– Скажу сразу, герр тевтон: будете молчать – умрёте мерзко, но расскажете всё, что мне нужно, это я умею. Расскажете сами – умрёте достойно, даю слово. Выбирайте: остаться тут безвестной падалью, с выпущенными потрохами, или быть похороненным под своим именем, как солдат Германской империи. Итак: звание, имя, воинская часть, фамилия командира. Отвечать быстро, думать не нужно!

– Отвратительный немецкий… – по русски пробормотал германец, стараясь сохранить лицо. Его глаза бегали и выдавали понимание безысходности, с которой мириться он не хотел.

– Зато воюем хорошо, – парировал по-немецки Туманов ничуть не удивившись, – и на вопросы, герр, ответа я не услышал.

С этими словами он пальцем левой руки оттянул германцу ворот, и кинжалом последнего, которым поигрывал в руках во время допроса, одним плавным движением вспорол ему всю амуницию вместе с исподним, до паха, оголив бледную волосатую грудь с серебряным медальоном на цепочке, живот и волосатый, рыжий лобок. От неожиданности немец дёрнулся и попытался отодвинуться от Туманова, но тот быстро переместился к нему, восстанавливая угрожающую близость клинка к паху. Упершись спиной в виноградную лозу германец быстро проговорил на немецком:

– Майор Георг Фон Веттин, фронтовая разведка 9-ой армии Эриха фон Фалькенхайна…, оперативный штаб части в Сутешти…

– Пленного допрашивали? – Туманов дернул клинком в сторону смотревшего на них хорунжего.

– Нет, только сделали первый привал, собирался допросить.

– Что за медальон? – спросил Туманов острием клинка поддел цепочку на груди немца.

– Это фамильное. Это…

– Я возьму его, – Туманов сдернул медальон и открыв крышку в виде сердечка внимательно осмотрел содержимое, – Хм, да у вас дурная наследственность, герр майор. Яд?

Немец отвел глаза и промолчал.

– Ну, ясно с вами, – пробурчал Туманов убирая медальон в карман, – последний вопрос: эвакуация вашей группы предусмотрена? До Сутешти пешком не близко, – он внимательно следил за реакцией майора на вопрос и увидел то, что и ожидал: вильнувший вверх-вправо взгляд и чуть дернувшийся кадык.

– Где и как? Быстро! – Туманов убедительно опустил острие клинка к паху германца и надавил, пустив пару капель крови.

– Автомобиль через три километра, на перекрестке у дома лесника!

– Кто встречает?

– Офицер штаба майор Отто фон Грюнберг…

Георга фон Веттина со товарищи оставили в винограднике, с именным кинжалом в сердце и с запиской в кармане, как и обещал Туманов. Но до этого хорунжему Котельникову вернули его документы, обнаруженные у майора и отправили самоходом в свой полк, обозначив направление и с условием лично доложить командованию о происшедшем. А Отто фон Грюнберга взяли живым и на его же автомобиле прибыли в свое расположение, сэкономив кучу времени и успев к означенному командованием сроку. Котельников добрался до полка и доложил о происшествии Дутову, последний нашел Туманова и выразил благодарность за спасение своего офицера, а так-же за то, что не было большого шума – докладывать в письменном рапорте о Котельникове Туманов не стал, чем сохранил молодому офицеру доброе имя. Вот, собственно, и вся подоплека их знакомства, которое переросло в дружеские отношения. В январе 1917 Котельников погиб от прямого попадания снаряда в штабную палатку, а через год, в январе 1918-го Дутов, встретив Туманова в Оренбурге, через который тот возвращался домой к родителям в Омск, предложил ему должность офицера для поручений при Войсковом атамане. Так они и оказались вместе. Единственное, о чём впоследствии жалел Туманов – что добирался через Оренбург, ибо выбери тогда он другую дорогу, то в январе был бы уже в Омске, и возможно родители остались бы тогда живыми, да и дом целым…

Туманов часто размышлял, как и почему отец не сумел оказать сопротивление убийцам? Что произошло убийство Туманов не сомневался, он это почувствовал ещё тогда, в начале января: сердце замерло в смертной тоске, а ночью, во сне, пришёл дед и молчал, потом за его спиной он увидел силуэты отца и матери, он вглядывался в них и не мог понять, что изменилось во внешности близких ему людей…потом всё исчезло, и он проснулся. Деда Василия помнил хорошо. Никто не проводил с ним больше времени, чем дед. С 3 лет он возился с ним, играя учил танцам, учил бегать, плавать, держаться в седле, заставлял носить с собой деревянный ножик, шутя боролся – Серж не чаял в нём души. Отец поощрял эти занятия, и будучи сам неплохим кулачным бойцом смотрел на результаты взросления сына несколько ревниво (в отличие от деда, успевшего повоевать в Русско-Кокандскую войну под Ак-Мечетью, отец не был военным). К 10 годам дед научил его основам кулачного боя, а к 14 сделал из него настоящего воина. Тайны и секреты родового искусства передавал осторожно, постепенно, уверяясь в том, что внук освоил ранее сказанное и показанное на «ятъ». В верховой езде и стрельбе деда он тоже радовал, клинковое и холодное оружие чувствовал продолжением своих крепких рук, рубился с азартом и каким-то наслаждением. И тогда дед научил его входить в «силу». Короткая молитва воина перед боем и широкое крестное знамение – этот ритуал был основой для получения «силы», и первый раз свалившись в боевой транс Сергей радостно засмеялся, ощутив за своей спиной тепло и свет от ушедших ранее своих пращуров. С той поры эта поддержка была рядом с ним всегда, когда он входил в «силу», и любой бой казался ему детской игрой. Дальше было всё интереснее, дед научил его справляться с болью, не бояться крови, врачевать лёгкие раны. А вот входить в «силу» через мыслеформу, в течении пары секунд, он научился сам, чем удивил своего учителя. Закончилась их тесная дружба естественным образом, 78 лет от роду дед Василий ушёл, оставив внуку всё, что смог. Его присутствие Туманов всегда ощущал, когда входил в «силу», боевой транс, а вот во снах видел редко. И предложение Дутова Туманов принял не раздумывая следуя наказу деда: У воина нет цели, только путь.

– Встать! Господин Войсковой атаман, по Вашему приказанию…

– Вольно всем. Здорово дневали, братья! – Дутов энергично вошел в штабную избу, где был собран отряд Туманова.

– Слава Богу!

Казаки внимательно и настороженно смотрели на атамана, на то, как он прошел к иконе и перекрестился, как сев за крепкий стол станичной канцелярии в упор посмотрел на собравшихся и улыбнулся. Заулыбались и казаки, возвращение с киргизских степей на территорию Войска вселяло уверенность и надежду на скорые перемены к лучшему.

– Доложите, что сделано, Сергей Аркадьевич.

– Состав команды отобран из казаков атаманского Конвойного полка. Оценка боевых качеств и специальных навыков проведены. Экипировка соответствует условиям выполнения поставленной задачи. Вооружение получено сообразно требованиям: винтовки, наганы, боезапас, гранаты, клинковое оружие, противогазы. Десять лошадей, плюс три заводные. Кормовой припас и денежное довольствие выписаны. По списку подготовлены требования начальникам станций железной дороги, на перевозку команды до места назначения. Всё.

Дутов слушая доклад Туманова внимательно рассматривал сформированную команду и выдержав паузу обратился к собравшимся:

–  Мы вернулись в свой дом, братья, чтобы навести в нем порядок. Выгнать из него нечисть, воздать по заслугам врагам, восстановить порушенное хозяйство, прежнюю трудовую и спокойную жизнь. Ваш отряд, под началом штабс-капитана Туманова, будет командирован для выполнения задания войскового Правительства особой важности. Впредь, до убытия, отряд должен находиться в сборе и готовности к немедленному выдвижению. Суть задачи до вас доведет командир, когда этого потребует ситуация. Вне расположения вести разговоры о целях и задачах отряда запрещаю! – атаман поднялся, вскочили и казаки, принимая строевую стойку. – Есть данные разведки, что в Кувандык прибыл бронепоезд красных, и сегодня нам предстоит бой с большевиками, которых мы обязаны одолеть и открыть прямой путь на Оренбург. Это будет очередной и завершающей проверкой ваших воинских навыков и умений. Дальнейший боевой путь вашего отряда будет самостоятельным, и я уверен – успешным! На молитву!