Я снова щелкаю по экрану, на котором развернут финансовый отчет по гранту, которым руководит Варвара. Смешно даже. Новый мэр города настолько предан своему делу, что готов собственноручно проверять отчеты.

В последнюю неделю я сам на себя зол. За все. За то, что занимаюсь такой ерундой, когда в моем расписании числится уйма гораздо более важных дел, и за то, что пошел на поводу у прошлого и из всех городов, где мне предлагали должность мэра, сознательно выбрал именно этот. Ее родной город. Женщины, которую я успел возненавидеть так же сильно, как полюбить.

Варю я встретил на заправке. Был тот редкий случай, когда я сел за руль сам, отпустив водителя. Уже уезжать собирался, но голову словно магнитом потянуло назад, к стеклянным входным дверям. Она в них заходила. И вроде ничего особенного в ней не было на первый взгляд: девчонка как девчонка. Волосы светло-русые, длиной до лопаток, платье цветастое, выше колен – лето было тогда, жарко. Даже лица ее не видел, но почему-то залип. Машину бросил посреди заправки и следом за ней пошел. Хотелось убедиться, что у девчонки этой самое обычное лицо и спокойно уехать.

Она стояла возле кассы, когда я к ней подошел. Оказывается, за кофе пришла. Оплатила, развернулась и наткнулась на меня.

Я собирался сказать что-то шутливое и стандартное, вроде «Будьте аккуратнее, девушка», но как только она подняла на меня свои глаза, все слова напрочь забыл. Как будто в меня поезд с размаху врезался – такие были ощущения. Я как дурак воздух глотал и не мог ничего связного из себя выдавить. Такие глаза были у Вари необыкновенные. Я далек от поэзии, но почему-то сразу пришла ассоциация с росой. Прозрачно-голубая радужка, почти хрустальная. Такой я больше ни у кого не встречал.

– Я пройду? – спросила она шутливо, а сама покраснела.

И как-то само вымолвилось «нет».

– Нет? – переспросила Варя, покраснев еще гуще. – Нельзя пройти?

– Давай вместе кофе выпьем, – сказал я первое, что пришло в голову, и голос дрогнул как у пацана.

Она замялась, а я в этот время уже мужика, который заправку хотел оплатить, вовсю теснил, покупая себе стакан дерьмового кофе и несвежие круассаны. Просто чтобы с ней рядом подольше постоять.

Разговорились. Я представился, она тоже. Варя, Варвара. Поступает в магистратуру, живет в студенческом общежитии. Я о себе говорил мало, больше вопросы задавал, не переставая молча себе удивляться. Машина стоит брошенная, меня через полчаса в Стройкомитете ждут, а я не могу голоса незнакомой девчонки наслушаться и разглядывать ее не могу перестать. Тонкие пальчики, теребящие бумажный стакан, нежный пушок на щеках и крошечную ямочку от улыбки. Красавица – не подходящее для нее слово. Варя казалась мне неземной.

Когда она сказала, что торопится в университет, и я, конечно, предложил ее довезти. Варя отказалась. Я ей прямо сказал, что пока свой номер не даст, не отпущу. И не врал. Не отпустил бы. Потому что попал крепко. Тогда думал, что навсегда.

Жениться на ней я был готов после нашего первого свидания. Сказал бы кому – у виска покрутили, мол, ты чего, Леха, дурак? Не знаешь ведь ее совсем. А мне казалось, что я знал ее всю. Откуда-то была уверенность, что в ней, в этой девчонке с прозрачными голубыми глазами не может быть подлости. Тогда мне хотелось ее на руках носить и звезды с неба срывать. Все другие перестали существовать с той нашей встречи на заправке. Друзья ржали, но мне было плевать. Я нашел любовь всей своей жизни.

А получилось, как всегда. Больнее всего бьют те, кому беззаветно доверяешь. Варя-Варвара, которой я поклялся в любви до смерти, предала меня худшим из способов. Сердце расколотила. Думал, себя не соберу. Месяц пил, не просыхая. Открывал глаза и тянулся к бутылке просто для того, чтобы стереть из памяти ее глаза и чертову ямочку, которые меня преследовали. И всякий раз пьяным вусмерть задавался одним и тем же вопросом: «За что?». Я бы за нее, не раздумывая, жизнь мог отдать, и просто хотел ее любить.

Стук в дверь отвлекает меня от тягостных воспоминаний. Сделав глоток остывшего черного кофе, я говорю секретарше входить.

– Алексей Дмитриевич, – торопливо тараторит она. – Вы просили обновить расписание. Послезавтра у вас назначена конференция в Санкт-Петербурге. Билеты я забронировала.

Я киваю.

– Кто еще летит?

– Несколько человек университетских преподавателей и… – Кто? – перебиваю я. – Фамилия?

– Рогожин, Семина, Бестужева… – начинает перечислять Лена.

Хочется прикрыть глаза. Идиотская реакция на ее имя. Мою фамилию после развода она себе не оставила. Швырнула ее мне в лицо как ненужный мусор.

– Все остается в силе, Алексей Дмитриевич?

– А почему нет? – отвечаю я, сдерживая раздражение. – Отель забронируй.

– Если похолодает, то вот курточка потолще. Теплые резиновые сапожки здесь в шкафу. Мама, перчатки и шапки на верхней полке, если вдруг понадобится запасная…

– Варя, – мама мягко перебивает меня, – всё будет хорошо. Мы разберемся.

– Точно? – спрашиваю я по-детски растерянно.

Каждый раз, когда мне нужно оставить Женю, я испытываю смятение и угрызения совести.

– Разумеется. Я ведь ему родная бабушка. Да и тебя как-то вырастила, – мама подмигивает и берет Женю на руки.

Она приехала около часа назад, чтобы побыть с малышом, пока я буду командировке. Мама – мой главный помощник. Жаль, что мы живем неблизко. В первый год после рождения Жени она приезжала часто, чуть ли не каждый месяц, именно благодаря ей я смогла закончить аспирантуру.

Надолго оставить папу и хозяйство мама не может, поэтому я стараюсь не злоупотреблять родительской заботой. Остаться в городе – это только мой выбор, и никто не обязан под него подстраиваться.

– Завтра я отведу Женю в сад и сразу поеду на работу, а оттуда в аэропорт. Заберешь его около пяти, после чего можно погулять. Если погода позволит. Ужинаем мы обычно…

– Варя, мы с Женей всё придумаем. Расслабься и спокойно работай. Часто помогать я тебе не могу, понимаешь почему. Но если возможность есть – не вздумай переживать.

Я крепко обнимаю маму и зажмуриваюсь. Мне жаль, если она подумает, что я так сильно переживаю из-за того, что не доверяю. Доверяю и еще как!

– Поездка предстоит сложной и нервной, я сама не своя, – объясняю свое поведение.

– Вижу. И еще мне кажется, что ты чего-то не договариваешь.

– Сложный грант, курирует сам декан. На мне лежит большая ответственность.

– Дочка, мы с отцом смотрим новости, – говорит мама. – Видели, что Климов стал мэром.

Внутри всё обрывается. Да, мама, как всегда, видит меня насквозь. Я ответственный сотрудник, работа вряд ли может выбить меня из колеи. А вот близость бывшего мужа… она нервирует, пугает и почему-то будоражит. Хотя так быть не должно.

– Из всех городов он приехал именно сюда, – продолжает мама. – Наглец! Отец как увидел его лицо по телевизору, чуть в экран пультом не запустил!

– Боже, мама! Это всё в прошлом.

– Поверить невозможно! Бросил тебя, своего сына, и как ни в чем ни бывало строит карьеру. Если будет доставать – бросай всё и возвращайся домой. Твоя комната тебя ждет. На работу устроим, не переживай. У меня связи есть в районо.

– Спасибо, мамуля, – улыбаюсь я. – Но всё в порядке. Я повзрослела и изменилась. Да и давно ничего к нему не чувствую.

Сама же внутренне содрогаюсь, представляя как Колька каждое утро подвозит меня на своем убитом мотоцикле до обшарпанного здания, где находится наше районо. И я иду в свой кабинет, зная, что работы нет. Целей нет. Перспектив нет.

На кафедре непривычно шумно. Все обсуждают предстоящую поездку. Сам факт того, что мы летим самолетом, а не едем поездом, крайне приятен. Я чувствую себя ценным сотрудником.

В аэропорту стараюсь лишний раз не смотреть на Климова. Он в компании замов и помощников, много и часто хмурится. Они прыгают перед ним, стараются угодить. Он всегда так действовал на людей – очаровывал их, заряжал энергией.