Четырнадцатого октября Гарсия и Масса тщательно проанализировали все поступившие им сведения: время, когда «Фэйрчайлд» вылетел из Мендосы; время, когда он пролетал над Маларгуэ; скорость лайнера и встречного ветра над Андами — и пришли к выводу, что самолет никак не мог находиться над Курико в течение последнего сеанса связи пилота с диспетчерами, а, вероятнее всего, пролетал тогда над Планчонским ущельем. Вместо того чтобы повернуть в сторону Ангостуры и Сантьяго и начать заход на посадку в аэропорту Пудауэль, пилоты, видимо, по ошибке устремились вглубь Анд и приступили к снижению где-то между вершинами Тингиририки, Соснеадо и Паломо. Гарсия и Масса квадратом со сторонами в 20 дюймов^[49] обозначили на карте предполагаемый район авиакатастрофы и направили туда несколько самолетов из Сантьяго.

Спасатели хорошо понимали, с какими трудностями им предстояло столкнуться. Горные вершины в районе поисков достигали 15000 футов^[49]. Если «Фэйрчайлд» разбился где-то между ними, то лежал в одной из долин, расположенных на высоте 12000 футов^[50]. Глубина снежного покрова там составляла от 20 до 100 футов^[51]. Фюзеляж, выкрашенный в белый цвет, трудноразличим на фоне снега. К тому же полеты в зоне сильной турбулентности могли привести к новым катастрофам и человеческим жертвам. Но, как бы то ни было, методичный поиск обломков в заданном районе оставался ритуалом, который чилийцам предстояло соблюсти.

Специалисты Воздушной службы спасения аэропорта Лос-Серрильос с самого начала не тешили себя иллюзиями относительно шансов пассажиров пропавшего лайнера остаться в живых в Андах. Они знали, что в середине весны температура в горах нередко опускалась до 30–40 градусов ниже нуля, и не сомневались, что, даже если нескольким людям удалось уцелеть, они непременно должны были погибнуть от переохлаждения в первую же ночь.

В соответствии с международным соглашением страна, на чьей территории произошла авиакатастрофа, обязана вести поисковую операцию в течение десяти дней. Несмотря на политические и экономические потрясения в Чили, BGC должна была выполнить свои обязательства. Кроме того, в Сантьяго начали прибывать родственники пассажиров «Фэйрчайлда».

2

Оставшиеся в Монтевидео родственники пропавших без вести пребывали во власти растерянности и тревожного ожидания новостей после первых сообщений в СМИ об исчезновении самолета. По радио несколько раз передали, что «Фэйрчайлд» делал остановку в Мендосе (о чем никто из них не знал), на следующий день вылетел в Сантьяго и пропал в горах. За этими репортажами не последовало никаких заявлений от официальных лиц, и образовавшийся информационный вакуум стали заполнять неофициальные, зачастую противоречивые сообщения. В субботу, 14 октября, отец Даниэля Фернандеса, в пятницу не включавший радио, услышал об обнаружении лайнера еще до того, как узнал о его исчезновении. В других сообщениях говорилось, что юноши благополучно добрались до Сантьяго и остановились в отеле. Распространился новый слух: «Фэйрчайлд» якобы сел не в столице, а где-то на юге Чили.

Каналом получения сведений о судьбе лайнера и их последующей корректировки служила радиостанция в одном из домов Карраско, где проживал радиолюбитель по имени Рафаэль Понсе де Леон. Увлечение радиотехникой передалось ему от отца, установившего в подвале своего жилища самое современное оборудование, в том числе мощный передатчик «Коллинз KWM-2». Рафаэль был членом клуба «Исконные христиане» и другом Марсело Переса. Сам он не полетел в Чили только потому, что не хотел разлучаться с женой, находившейся на седьмом месяце беременности. По просьбе Марсело Рафаэль через свой радиопередатчик связался с отелем в Сантьяго и забронировал номера партнерам по команде. Для этого он установил контакт с чилийским приятелем, тоже радиолюбителем, и тот подключил его к чилийской телефонной сети. Такой не совсем законный способ коммуникации всегда оказывался быстрее и дешевле обычного телефонного звонка, а власти терпимо относились к подобного рода махинациям граждан.

Узнав вечером 13 октября, что «Фэйрчайлд» пропал в Андах, Рафаэль сразу позвонил в отель «Крильон» в Сантьяго. Его сотрудник подтвердил, что «Исконные христиане» остановились в нем. Когда новые репортажи поставили эти слова под сомнение, Рафаэль снова потревожил администрацию отеля. Ему сообщили, что в «Крильоне» проживают всего два игрока команды — Хильберто Регулес и Бобби Хаугуст, причем оба прилетели в Сантьяго регулярными рейсами. Хильберто воспользовался услугами коммерческой авиакомпании, потому что опоздал на общий сбор в аэропорту, а Бобби — по совету отца, официального представителя KLM^[52] в Монтевидео.

Как только Рафаэль прояснил это недоразумение, с ним на связь вышли его знакомые и сообщили, что чилийская подруга Гвидо Магри, одного из пропавших регбистов, звонила родителям юноши и сказала, что самолет приземлился в каком-то городке на юге Чили; по ее словам, никто из пассажиров и членов экипажа не пострадал. Рафаэль известием об отеле уже доставил горькое разочарование родственникам ребят, поэтому решил тщательнейшим образом проверить новые сведения. Он позвонил Сесару Чарлоне, уругвайскому поверенному в делах в Сантьяго^[53], и тот скептически заметил, что заявление девушки вряд ли соответствует действительности. Согласно официальным данным, лайнер все еще считался пропавшим без вести.

За это время семья Магри распустила слух, что «Фэйрчайлд» нашелся на юге страны. Не желая напрасно обнадеживать родных своих друзей, Рафаэль счел необходимым переговорить с самой Марией де лос Анхелес, подругой Гвидо. Связавшись с ней по радио, он попросил ее подтвердить свои слова. Мария призналась, что солгала. Во время телефонного разговора с сеньорой Магри девушка решилась на обман, понимая, что бедная женщина очень подавлена случившимся.

— Я не сомневалась, что самолет скоро найдут, — оправдывалась Мария, — потому и сказала, что его уже отыскали.

Рафаэль записал этот разговор на пленку и отправил кассету на радиостанцию «Радио Монте-Карло», чтобы ведущие поставили запись в эфир во время очередного выпуска новостей. Юноша выключил свой передатчик глубокой ночью, но его труды не пропали даром. К девяти утра слух, пущенный Марией де лос Анхелес, был окончательно развеян: лайнер еще не нашли.

Карлос Паэс Виларо, известный уругвайский художник и отец Карлитоса, первым прибыл в штаб Воздушной службы спасения аэропорта Лос-Соррильос. В пятницу вечером он случайно услышал по радио об исчезновении «Фэйрчайлда», находясь в доме бывшей жены в Карраско. Художник приехал навестить одну из дочерей — после развода родителей они жили у матери, Маделон Родригес. Паэс Виларо хотел выяснить как можно больше подробностей происшествия у официальных лиц, в частности у Марлоне и одного из офицеров уругвайских ВВС, которого знал лично. Дипломат не сообщил ничего обнадеживающего, а офицер назвал Феррадаса лучшим и опытнейшим военным летчиком в стране.

Паэс Виларо и так знал, что этот офицер и Феррадас были единственными пилотами своего поколения, кто уцелел в авиакатастрофах. Художник сказал Маделон, что намерен самостоятельно искать ребят, и в воскресенье утром отправился в Чили.

В тот же день Паэс Виларо пролетел на «Дугласе DC-6» чилийских ВВС по предполагаемому маршруту «Фэйрчайлда». Когда он вернулся в Лос-Серрильос, туда прибыл родственник одного из юношей, а в понедельник в аэропорту находились уже двадцать два соотечественника Паэса.

При виде такого количества людей Масса заявил, что родственникам пассажиров «Фэйрчайлда» отныне будет запрещен доступ на борт самолетов, задействованных в поисково-спасательной операции. Тогда все прибывшие собрались в кабинете Сесара Чарлоне, где услышали по радио важную новость: чилийский шахтер Камило Фигероа сообщил полиции, что видел, как объятый пламенем лайнер рухнул на землю примерно в 70 милях^[54] к северо-востоку от Курико, в районе Эль-Тибурсио.