Суровой была на Алтае зима 1942 года; несмотря на тяжелые погодные условия, день и ночь работали на заснеженных пустырях люди; не имея механизации, люди всю работу, даже самую трудоемкую, делали вручную; не хватало рабочих рук, и тогда на помощь литейщикам приходили служащие главной конторы, заводоуправления, которые, устроив живой конвейер, из рук в руки передавали нагруженные песком ведра на формовку. Все, кто видел, в каких трудных условиях рождался завод, как создавались и росли его кадры, убеждались, какой неисчерпаемый источник энергии, трудолюбия, упорства и мастерства представляют простые люди. Пускаясь в дальний путь, каждый эвакуированный взял с собой самое необходимое, самое ценное. Конечно, понятие о ценностях изменилось неизмеримо. В выигрыше оказался тот, у кого нашлись в нехитром багаже валенки или добротный кожушок и вообще тёплые вещи. Некоторые рабочие ХТЗ везли с собой совсем другие вещи: полный набор режущего и измерительного инструмента, необходимый для того, чтобы сразу начать работу. Это была уже не просто ценность, настоящий клад. Устанавливался станок, а рядом – шкаф с инструментом и оснасткой, и пока ещё возводились стены, разыскивали среди тонн прибывающего груза те или иные части оборудования и всяких мелочей, без которых невозможно точить, сверлить, фрезеровать, работа уже кипела. Тысячи молоденьких алтайцев из ближних и дальних деревень становились рабочими. Комсомольцы ХТЗ были учителями новобранцев на участке механической обработки.
В марте 1942 г. в Новосибирске было начато проектирование заводской теплоэнергоцентрали, а 9 апреля уже начались строительные работы на площадке будущей ТЭЦ; в течение двух месяцев тракторостроители вручную соорудили насосную станцию, брызгальный бассейн для охлаждающей системы ТЭЦ, проложили более двух километров водопроводных, пять километров высоковольтных линий и около двух километров железнодорожных путей. Одновременно с напряжением велись работы по монтажу ТЭЦ (№ 14 и 15); в рекордный срок был сдан фундамент под турбину в 6 тысяч киловатт, ремонтировались имеющиеся на месте части оборудования, тут же почти кустарным способом изготавливались недостающие детали. 1 июля 1942 г. был дан первый электрический ток.
Меня, строителя, удивляют темпы возведения объектов и высокое качество строительных конструкций 7 июля 1942 года огненной струей расплавленный металл пошел из первой вагранки чугонолитейного цеха; из металла первой плавки отлили чугунную плиту, на которой написали: «Своевременным пуском завода приблизим разгром немецко-фашистских захватчиков»; эта мемориальная доска (№ 18) была прикреплена на здании заводоуправления, а впоследствии стала одним из экспонатов Государственного музея Революции в Москве. Об условиях труда, быта и настроении алтайских тракторостроителей зимой 1942-1943 годов рассказал на страницах «Правды» писатель Федор Панфёров: «Это были не цехи, а коптилки: под каждым станком, чтобы не замерзла эмульсия, топились железные печки. От них шел угар. Около станков люди, закутанные кто во что попало. И особенно тяжело было тем, у кого станки стояли под открытым небом. Тут тоже под каждый станок ставилась печка. Но она совсем уже не грела человека. Представьте себе: при злых сибирских морозах у станка стоит человек, закутанный в шарфы, шали, в варежках и вытачивает деталь. После этого он идет "домой" в землянку или полухолодный барак, принимает скудный обед и, не раздеваясь, ложится спать… Так ведь не один, не два дня, а месяцы. Временами казалось, что это немыслимое дело – выпустить первый трактор без завода. Казалось, что людские силы надорвутся, и тогда замолкнут, заиндевеют от мороза станки. Но люди упорно не отступали от намеченной цели, упрямо, с сознанием, что они куют победу здесь – в глухом и далеком тылу».
24 августа, когда гитлеровцы пошли на штурм Сталинграда, когда бойцы 21-го стрелкового полка отчаянно дрались за вокзал, за общежития, за корпуса СТЗ, в Рубцовске харьковчане не забыли заветы первого директора ХТЗ Свистуна и собрали первый трактор (№ 19); конечно, он рождался не только в цехах АТЗ, но и далеко за его пределами – там, где изготавливались прокат, сталь, резиновые, металлические и другие изделия. Первый трактор-алтаец вышел в намеченные сроки – в канун 25-той годовщины Октябрьской революции. Трактор с деревянной кабиной встал на смену сталинградскому и харьковскому. В самые тяжелые месяцы войны, когда в искалеченных обстрелами цехах Сталинградского тракторного строчили пулеметы, а Харьков был оккупирован фашистами, первый Рубцовский трактор стал символом победы труда над разрушением.
Через некоторое время наша семья переехала из депо в коммунальную квартиру, расположенную на втором этаже двухэтажного кирпичного дома, построенного ещё до войны; в одной комнате жил директор школы Борис Израилевич Чёрный (его завали школьники БИЧ); он жил со своими взрослыми высокого роста сёстрами-двойняшками, имевшими такие большие дефекты своего тела, что стеснялись выходить на улицу днём; наша семья занимала одну комнату и коридор, в котором я спал на ящиках; комната была просто большой спальней, ибо на кроватях размещались мама с Олей, тётя Вера с Зоей, Виктор; папа на строительстве завода занимался монтажом и отладкой прибывающего оборудования прямо под открытым небом, т.к. корпуса цехов только начинали возводить; он редко спал дома, вечером после работы в здании главной конторы завода (довоенный сельхозтехникум) оставался ночевать; дома места всем не хватало, поэтому днём мама отправляла Витю делать домашнее задание в школу, а меня – на улицу проводить время с товарищами, которым также не было места дома. Позже тётя Вера и Зоя после освобождения Киева в ноябре 1943 г. уехали домой на Украину. Помню, что наискосок от нашей квартиры жили Парфёновы, но в то время я с Толей не встречался. Когда напротив через дорогу был построен деревянный двухэтажный дом, наша семья туда перешла жить.
В апреле 1943 г. неимоверными усилиями завод выпустил первые 50 тракторов – это была большая победа! Из Москвы пришла на завод правительственная поздравительная телеграмма.
Люди нуждались в самом насущном, а помочь им было нечем. Но всё же были и свои победы, радости. Когда открыли детский сад и ясли, когда наладили заводское подсобное хозяйство и подали к столу бледным от изнурения рабочим молодой лучок и огурчики. И одна из самых больших радостей за три года – когда узнали об освобождении Харькова 23 августа 1943 г. Алексей Толстой, приехавший туда почти сразу после освобождения города, писал в «Правде» о том, что главная улица напоминает развалины Помпеи. А вот строки, принадлежащие Николаю Тихонову: «Город разрушен. Это кладбище, собрание пустых стен и фантастических руин».
В Рубцовске харьковчане собрались на митинг. У многих на глазах блестели слёзы. Алтайцы, сибиряки разделяли общую радость. Вместе со всеми они обсуждали, как помочь ХТЗ. На восстановление завода рвались все. Но поехать могли самые нужные, чтобы не снизить сложившееся на новой площадке темп производства. В Харьков направлялись ремесленники, токари, инженеры из Горького и Красноярска, эшелоны с материалами, прибывавшие из разных уголков страны. Среди груд щебня и металла работали в основном молодые люди. Растаскивали завалы, восстанавливали цеховые помещения. И так же, как это делалось в эвакуации, устанавливали оборудование, не ожидая окончания стройки, которая должна была растянуться на месяцы, а может, и на годы. Как и в тридцатые, прибыла на Тракторострой выездная редакция «Комсомольской правды». В мае 1944 г. на закопченных стенах, изувеченных взрывами цехов, забелели листки с крупно набранной «шапкой»: «КОМСОМОЛЬСКАЯ ПРАВДА» НА ВОССТАНОВЛЕНИИ ХТЗ»
«Молодой харьковчанин! Сегодня ты участвуешь в воскреснике по восстановлению ХТЗ. Четырнадцать лет назад вот так же вместе со строителями работали молодые харьковчане – школьники, студенты, служащие. Товарищ, ты видишь, что натворили немцы на нашем красавце заводе. Пусть не грусть, не вздохи, а упорный труд будет твоей местью гитлеровцам. Поднимем из развалин родной Тракторный!». Школьники в этом призыве стоят впереди всех – подростки и дети были главной силой на восстановлении, ведь война ещё не окончена. Но мы наступаем! Освобождён Киев, бои гремят уже за Днепром. На берегах харьковских речек работают пленные в тёмно-зелёных мундирах – восстанавливают мосты. До конца войны ХТЗ восстановил выпуск тракторов. Ещё три года ушло на то, чтобы выйти на рубежи предвоенного времени.
