Саднит горло. Сглатываю, но сухость во рту не проходит. Дыхание учащается, когда я понимаю, что снова попала в ад.

Я больше этого не вынесу. Я больше не могу сражаться. Если есть кто-то, там на небесах, он должен понять, что подобное существование невыносимо. Пусть меня признают слабой. Пусть!

Истерика настигает меня. Впервые за последние три года. Я не плакала, когда они измывались надо мной, ломая мне кости. Я не рыдала, жалея себя. А сейчас плачу. Потому что больше не вынесу мучений.

Приборы начинают истошно пищать. Я предпринимаю безуспешную попытку вырваться из ремней, но тщетно.

– Ублюдки!!! – на пределе кричу я и снова, и снова дергаюсь всем телом. Боль от этого остается на границе сознания, которое застилает пелена ярости. – Ненавижу!!! Ненавижу вас всех!!! Я больше не буду вашей крысой! Не буду! – и уже тише, сквозь рыдания: – Не буду…

Спустя мгновение, как я произношу это, появляется белокурая девушка. Она с огромными от шока глазами смотрит на меня, а я сполна оцениваю ее удивление и растерянность. Видимо, новенькая.

– Что, дрянь, не видела такого раньше? – шиплю на нее. – Ты… поплатишься.

Выпускаю свои щупальца, но они так медлительны. Едва я касаюсь чужой энергии, как появляется новое действующее лицо. А точнее старое… Клайд.

– И ты здесь? – шиплю на него и только после этого понимаю, что его в лаборатории быть не должно или… – Это все новый эксперимент, да? Сколько вам всем заплатили, чтобы мучить меня?

– Ты не в себе, – холодно отвечает он.

– Вам надо успокоиться, – из-за спины вампира произносит девушка. Я переключаю все внимание на нее, желая еще раз совершить попытку добраться до ее энергии, но Клайд отталкивает медсестричку в сторону.

– Уйди отсюда, Роксана. Живо.

– Расстояние мне не помеха, – хохочу, извиваясь на койке. – Я сдохну, но утяну вас всех за собой! Ублюдки! Сколько вам заплатили? Предатели! Нравится смотреть, как они издеваются надо мной? Что ты с этого получаешь? А? Что вы с этого получаете??? А может, вы и сами участвуете в создании этих лабораторий? Что ты молчишь?!

– Успокойся, Кэтрин, – тихо, но с угрозой произносит Клайд, делая шаг в мою сторону. Я сосредотачиваю всю свою силу на нем. Щупальца тянутся к нему, но вместо того, чтобы впиться и высосать энергию, они будто ощупывают вампира. Знакомясь, изучая… или ища брешь.

– А ты непрост да? Новый эксперимент? Я должна найти лазейку к тебе? Почему моя сила на тебя не действует?

– Ты не в лаборатории.

– И я должна тебе поверить? – хмыкаю зло.

– А что тебе остается? – делает шаг вперед.

– Подойди ближе, – мурлыкаю и оскаливаюсь, делая рывок. – Я выпью тебя до последней капли!

Дуло пистолета снова нацелено мне в лоб. Улыбаюсь, откидываясь на подушку, склоняю голову на бок и шумно дышу. Весь этот разговор и мои тщетные попытки вырваться отняли последние силы.

– Стреляй, – произношу устало. – Сделай мне милость.

– Ты. Находишься. На военной базе, – произносит четко. – Ты упала в обморок после допроса. Препараты, что были в твоей крови, убивали тебя. Ты в бессознательном состоянии применила свою силу и чуть не угробила троих ребят, – говорит так, будто гвозди вколачивает в крышку моего гроба. – У нас есть повод держать тебя в таком виде. Ясно?

– Выстрели, – продолжаю улыбаться. – Ну что тебе стоит?

Одна из щупалец касается его лица, а я будто своими пальцами чувствую тепло кожи. Как дергается Клайд от этого прикосновения, я тоже замечаю.

– Прекрати применять силу, – процеживает он сквозь зубы.

– Или что?

– Кэтрин, ты не в лаборатории.

– Я так устала, – шепчу в ответ, смотря в глаза вампиру. Тяжесть бессилия придавливает гранитной плитой. Прикрываю глаза и, кажется, отключаюсь.

***

Когда я прихожу в себя в следующий раз, ничего не меняется. Все те же стены больничного отсека, который отделен от остального помещения шторкой. Где-то там, за ней, находится дверь, но с моего места ее не видно. Не сразу понимаю, что вокруг стало тише. Убрали надоедливо пищащий аппарат. Зато один вампир, сейчас дремлющий на стуле неподалеку, никуда не делся.

Где-то на краю сознания мелькает воспоминание или обрывок сна. Трудно точно сказать, что это, но там Клайд точно был рядом. И, кажется, держал меня за руку. Нет, бред…

Тело затекло. Мне хочется сменить позу, но ремни, которые никуда не делись, не оставляют мне выбора. Приходится довольствоваться ерзаньем по простыням. Невольно кашляю, чем и привлекаю к себе внимание.

Вампир поднимает голову и смотрит мне в глаза.

Мы молчим.

Я не применяю силу. Я вообще ничего не чувствую, потерявшись в глубине глаз цвета стали. Если можно порезаться о взгляд, то сейчас я искромсана на кусочки. В принципе, это недалеко от правды. Именно так я себя и ощущаю. Изрезанной, кровоточащей…

– Я правда на военной базе вампиров? – интересуюсь почему-то шепотом, что только больше придает вопросу жалости.

– Да, – холодный ответ, а взгляд все так же продолжает истязать меня.

– С ними все в порядке? – спрашиваю, искренне забеспокоившись о пострадавших от моей силы парнях.

– Уже да.

– А Вернер?

– Что Вернер? – прищуривается Клайд, но и только. Я почему-то обращаю внимание на его руки, сложенные сейчас на груди, как обтягивает ткань черной футболки его мощные бицепсы. И желаю прикоснуться к вампиру, проверить так ли крепки мышцы, как кажутся. – Снова применяешь силу?

– Что? – переспрашиваю и, опомнившись, отвожу глаза. – Я просто беспокоюсь. Вернер лучше других относится ко мне.

– Твоя исповедь на допросе изменила это, – жалит он словами. Не то чтобы мнение одного вампира было мне так важно, но я так устала быть одной, что, видимо, пытаюсь ухватиться хоть за какое-то подобие привязанности.

– Что будет дальше? – не могу не задать волнующий меня вопрос.

– Это будет решать король.

– Можно убрать ремни?

– Нет.

– Ладно, – выдыхаю на грани слышимости.

Очень хочется пить, но я так и не озвучиваю просьбу о стакане воды. Позорно боюсь, что она может стать последней.

***

Следующие пару часов я стараюсь как можно меньше привлекать внимание Клайда. Я не смотрю в его сторону, не пытаюсь дотянуться до него своими щупальцами. Я даже глаза не открываю и мало шевелюсь. Мне не привыкать. В последние месяцы в лаборатории я приобрела замечательный навык – застывать.

Все приходит в движение неожиданно. В палату заходит мрачный вампир, от вида которого мне хочется втянуть ручки-ножки в себя, и расстраиваюсь, что я не черепашка. Без предисловий этот грозный тип подходит к моей койке, склоняется надо мной, уперев одну руку в край постели. Прежде чем начать говорить, он нацеливает на меня палец и без страха смотрит мне в глаза. Ничего хорошего в его глазах я не вижу.

– Только рыпнись, – произносит он устрашающим низким голосом. – Ты чуть не прикончила моих ребят. И если посмеешь еще раз провернуть этот фокус, я откручу тебе твою расчудесную головку. Усекла?

– Да.

Он отталкивается от койки, встает ровно, и, продолжая смотреть на меня, командует Клайду:

– Снимай ремни, – и уже мне, злорадно улыбаясь: – За плохое поведение поставим тебя в угол. Камера шесть ждет тебя.

– У вас так много посетителей? – не могу сдержаться и язвлю в ответ. От моих слов странный тип, что, судя по всему, является начальником остальных ребят, мрачнеет лицом.

– Не переживай, ты у нас почетная гостья, – процеживает он сквозь зубы и, развернувшись, скрывается за шуршащей занавеской.

Клайд освобождает меня от ремней в тишине. Получив свободу, я не делаю резких движений и неуверенно сажусь. Появляется Реас, такой же мрачный, как и его босс. Он не говорит мне ни слова, лишь кладет стопку одежды рядом со мной.

– Мы ждем за дверью, – бросает он Клайду и удаляется.

Спускаю ноги с кровати, ощущая себя как никогда разбитой. Если бы мне кто-то помог сейчас переодеться в выделенную бесформенную робу белого цвета, какие носят все герои фильмов о психиатрических клиниках, я бы расплакалась от благодарности.