильмы у нее примитивные, и играет она не очень, и поет слабовато. Да и внешность самая что ни на есть заурядная. Так что надеюсь, сексом она занималась лучше, чем делала все остальное. Хотя в то же время мне много доводилось читать о ее фригидности, а Тони Кертис, известнейший актер того времени, как-то снявшийся с Монро, сказал что с Гитлером приятней целоваться, чем с ней. Но, в любом случае, именно через постель — постели, точнее, думаю, весьма многочисленные — добилась-таки славы, став чуть ли не самой известной женщиной Америки. Великая страна, что говорить.

А эта вроде пока не просит ни о чем. Просто поболтать ей хочется — не отталкивать же, да и когда рядом другой человек, от мыслей отвлекаешься. Тем более, что она наговорила мне комплиментов кучу, сама еще за шампанским сходила, рассказала мне немного о себе, и я решила, что все же что-то она от меня хочет: не принято здесь просто так душу изливать незнакомым людям, не Россия все же. Да и там такого, думаю, уже нет почти. Или это, или я ей нравлюсь — вряд ли она догадывается о моей бисексуальности, так ее ведь не заметишь.

— Где сейчас снимаешься, Стэйси?

— Да пока нигде. Есть несколько предложений, но… Хотелось бы чего-нибудь получше.

— Понятно.

Жду — ей надо, пусть первая и скажет. Пора уж — полчаса тут, как минимум, стоим. Мартен меня должен был уже хватиться. Да к тому же, в принципе, она очень даже ничего, а женских ролей у нас должно быть достаточно. Правда, состав актерский примерно утвержден, но коррективы внести можно, например, на роль любовницы нашего главного отрицательного героя она бы подошла. В любом случае, звезд приглашать мы не планировали — только на две главные мужские роли. Увы, на роль фэбээровца ни Де Ниро, ни Сталлоне, ни Аль Пачино мы пригласить не можем — это двадцать миллионов где-то. Есть у Мартена кандидатура поскромнее. А бандита, на наш взгляд, должен сыграть… черт, вечно забываю его фамилию… Сонни Корлеоне из “Крестного отца”, Джеймс Каан, по-моему. У него больших ролей не было толком, как-то не реализовался, но на наш фильм, как мне кажется, подходит идеально. Мартен про него вспомнил, когда говорил про Корейца — похожи, мол, и я пошутила насчет того, что неплохо бы мистера Кана в главной роли использовать, а на следующий день оба почти одновременно предложили друг другу “сына дона Корлеоне”, тем более что у него фамилия почти та же, что и у Корейца, всего на одну “а” побольше. И образу нашего героя он соответствует на сто процентов — и в фильме будет смотреться как никто другой.

“Если он будет, этот фильм, — напоминаю себе. — Если он будет”.

И, успокаивая саму себя, отвечаю без слов: “Конечно, будет”.

И говорю себе, что мне еще очень много чего надо будет снять — в том числе и собственную историю о случайном знакомстве Золушки с красавцем принцем, которая любит его так, что мстит за него после его смерти. И, сама став принцессой, постоянно вспоминает его и разговаривает с ним, рассказывая обо всем, что с ней происходит. Интересно, что бы подумал Кореец, узнав, что я с тобой беседую, что в прошлый день рождения я специально попросила его приехать ко мне только вечером, а сама просидела весь день у бассейна, наговаривая на диктофон кассету за кассетой. Решил бы, что я рехнулась? Или понял бы? В любом случае, ему об этом не узнать — это между нами, между мной и тобой…

— Олли, я тебя обыскался. — Вот и Мартен. Нашел наконец, вздыхает с облегчением, может, решил, что уехала?

— Да вот, беседую со Стэйси, Боб. Вы не знакомы? Как раз хотела переговорить с тобой — кто у нас планировался на роль подруги русского мафиози?

Краем глаза вижу ее благодарный взгляд и удивляюсь собственной филантропии — разжалобилась, вспомнив, что сама была Золушкой?