А сейчас всё шло непонятно куда, скорее всего, рушилось, а, как известно, строить заново труднее и далеко не сразу получается. Признав свой неуспех в Киеве по окончании двух недель и оставив оплаченную ещё на полтора месяца квартиру, с купленным рыдваном («копейкой») под окном, приобретя очередной синтезатор на выставке достижений народного хозяйства Украины, отправился восвояси – в Москву.

В «восвояси» было холодно, а по пути ещё и таможенники «самостийной» взяли пошлину за вывоз товара, скрытно напичканного винтовкой и патронами к ней.

Теперь нужно было сделать один звонок, а, точнее, сделать выбор, кому звонить: Грише, чтобы поведать о разговоре с Андреем, или Андрею, с душещипательным рассказом о своей поездке, а может, и вовсе солгать. Сделав вид, что только вернулся с отдыха. Утаивать о ней бесполезно при звонке одному и второму – всё равно узнают, а вот мотивировать придётся, но как – вопрос! Пахло полным провалом, не просто чёрной полосой после белой на жизненном теле зебры, а именно той самой, единственной, в которую попадаешь лишь однажды на своём земном пути – задницей, но для меня это единственное пахло своеобразно – запахом смерти. Постольку – поскольку при встрече с Андреем рассчитывать я мог только на себя, пришлось брать микроскопический пятизарядный «Ля фабрик», нож-пряжку, зонтик-стилет. Хотя к чему это?

Французскую «мелкашку» я вложил в специально сшитый кармашек в паху и срезал оба передних кармана на брюках, чтобы удобнее было доставать пистолет; стилет обнажался мгновенно, а раскрывавшийся при этом зонт скрывал руки и давал выиграть целую секунду чужого замешательства. Но этот момент может помочь, если их будет двое, ну, максимум трое, но предполагалось гораздо больше: два (оба брата Пылевых) плюс пять-семь человек и, как всегда, собака – огромный переросток, овчарка, «Грэг» весом в 90 килограмм.

Почему не придерживаться плана без одного звена – смерти Гриши? Да потому что ничего не предпринимая, я стану врагом и для него, и для них. Потому что не возникнет сумятицы и суеты, всегда следующих после неожиданной смерти. И главное – и та, и другая сторона уже начали понимать, что являются целью, на которую осталось только направить охотника. Всех не спрячешь, так же, как и навсегда не исчезнешь.

Потом я уже чётко знал две вещи – с Пылёвыми наши цели совпадали, правда, они ещё об этом не знали, и без меня им до Гусятинского не добраться, а это веский аргумент. С тем к ним и поехал. Разумеется, часов за пять до встречи. Квартира, где временно, а тогда все жили где-то временно, находилась в стороне от Ленинского проспекта. Подходов к дому было несколько, но подъезд только один. И даже оставляя машины за квартал, все входили в поле моего зрения. Подошли по-серьёзному, оцепив визуально даже внешний периметр. Пятеро зашло в подъезд. Теперь наступила и моя очередь. Пока шёл, казалось, по расстановке внешней и присутствию народу внутри квартиры, будто иду в расставленную западню, выхода из которой нет. Но логика, анализ и сегодняшние общие интересы говорили, что дома я буду уже через пару-тройку часов, находясь ещё в большей безопасности, чем прежде, хотя кто знает…

В коридоре сидел, послушный только одному хозяину, «Грэг», а за закрытой дверью в первую комнату слышались приглушённые голоса, которые, когда проходил мимо, затихли. С левой стороны, почти в углу, стояла картонная коробка из-под телевизора – ну уж совсем нехороший признак, в таких коробках удобно выносить останки того, что осталось от человека, к тому же нового телевизора в квартире я не заметил.

Выбрав самый отдалённый угол мягкого дивана, стоящего буквой «Г», так, чтобы спину прикрывала стена, а спереди стоял, мешающий движению навстречу, тяжёлый журнальный столик, который я придвинул ближе, для удобства, в случае необходимости, посильнее толкнуть его ногой.

Не успел я этого закончить, как Олег, а, кроме Андрея, был и он, начал орать (добрый знак, если так можно сказать, – значит, это максимум, что меня ожидает при правильном моём поведении, хуже, когда начинается беседа вкрадчиво, и совсем плохо, когда сразу начинают убивать). Смысл «громко сказанного» был в вопросе, что я делал в Киеве. Всё началось, как нельзя лучше, и я еле сдерживал улыбку, видя плохую его игру, (вопрос же – от куда они знают о моей поездке в столицу Украины, не столь важен, потому что ответ удовлетворит любого, да я бы и сам заговорил об этом) да он и сам понимал театральность своего поведения и, уже почувствовав мою реакцию, совсем сник, когда услышал ответ, как положено в такой ситуации, тихий и спокойный, но короткий, как выстрел:

– Гришу ездил валить.

Положение было тупиковое, Олег не понимал моего спокойствия, ожидая извинений и просьб о милости. Всё выровнял Андрей, подойдя с подносом кофе и чем-то сладким. Чашки было три!!! И они стояли на подносе без особого порядка, то есть, выбрать можно было самому, но игра на проверку доверия продолжалась. Я взял ближнюю и отпил первый, давая понять, что в такой напряжённой атмосфере даже не имею мысли о физическом своём устранении, хотя бы даже отравлении. И второй момент – раз кофе был всего лишь кофе, а чашки три, значит, всё страшное позади, иначе зачем перспективному трупу…

После этого успокоившийся Олег поинтересовался, почему я не сказал о поездке и не попросил помощи, и разговор потёк плавно и в нужном направлении, но с небольшим изменением. Было ясно, что во всей шайке-лейке по важности я становлюсь, с их точки зрения, третьим человеком, мало того – равным, конечно, не навсегда, но особенное положение обеспечено. С одной стороны – лестно, особенно, когда всё напряжение позади, правда, лишь сегодняшнего дня, что будет после устранения Григория – непонятно. Пока что я рассчитывал на состоятельность своего плана – на свое исчезновение…

Уже уходя, постучал в дверь, где сидели спрятавшиеся парни, открыл и поздоровался, чем удивил всех участников беседы и чем ещё выше поднял статус доверия к себе, показав, что заранее знал, на что иду.

В Киеве я устроился там же с Сергеем – его мне придали как человека, преданного братьям, и знающего, где можно найти того, кого не удалось найти в первый раз. Место выбрали в тот же день, определилось и всё остальное – с путями отхода, точкой ожидания. Вопросом оставалось лишь одно – что же после. В доме, с чердака которого пришлось стрелять, как потом оказалось, была квартира тогдашнего президента Украины Кучмы. Возможно, он там не появлялся, став руководителем «незалежной», но уютный эксклюзивный квартальчик в элитном месте назывался «Царское гнездо».

Вечер, богатый спальный район с домами, сильно отличающимися от всего остального Киева не только качеством, но и самобытностью застройки – высокие дома, стоящие на большом расстоянии друг от друга, даже с некоторым намёком на дизайнерский ландшафт. В таком затеряться сложно, но мужчина в длинном плаще, с длинными светлыми волосами и усами Тараса Бульбы, большой широкополой шляпе, с висящим за спиной кейсом для гитары, казалось, был местным, хотя и неузнаваемым. Женщина, хорошо одетая, поздоровалась на русском, входя в лифт. И мы, поулыбавшись друг другу, расстались. Вскрытый чердак так и остался нетронутым, а значит – никто и не придёт. Небольшое духовое окно, примерно 30х40 сантиметров, коих по стенам несколько десятков по всему периметру, расположено высоко от пола, и на его подоконник облокотиться не получится – внешняя стена дома, в котором я расположился, хорошо освещается снаружи, а потому нужно быть в глубине, чтобы свет через проём не попал ни на меня, ни на оружие. В метре от него проходит труба то ли горячей воды, то ли отопления, в толстой изоляции. Поставив на неё качающийся ящик, можно хоть как-то закрепиться, но конструкция шатка и ненадёжна. Через образовавшуюся визуальную трубу: оптический прицел – оконная отдушина – щель между занавесками через застеклённый балкон, – виден лишь небольшой участок дома напротив, но как раз достаточно необходимый. Надеюсь, и что щель между шторами в 15 сантиметров, позволит среагировать на проходящего человека.