Неужели он и правда не верит в любовь? Совсем-совсем? Сердце сжимается. Это ведь так грустно жить без любви…

Я вежливо благодарю за возможность, поднимаюсь с места и спешу на выход. Визитку у Инны беру, но скорее из вежливости. Неудобно отказываться. Бросаю ее на дно сумки и качаю головой. Ошиблась бабулечка. Мое добро обошло меня стороной. Я другую вакансию подыскивала, а становиться инкубатором для какого-то богача – пусть другую кандидатку подыскивают.

Глоток свежего воздуха успокаивает нервы и придает сил. Я понимаю, что голодна, но денег на счете совсем мало, поэтому решаю не баловать себе покупной едой. Тем более, что дома ждет борщ, который я сварила прошлым вечером.

Дома… одергиваю себя. У меня нет сейчас дома и в ближайшее время не будет. Подруга пустила пожить, но с условием, что вскоре я устроюсь на работу и смогу снять квартиру. Или хотя бы комнату.

С Люсей мы дружим еще со времен университета. Сейчас она живет в неплохом спальном районе с тремя детьми и мужем, который работает вахтовым методом. Я приезжаю к ней вечером.

– Как собеседования? – спрашивает Люся громко.

В квартире царит постоянный шум и гам! Но зато уютно и по-семейному.

– Лучше не спрашивай! – улыбаюсь я, направляясь к холодильнику. – Есть хочу страшно. Сейчас умру!

– Все отказали? – разочарование в голосе Люси больно царапает. – Вроде же три фирмы откликнулись на твое резюме.

– Не отказали. В двух местах обещали подумать и перезвонить. Я писала тесты… психологические. Бесконечные тесты! Как же сложно сейчас устроиться на работу, Люся, без связей и опыта. После долгого перерыва.

– Ой не говори, – отвечает подруга, беря на руки малыша. – К счастью, мне такое не грозит. Я нашла себя в семье.

Я отворачиваюсь и зажмуриваюсь. Люся, безусловно, хочет как лучше. Но все ее реплики больно ранят. Я тоже хотела семью. Большую, крепкую, настоящую.

Невольно вспоминаю Андрея Вадимовича. Выражение его красивых, но холодных глаз, когда мы обсуждали странную вакансию, конкурс на которую я выиграла. Сбивается дыхание.

Стать мамой для его ребенка. Боже…

Я открываю холодильник и нахожу там кастрюлю. Открываю ее – пусто. Желудок отзывается болезненным разочарованием.

– Кто-то оставил пустую кастрюлю в холодильнике! – по-возможности весело говорю я.

– О, Юль, это я, наверное, замоталась. Помоешь, хорошо?

– Да, конечно, только перекушу.

– Там, кажется, где-то был йогурт!

Помыв посуду и приготовив обед на завтра – а это меньшее, чем я могу расплатиться за приют, я вновь открываю заветный сайт и читаю вакансии.

В какой-то момент любопытство берет верх, я проверяю, на месте ли объявление из «РосГаза».

Объявление удалено. Кандидат найден.

Внутри всё скручивается в тугой узел, я задерживаю дыхание. Дымов уверен в себе. Слишком. Такие мужчины могут быть опасны, они слишком влиятельны. Мне следует держать от него подальше.

Сердце частит в груди. Я никак не выброшу из головы собеседование.

Но постепенно погружаюсь в работу. Отмечаю себе несколько вакансий, как вдруг звонят в дверь.

Бросаю взгляд на часы – начало двенадцатого. Вымотавшаяся за день Люся спит, как и ее детки.

Вновь звонят, в этот раз настойчивее.

Я срываюсь с места и спешу в прихожую, опасаясь, что незваный ночной гость может всех перебудить!

Заглядываю в глазок – на лестничной площадке стоят двое незнакомых мужчин. Бритых на голо и страшных.

Один из них поднимает кулак и долбится да так, что дверь грозится вот-вот слететь с петель. Внутри всё замирает от страха.

– Что происходит? – спрашивают заспанная Люся.

– Кто-то пришел.

– Я не знаю этих людей, а ты? – спрашивает подруга, заглянув в глазок.

– И я. И я, разумеется, не знаю!

– Кто там? – кричит Люся. – Уходите, сейчас полицию вызову!

– Открывайте! Нам нужна Юлия Ланская! – слышится бас. – Открывайте, или мы вынесем дверь!

– Господи! – я леденею от ужаса. – По какому вопросу?

– Ваш муж, Борис Ланской, не платит по кредитам, и дал нам ваш адрес! Или вы платите, или мы все здесь разнесем!

– Я немедленно вызываю полицию! – угрожает Люся.

Через полчаса полиция действительно приезжает, но коллекторов уже нет. Мы объясняем ситуацию, полицейские лишь пожимают плечами.

Я иду на кухню, руки дрожат.

– Я не знала ни о каких кредитах… – шепчу растерянно.

– Юлечка, мне так тебя жаль, – говорит Люся. – Очень тебе сочувствую. Но Вити нет и не будет еще два месяца. Он на севере. А у меня маленькие дети.

– Я всё понимаю. Завтра же утром съеду. Прости, Люся, за неудобства, – говорю сдавленно.

На дне сумки лежит визитка. Я не знаю, почему думаю о ней в этот момент…

Да нет, глупости! Я ни за что на это не соглашусь!

Без понятия куда мне теперь идти. И подругу подставлять тоже не вариант. Вспоминаю бабулечку в супермаркете, которая пыталась мне денег сунуть за творог… Может в кассиры податься? Без работы я долго не протяну. Никогда бы не подумала, что близкий человек обойдется со мной подобным образом. Звоню Борису, но его телефон недоступен. Девушка приятным голосом сообщает, что абонент вне зоны доступа сети. О кей. Набираю общим знакомым. Но там тоже тишина. Никто не знает, где мой без пяти минут бывший муж. И что делать в таких ситуациях? Тоже уходить в подполье? Но меня если только с распростертыми объятиями ждет первая подворотня и группа таких же людей без определенного места жительства. А возвращаться в родной город не хочется, но похоже нет другого выхода. Кредиторы. Развод. Отсутствие жилья и работы. Почему проблемы навалились разом?

Визитка Дымова лежит в кармане и волей-неволей я то и дело мыслями возвращаюсь к предложению этого мужчины. Но не могу уложить в голове, как это: родить ребенка, а потом оставить его, забыть о существовании своей частички. Бред. Самый настоящий. Даже хочется взглянуть на эту дурочку, которая в итоге согласится на его предложение.

Собираю сумку с вещами, благодарю подругу, что приютила и иду на остановку. Хочу съездить на квартиру, у соседей узнать, давно ли они видели Бориса. Может, и вовсе дома отсиживается за закрытой дверью? Пусть муж мне объяснит, что у него за кредиты, которые хочет повесить на меня! Я на такое не подписывалась!

Но дома никого не застаю. Ожидаемо. Снова набираю телефон Бориса. Недоступен. Да что же такое! Присаживаясь на лавочке и открываю в интернете расписание автобусов до Рязани. Там у меня остался домик на окраине от бабушки. Кто бы сказал еще месяц назад, что окажусь в такой ситуации – громко рассмеялась.

– Говорю тебе, Шпель, это она! Присмотрись, – слышу позади говор мужских голосов и вздрагиваю.

Узнав в одном из них вчерашнего амбала, который приходил по душу Бориса, вскакиваю на ноги и пячусь к дороге. Страх сковывает внутренности. Я не знаю, чего ждать от этих незнакомцев. И если они караулят Бориса, то долги, похоже, у него огромные. Но я не имею к ним никакого отношения!

– А ну-ка стой, – больно хватает меня за плечи мужик и трясет, словно я тряпичная кукла.

Паника разрывает внутренности с новой силой.

– Где твой муж? – повышает голос второй.

– Я не знаю! Мы собираемся разводиться. Отпустите!

– Но не развелись же? Если Бориска не найдется, то тебя по кругу пустим. Имей в виду. Может тогда почешешься и найдешь? Нам по дружбе сообщишь о его местонахождении? – подмигивает долговязый.

– Отпустите! – рявкаю я, выдергиваю плечо из мужской хватки, но оступившись падаю и ударяюсь головой о бордюр.

Перед глазами все плывет. Мужики матерятся. До слуха доносится голос одного из них, что нужно сваливать, пока не прибежали свидетели, и меня окутывает темнота.

В себя прихожу тяжело. Меня жутко тошнит. Пытаюсь понять, где нахожусь и почему перед глазами белое пятно. Но пятном оказывается потолок, а сама я лежу на кровати в просторной палате. Сквозь гул в ушах пробирается писк приборов. Вспоминаю, что предшествовало этому состоянию и морщусь, трогая голову. На ней повязка. Мерзавцы! А если бы я умерла? Или осталась инвалидом? А что если я теперь он и есть? Шевелю пальцами на руках и ногах, пытаюсь сесть, но безрезультатно. Нет сил.