Я поставил ногу ему на грудь, чтобы не вздумал бежать. Лысая, как бильярдный шар, голова ёрзала по грязи, сломанная челюсть мешала говорить и он мычал. Пускай мучается, мне не жалко. Слишком долго пришлось за ним охотиться.

– Не хочешь исповедаться перед смертью? – усмехнулся я.

Вместо ответа он попытался вырваться. Ещё чего? Я сильнее надавил ногой и, под подошвой хрустнуло. Он завизжал. Думал пронять меня? Зря. Я слишком хорошо знал, что это за тварь. Целую неделю город стоял на ушах от его выходки. Упырь со своей бандой устроили налёт на детский сад. Охранника и воспитателей убили, а двадцать детей похитили. Кровь ребёнка им, видите ли, больше нравится. Сладкая, говорят, нежная, настоящий деликатес. Не та пропитанная белладонной жижа, что течёт по венам их рабов.

Я достал пистолет, прицелился. Вголове уже были мысли только о том, как вернусь домой, смою кровь. А потом в любимом кресле посмотрю старый чёрно-белый фильм про разведчиков.

Выстрел.

Тело упыря на глазах рассохлось, превратилось в пепел. Даже нечего предложить червям. Не ваш сегодня день, ребята. Зато осталась добротная куртка. Дорогая, наверное, пусть и не в моём вкусе, но бомжам-то какая радость будет. И пропить можно, и носить не стыдно. Если, конечно, они след от ботинка отмыть не забудут.

Я достал телефон и с огорчением щёлкнул зубами: экран разбился. Хорошо, что это не мешало ему работать, но теперь надо будет новый покупать.

Не пришлось долго ждать. Оператор ответила сразу.

– Слушаю вас, Иван Петрович.

Приятный голос Вики на том конце провода успокаивал. Сразу забывалось, что стою на задворках города, где и показываться-то не стоит, что еще несколько секунд назад едва не оказался на месте упыря. Оператор мне была ближе безликого автоответчика. Любой полевой агент подтвердит, как важно иногда просто услышать в динамике знакомый женский голос.

– Можешь пометить, что лицензия номер восемьсот сорок четыре закрыта.

– Хорошо. Как вы? Он не сильно сопротивлялся?

– Сильно. Вик, я устал. Давай потом всё расскажу.

– Хорошо, Иван Петрович. Спокойной ночи.

– Да уж. И тебе, – я убрал телефон и уже после этого добавил: – Ещё до дома добраться надо.

Теперь можно было наконец расслабиться и убираться отсюда. Железные скелеты кранов, нависающие над головой, могли рухнуть в любой момент. Ржавые, скрипящие от самого слабого дуновения, они не вызывали никакого доверия. Удивительно, что их до сих пор не растащили на металлолом. Это теперь так просто делается, уж я-то знаю. Такие заброшки для меня как офис для манагера. Сколько раз прямо на моих глазах их потрошили, вытаскивали всё, вплоть до арматуры из железобетонных блоков и оставляли груды строительного мусора, который даже за копейки никому не продать.

Моя машина, сильно помятая после погони, стояла у самых ворот. Всё, что могло разбиться – разбилось, а водительская дверь не открывалась – её особенно тщательно пожевало, да и в замок попала пуля. Даже ключ не вставишь. Удивительная точность. Но делать нечего, пришлось лезть через пассажирскую.

Моя копейка давно заслужила место либо в музее, либо на свалке. Я ещё пешком под стол ходил, а она уже второй десяток лет доживала. Отец ею гордился, говорил, ни разу ещё не подводила, работала как часы. А потом он с такой же гордостью вручил ключи мне. Можно подумать, я тогда мечтал исключительно о старом хламе на колёсах. Но ничего, поездил, привык, даже вошёл во вкус. Когда видел заокеанских фильмах крутые старые тачки, мелькала мысль, что моя не хуже. И вот она превратилась в бесформенный кусок железа. Хорошо бы хоть завелась.

Я повернул ключ.

Мотор потужился и сдался.

Ещё один поворот ключа.

Та же история.

Кончилась Копейка, упырь постарался. Теперь придётся идти до станции. Если бы тут ещё фонари работали, но нет. Настоящая зона отчуждения.

Пробираться вдоль глухих бетонных заборов приходилось почти на ощупь. А ведь за каждым по-прежнему теплилась жизнь. Где-то бордель, где-то казино. Всё для отличного отдыха вдали от закона, и клиенты соответствующие, готовые убить за пару сотен.

До метро оказалось совсем недалеко, вот только в какой-то момент за мной увязались две тени. В темноте я не мог разобрать, призраки это или живые. Шли по противоположной стороне улицы, будто чего-то ждали. Это давило на нервы. Нападать надо сразу или не нападать вообще. Что может быть проще? А эти двое всё тянули.

Наконец терпение кончилось, и я вытащил пистолет. Не требовалось ничего больше. Человек без оружия – это жертва. Человек с оружием – хищник. Железная логика, которая меня никогда не подводила.

Тени исчезли. Я так и думал.

Фонари горели только возле входа в метро. Остров в океане тьмы. Но остров этот был необитаем. Четыре жёлтых лампы по периметру, а в середине яркая буква «М». И тишина. Я нуждался в свете, как в воздухе, спешил, будто он вот-вот потухнет, и всё сущее сгинет навек. Глупо, конечно, но темнота для меня сегодня стала совсем другим миром. Иным, наполненным хаосом и злом, и я в нём задыхался.

И вновь на той стороне дороги появились тени, но на этот раз их стало гораздо больше. Теперь уже пистолет не работал. Железная логика предложила новый вариант. Кто сильнее, тот и хищник, и слабым я себя не считал.

Кто-то из теней свистнул.

– Слышь, пёс! – крикнул другой.

Я остановился. Почему бы и нет? Что могут отбросы? Наказать их за дерзкий нрав – лучший способ показать, как они не правы.

– Мобилка позвонить есть?

– А если я из полиции?

– Ты чё, слышь, ещё и пернатый? Пацантре, да это праздник, бля буду.

– Так хотите за решётку? Не надо было ждать. Сразу бы наряд вызывали.

– Не, пёс, ты попутал. Мы ждали такого лоха, как ты. Чтоб на нашем районе нам же ксивой помахал. – Произнёс дальний, и все заржали.

Они подошли ближе, и в нос мне ударил тошнотворный запах пота и гниющего мусора. Так воняют орки. Их за уши не оттащишь от всяких нечистот, даже руки помыть обычаи не позволяют. Боятся обесчестить свой славный род.

Не люблю драться с орками. Мало того, что неделю от вони не отмоешься, так ещё и кулаки об их клыки обдерёшь до костей. Проще пристрелить одного, чтоб остальные разбежались.

Я поднял пистолет.

– Слышь, мусор, ты попутал походу. Вам в гражданских этими пукалками даже целиться нельзя.

– Да что ты говоришь. Может, жалобу напишешь?

– Мусора могила исправит. Ребзя, мочи его.

Они всем скопом рванули ко мне. Жаль. Я надеялся, что в голове у них хоть что-то осталось, но нет, только пустота и бескрайняя дурь.

Выстрелил наугад в ближайшего и попал. Орк упал, но остальным было плевать. Я надеялся, что первая кровь заставит их одуматься. Чего ради рисковать? Но ошибся. Не люблю ошибаться, это всегда стоит слишком дорого. Вот и сейчас в пистолете только серебряные пули. Один выстрел уже обошёлся мне в кругленькую сумму. Стоит ли продолжать?

Отступил. Сунул пистолет в кобуру, достал нож. Сделал всё быстро, но всё равно не успел.

Массивный кулак едва не влетел мне промеж глаз, я с трудом увернулся и тут же вонзил нож наглецу в бок. Рев боли над самым ухом едва не оглушил. Ещё один удар. В сердце. Чтобы заткнулся. Пока орк держался на ногах, я толкнул его на остальных. Те попытались отскочить, атака сбилась.

Два прыжка, и я уже возле следующего. Три быстрых удара в живот и отпустил в свободное падение.

– Уходите, идиоты!

Зря. Только время потратил. Четвёртый орк обошёл сбоку и от всей души треснул по рёбрам. Хорошо, хоть не по голове, а то бы я мог упасть. Но боль была адской и каждое движение руки только её усиливало. С разворота ответил гадёнышу в висок кулаком. Может и насмерть, неважно. Он упал и это главное.

Остальные наконец-то испугались. Рванули, как настоящие спортсмены. А ведь могли победить, если бы хватило смелости. Боль обезоружила меня, сделала лёгкой добычей. Удача сегодня на моей стороне? Если это можно назвать удачей, то да. Теперь до метро оставалось всего несколько шагов. А там и до дома рукой подать.