Она, найдя то, что ей нужно, теперь уставилась прямо ему в глаза – чтобы отвлечь его от своих действий – и скользящим шагом, словно всё ещё отступая от него, передвинулась ближе к стулу.

Манёвр этот, впрочем, ей не удался; он разгадал его тут же.

– Он прикручен к полу, – усмехнувшись краешком губ, уведомил её рыжий. – Тут всё прикручено, – поспешно добавил он. – И давай не возвращаться к тому этапу, где ты угрожаешь мне предметами, которыми не умеешь воевать.

Нари с досадой скривилась, пытаясь продумать новый план.

– Тебе нечего бояться, – между тем, вернулся к убеждениям он, и в этот раз, воодушевившись её настороженным молчанием, принялся разворачивать эту мысль: – Ты очень красивая, – он скользнул взглядом по её светлым золотистым волосам, которые выбились теперь из-под косынки. – Я возьму тебя в свои наложницы.

Несмотря на плачевность собственного положения, Нари на этом пассаже не смогла удержаться от лёгкого смешка.

– И это вы называете «нечего бояться»? – язвительно переспросила она.

Вот уж правда! Всего-навсего сделает её своей наложницей, в самом деле, чего тут страшного!

Он удивлённо поднял брови, словно не понимая, откуда в её реплике язвительность.

– Я глава рода Кьеринов, – со сдержанным пафосом представился он, – одного из богатейших и знатнейших в Ньоне.

Что?

Разве Ниия воюет с Ньоном?!

Почему они на них напали?!

– Ты ни в чём не будешь нуждаться, – меж тем, продолжил странную агитацию рыжий, и вдруг сменил тон: – Как тебя зовут?

Отвечать на этот вопрос не хотелось, но она решила не обострять, а то вдруг этот сумасшедший из рода Кьеринов ещё и бросится!

– Нарисия, – холодно представилась она.

– Красивое имя, – одобрительно кивнул он, и она скривилась.

Тон у него был такой, как будто это он позволил ей и впредь называться своим именем, потому что ему оно понравилось; а если бы оно ему не понравилось – он бы ей другое придумал.

– Нари, я должен идти, – с фамильярной непринуждённостью вернулся вдруг к делам рыжий. – Я просто хотел тебя успокоить. В моей каюте тебя никто не посмеет тронуть, тебе нечего опасаться! – повторил он, как будто бы она была тупой и с первого раза не услышала, что кое-кто полагает, что «сделать наложницей» и «безопасно» – это синонимы. – Я вернусь к вечеру! – зачем-то проинформировал он, выходя.

Она быстро выглянула за ним вслед и успела увидеть, как он что-то говорит по-ньонски весьма рослому матросу.

Ну да, ну да, она ж тупая девица и попрётся сбегать через дверь, конечно!

Хищно прищурившись, Нари уставилась на порты [1].

Смерть отменяется, и планы на неё рыжего идиота – тоже. Спасибо, что вывел её из того бедлама, но заманчивые перспективы светлого будущего в роли наложницы чрезмерного юного и наглого главы богатейшего и знатнейшего рода Кьеринов – точно не то, что может её заинтересовать.

Порт – прямоугольное отверстие в борту корабля, аналог окна.

Нари подошла к ближайшему порту, чтобы оценить ситуацию. Он, к счастью, не был застеклён: в лицо ей с порывом ветра ударил свежий морской запах.

К её досаде, корабль ньонцев оказался несколько больше, чем она ожидала: от ватерлинии её отделяло два человеческих роста. Впрочем, ничего, повиснет на руках, справится!

Каюта наглого князя, как и ожидалось, располагалась на корме. Нари осторожно выглянула в порт, готовая мгновенно спрятаться обратно, если заметит наблюдателя, – но такового не было. Она даже развернулась и поглядела вверх – но нет, с палубы никто не перегибался.

Оценивающим взглядом она прошлась по береговой линии.

Пристань ничуть не пострадала от набега, и на первый взгляд не несла никаких дозорных – она углядела лишь спину удаляющегося в сторону домов Кьерина. Есть все шансы, что её побег останется незамеченным. Впрочем, нет, на палубе наверняка должен быть хоть один дозорный!

Нари скривилась. Выбираться на пристань будет опасно, прятаться под ней или среди лодок – возможно, много часов, она закоченеет до смерти. Попытаться отплыть подальше и там выбраться на берег?

Она скользнула взглядом на восток: песчаный и скалистый мыс не радовал возможными укрытиями. На западе имелся более перспективный лес, но к нему нужно добираться по береговой полосе… с корабля наверняка увидят, если не идиоты!

Нет, ни отплыть далеко, ни бежать по берегу она не может. Ей нужно найти способ затаиться под защитой пристани, возможно, оттуда, переоценив ситуацию, рвануть куда-то ещё…

На берегу было несколько крытых торговых лотков, теперь безлюдных – на одном из них была лишь разложена копчёная рыба. Если удастся спрятаться от дозорных под пристань, а оттуда как-то прошмыгнуть в один из лотков и затаиться там…

Кивнув самой себе, Нари приняла этот план и споро принялась снимать верхнее платье – оно, пропитавшись водой, точно только станет обузой.

Оставшись в одной нижней рубашке, она тревожно огляделась на дверь: а ну как тот матрос что-то услышит и решит проверить пленницу? Нахмурившись, Нари постаралась разложить платье на спальной койке так, чтобы от дверей казалось, что там лежит девушка. Неидеально, но лучше, чем ничего.

Вздохнув и перекрестившись, Нари, не давая себе задуматься, полезла из порта наружу.

Это оказалось сложнее, чем она ожидала; зацепиться снаружи было решительно не за что, и план «повиснуть на руках, чтобы сократить расстояние до воды» перестал казаться ей осуществимым.

Иного плана у неё, впрочем, не было, и она от отчаяния всё же попыталась осуществить этот манёвр; выскользнув ногами наружу, она тщетно попыталась зацепиться руками за кромку порта – но тяжесть собственного тела и инерция ей этого не позволили; она сорвалась и полетела вниз, в холодную бездну волн.

За несколько секунд полёта сердце её едва не разорвалось от пронзающего нервы и позвоночник ужаса; в момент удара о волны она чуть не потеряла сознание от боли и страха, но, всё же, на последнем усилии воли заставила себя забарахтаться в попытках выплыть и спрятаться под пристань.

Ей это удалось, однако от страха и холода она несколько минут не могла прийти в себя, и, по шею в воде, только дрожала, вцепившись в опорное бревно руками и плача.

Наконец, воля снова стала брать верх над страхом; она стала дышать глубоко и медленно, пытаясь успокоиться. Впрочем, ей так и не удалось унять дрожь; но это было уже не так важно.

Она принялась осторожно передвигаться под пристанью, пытаясь в щели между досками разглядеть, что происходит на палубе корабля, с которого она только что бежала. Увы! Борт был слишком высоко; с того места, где она находилась, она никак не могла разглядеть, сколько часовых осталось на палубе и куда они смотрят!

…оставаться здесь? Сколько времени она продержится? Нет, это безумие. Несколько часов жизни, в лучшем случае, а после она пойдёт на дно! Нужно выкарабкиваться наверх и прятаться в торговых лотках!

Нари постаралась мыслить логически. Если бы она была оставленным часовым, куда бы она смотрела в первую очередь?

…увы, как она ни крутила в голове воображаемые картинки, выходило, что вся пристань с корабля прекрасно просматривается, и, куда бы ни смотрел часовой, он неизбежно увидит её движение.

Отчаяние снова завладело ею. Вот так? Всё кончится вот так? Она либо умрёт здесь, в холодной воде, либо её убьют там, едва она выйдет на берег?

Выходить было страшно. Там её не просто убьют – там её ждут насилие и боль. Здесь, по крайней мере, она просто утонет. Она даже может ускорить этот миг, не дожидаясь, когда силы совсем покинут её.

«Здесь я умру наверняка, – переформулировала своё видение ситуации Нари, – а там у меня есть шансы выжить».

Она решила уцепиться на эти шансы.

Ждать дальше не было смысла – она теряла силы в борьбе с холодными волнами, да и на пристань могли вернуться ньонцы.