Не знаю, что происходит, но ранее такого я никогда не испытывал. Так и хочется добавить: «Возможно, ввиду своего юного возраста». Однако знаю, это не совсем верное суждение. Наедине с собой я полон решительности и уверенности, но как только представляю момент нашего возможного диалога, пусть даже посредственного, сразу начинаю робеть. Приятные мурашки сказываются сверху донизу, пронизывая каждую клеточку моего тела дозой дофамина, заставляя думать о ней чаще. Это волшебное чувство, которое испытывают миллионы людей. Оно способно созидать и разрушать, зависимо от того какой путь ты выберешь, и есть в каждом из нас. Сие во всех проявлениях есть Альфа и Омега.

Я нагнал её энергично стремящееся тело вверх по лестнице (в здании всё той же общежитке), после окончания пар, прямиком в гордом одиночестве. Видимо, сами высшие силы подают мне знак для решительных действий (собственно говоря, по отношению к которым я оставался агностиком). Упускать такой шанс нельзя, плевать на спонтанность, которая от слова «совсем» не соответствует плану (импровизация – лучший план).

– Елизавета… Извините, как вас по отчеству? – вот и всё, начало, стало быть, положено. Дальше дело остаётся за малым… или многим, чего, уж, гадать.

– Михайловна. – робко произнесла в ответ, ни на секунду не убирая улыбку с лица.

Она была столь притягательной и заразной, что, тот час, вводила в гипноз, заставляя в ответ поступать так же – улыбаться. (Не знаю, ведьма ли она или в детстве часто ударялась головой, вследствие чего защемило лицевой нерв, вынуждая её так поступать. А может, она просто позитивный человек и это её жизненное кредо? В этом ещё предстоит разобраться). Ну и мысли бегают в голове, когда волнуешься.

– Елизавета Михайловна, вы, без сомнений, очень привлекательна, как и я. Из нас получилась бы фантастическая пара. Что на это скажите? – после намеренно выданного элемента пикапа, последовала микро пауза, ещё сильнее накаляя обстановку вокруг.

И затянулась на столько, что собеседник, доведя улыбку до голливудской, готов был начать играть в игры, в которые играют люди, и сам того не подозревая.

– Шучу, конечно, шучу. Я – чертовски привлекателен. – как финальный удар молота по наковальне прозвучала конечная фраза, расставляя всё по своим местам.

Лицо голубоглазки в миг приняло бордово-красный оттенок, всё больше напоминая спелый помидор. За прикрытым ладонью, ртом непроизвольно вырвался стеснительный смешок, свидетельствующий о её полной вовлечённости в инсценировку театра одного актёра. Недолго думая, она перехватила инициативу в свои руки.

– А как ты смотришь на то, если сегодня мы устроим вечернюю прогулку перед сном? Мне нравится подобное времяпрепровождение. Было бы замечательно скоротать его в такой, надеюсь на это, подходящей компании.

(Вот это ответочка, наконец-то действительно достойный соперник).

– Я без сомнений удовлетворю ваше предложение. – радостный до чертиков (не подавая виду), позабыв абсолютно про всё, в тот же момент готовый порхать с лёгкостью бабочки от переизбытка чувств, я стремительно направился в свою комнату, но резко одумался, добавив – значит в 20:00 внизу на вахте – и тут же растворился в пространстве, оставив за собой мимолетную тень.

«Вот как оказывается бывает» – промелькнуло в голове. В тихом омуте Лизы водятся*.

Ворвавшись в комнату, чтобы хоть как-то выплеснуть заряд накопленной энергии и сделать себя ещё более сексуальным к вечеру (понимая, что это абсолютно невозможно, ведь я и так Аполлон) я, неожиданным для соседа действием, упал на пол и принялся отжиматься, с улыбкой на лице, вслух проговаривая количество повторений.

– 51, 52… – на удивление мышцы не окислялись, и готовность сделать ещё хоть в три раза больше меня поразила.

– Ну, всё… Халк, Халк… Хорош уже… Чего такой возбуждённый, рассказывай давай. – не выдержал Дмитрий, устроившись поудобнее с любопытством ожидая ответа.

– Мы с Лизой сегодня встречаемся. Ты ведь не расстроишься? – нельзя вечно держать интригу, а то с ума сойдёт, и кому потом отвечать за этот казус.

На самом деле, желание поделиться просто пересилило желание промолчать. Надо поработать над этим, как говорится: «Болтун – находка для шпиона»).

– Расстроюсь? – с насмешкой переспросил Дмитрий.

– Я частенько видел вас вместе крайнее время. Поэтому, подумал что…

– Мы просто знакомые… – неожиданно перебил он – К тому же при каждой встрече она постоянно расспрашивает о тебе… Уже поднадоело, если честно.

– Вот как? – левая бровь из-за состряпанной гримасы потянулась вверх до упора, всё больше ассоциируя моё выражение лица с Доктором Зло из «Остин Пауэрс».

Беседа продлилась ещё около часа. Обсуждение «Главной темы» на повестке дня плавно перешло на всё менее радикальные и отвлечённые вопросы от самой сути. Диалог прервался мелодией будильника, установленного на смартфоне, и как следствие, ретированием меня в душ (по такому поводу я бы ещё и в SPA записался, но времени совсем нет, а неотразимо необходимо выглядеть именно сейчас).

Какое же все-таки двоякое чувство от волнения, таящегося где-то глубоко внутри тебя и так рьяно рвущегося наружу. Есть два варианта развития событий:

Пойти у него на поводу.

То есть, дать завладеть ситуацией и стать вечным заключённым, каждый раз уповающим на амнистию, так и не дождавшись глотка свободы. Оно полностью завладеет тобой, подчинит разум и тело. Заставит страдать, изнывать от безысходности, поступать наперекор собственной воли.

Осознать и принять.

Пропустить его через каждую клеточку, молекулу. Убедиться в том, что это всего лишь иллюзия, выстроенная проекцией подсознания под воздействием сформированного сборника ожиданий. Но сборник написан собственноручно, а значит легко поддаётся корректировке или даже аннигилированию. Выбор есть всегда, даже в безвыходной ситуации. (Зная свой характер, и способность в самый разгар урагана, (происходящего внутри) подобного Аллену, найти смирение, я бы априори не смог поступить иначе).

Это был один из самых лучших моментов, плотно засевших, подобно вкрученному саморезу, в моей памяти:

Прогуливаясь по набережной, облагороженной аккурат вдоль Авачинской бухты Тихого океана, мы наблюдали как солнце постепенно скрывалось за макушками гор и вулканов, раскинувшихся по всей линии необъятного горизонта по ту сторону залива, даря этому городу крайние минуты радости от загадочно озарённого неба, отражающегося на поверхности океанической пучины тяжёлых вод, багровым закатом. В этот момент луна уже победоносно возвышалась над солнцем, плавно перетягивая бразды правления в «свои руки». Одно светило сменяется другим – фантастика. Лёгкий бриз приглушался на редкость полным штилем, окутавшим всё и всех вокруг на многие километры, оставив после себя привкус йода, застывший где-то в пространстве. Гул от проезжающих неподалёку машин и тяжело перебирающих ногами мимо людей, игнорирующих сие чудо, ни на секунду не способных прекратить словесный поток даже в такой момент, не могли сбить меня с мысли, пустившей корни в само сознание. С каждым ударом сердца она проникала всё глубже и глубже, словно отворяя врата истины перед лицом искавшего её странника. Сомнений не осталось вовсе, когда разгоряченная ладонь, подобно раскалённому металлу, неожиданно соприкоснулась в плотном захвате с другой, настолько холодной, как айсберг в Северно-ледовитом океане. Не знаю, как объяснить, но прямо сейчас, именно в этот момент, находясь рядом с голубоглазкой, я почувствовал как наши атомы…нет, не знакомятся, а словно приветствуют друг друга после продолжительной разлуки. Казалось, я знал её целую вечность. Быть может, они сталкивались когда-то, в момент зарождения самой вселенной? И не важно, что после этого им пришлось развалиться на кусочки, создавая себе подобных. Выходит, в любом из воплощений я всё равно узнал бы её, сохранив знания в каждом из новообразовавшимся «ребёнке». Да будь хоть свирепым волком или смиренным ослом, слепым человеком – исход был запрограммирован – найти друг друга, несмотря ни на что. Вероятность сего события была ничтожно мала, но кто знает сколько тысяч, а может и миллионов лет, я (или мы) вновь ждали воссоединения, свершившегося именно сейчас. А может оно случалось и раньше, просто позабыли об этом в нынешней жизни, сохранив лишь неразборчивые отрывки ощущений из прошлых.