С каких пор его вообще заботят такие вещи?! Проклятие!

Келлфер решительно переступил свечу, и отбрасываемый ею свет заплясал на стенах. Дарис обернулся.

–Отец, – тускло констатировал он. – Как я и думал, ты нас слушал.

–Я не скрывал этого, – ответил Келлфер, не глядя на сцепленные руки молодой пары. Пришлось сжать зубы до боли, чтобы не отодрать Дариса и Илиану друг от друга. – Дарис, ты спешишь с неверным решением, хотя времени у тебя мало. Тебе стоит подумать.

–Это мое дело.

А все-таки Дарис изменился! Но не к худшему, как посчитал раньше Келлфер – тогда сын уже был не в своем уме. На самом деле он стал жестче, увереннее, рассудительнее. Неужели так на нем сказалась война? Это обрадовало бы Келлфера, если бы не дрожавшая Илиана, с надеждой искавшая глазами взгляд отца своего… хозяина.

–Клятвы на крови опасны. Власть изменит тебя, и ты уничтожишь Илиану. Если любишь ее, отпусти сейчас, пока это не начало действовать.

Келлфер не врал, хотя и не стал говорить, что дело не в магии, а лишь в обыкновенной человеческой природе. Все любят власть по-разному, кто-то легче и быстрее входит во вкус, кому-то, напитанному влиятельностью с детства, обычная власть уже не приносит удовольствия. Но люди – это всего лишь люди, пусть и с разным темпом, со всеми происходит одно и то же: чем больше человек привыкает к власти – тем меньше хочет ее отдавать. Видя, что мир не рушится от принятого им неэтичного решения, человек убеждает себя, что оно не столь уж и плохо, раз мир на месте. А привыкнув к этому, легко принимает следующее и следующее.

Основы основ. Исключений Келлфер не знал: даже святоши вели себя так, только времени им требовалось больше, а шаги в сторону неэтичности были мельче. Собственно, не укладывался в эту картину разве что Даор, но он был не в счет – друга, с его демонической кровью, и человеком-то назвать было нельзя, – он изначально рамками этики себя не сковывал.

А вот Дарис считал себя хорошим человеком и пока за свои принципы держался. Так что сына, пока еще колебавшегося, нужно было поторопить, пока его обостренное чувство справедливости еще не притупилось.

Но почему-то слова давались непросто. Сейчас краем глаза Келлфер следил за Илианой, и его укололо, как она вздрогнула и как опустила голову. Сказанное пугало не только Дариса, ей и в голову не приходило, что Келлфер преувеличивает ради того, чтобы подтолкнуть сына к нужному решению, и просто верила директору Приюта Тайного знания, понимавшему, как работают клятвы на крови. Келлфер дал себе обещание объяснить это Илиане позже.

Иди речь не о Дарисе, Келлфер бросил бы это дело: разорвать подобную связь человек мог только по своему желанию, и никакое принуждение не сработало бы на нем, а влюбленный мужчина не мог захотеть отпустить возлюбленную, кроме как ради ее и своего блага.

Вот же оно, благо, на блюдечке!

–Даже если это и так, я приму это решение позже, – не поддался на провокацию Дарис, но Келлфер отметил, как дрогнул его голос. – Я все изучу, прости, не с твоих слов. И не дам причинить Илиане вреда. И это, повторю, не твое дело. Я благодарен тебе за помощь, но на том все. Оставь наши отношения нам.

–Может, я дам какую-нибудь другую клятву, раз эта так опасна для нас обоих? – подала голос девушка.

«Умница! Предложи ему обмен, что угодно!»

–Я подумаю об этом, – медленно проговорил Дарис. – Но пока не вижу в этом смысла. Не бойся сказанного отцом: ты со мной в безопасности.

–Вот только я продолжаю сидеть в клетке! – отчаянно ответила Илиана. – Ты дал мне свободу потому, что меня заперли как животное, ты сам сказал. Затем ты привязал меня к крюку у воды. Сейчас отказываешь мне в свободе воли. Хочешь сказать, ты за животное меня не держишь?

Келлфер усмехнулся: девушка за словом в карман не лезла. Как и тогда, когда он сам указал ей, что у нее нет выбора. Он все-таки встретился с ней глазами, и мир сузился до этих пылающих страданием и страхом озер. Илиана искала поддержки и защиты и не понимала, что если бы Келлфер встал сейчас на ее сторону, Дарис однозначно бы отказался даже раздумывать. Беспомощность девушки играла ей на руку.

Промолчать было по-настоящему тяжело. «Я поговорю с ней позже и все объясню, – снова сказал себе Келлфер с нарастающим чувством тревоги. – И мы вместе придумаем, как заставить Дариса ее отпустить. У нас должно получиться. Даже с таким упрямцем, как мой сын».

Да, Дарис оставался его сыном. Если бы не это, можно было бы не танцевать вокруг, просчитывая его реакции на давление, а просто убить его – и Илиана стала бы свободна. Она бросилась бы к Келлферу и благодарила его в этой забавной манере жителей Пурпурных земель: пригибаясь к земле, с вытянутыми руками, со слезами на глазах. Он поднял бы ее и обнял. Осушил бы слезы.

Эти фантазии нужно было прекращать немедленно! Сейчас же!

И тут Келлфера как ледяным дождем окатило. Дикая мысль пришла ему в голову: а если Илиана, как-то пробившись сквозь защитный артефакт Даора, проделала с ним то же, что с его сыном?! Она же в отчаянии и снова могла не заметить. Что если и он, как раньше Дарис, постепенно, сам того не замечая, становится идиотом, мечтающим сползти к ее ногам?! Что если еще несколько дней – и тоже будет пожирать ее глазами, забыв логику и самого себя?!

Разве он когда-нибудь хотел кого-то защитить так, чтобы размышлять, пусть и гипотетически, об убийстве сына?!

Это стоило проверить немедленно.

Наверно, что-то отразилось на его лице, и Илиана отшатнулась, быстро заморгала и отвернулась. Дарис, сощурившись, наблюдал за ней.

–Нет, – наконец сказал он. – Не сейчас. Не бойся, я не буду приказывать тебе.

–Поклянись, – неожиданно ответила Илиана. – Тогда поверю.

И снова Дарис не поддался:

–Придется поверить так. Со временем ты увидишь, что я не вру.

–Дарис, я понимаю, что ты занят вашими отношениями, но они никуда не убегут, а нам нужно в город, – вмешался Келлфер, унимая пожар в груди. – Как можно скорее.

–Зачем? – повернулся к нему сын.

–Я расскажу тебе по дороге. Илиана, ты же хорошо себя чувствуешь?

Девушка с энтузиазмом закивала. Кажется, в ее глазах загорелась надежда. Может быть, она даже решила, что отец хочет переубедить сына, оставшись с ним один на один. Келлфер прогнал мысль о том, как она расстроится, когда поймет, что он и не собирался говорить с Дарисом о клятве и сосредоточился на идее проверки своей теории. «Пока я еще могу размышлять, – сказал он себе. – Все остальное подождет».

–Я пока приготовлю турнепс и сварю шоколадный напиток, – просияла обрадованная девушка. – Постираю. За меня не беспокойтесь!

–Ты предлагаешь бросить Илиану одну? – настороженно спросил Дарис.

–Я не могу оставить тебя с ней, – отрезал Келлфер. – Сначала я должен удостовериться, что все сработало.

–Сработало.

–Вот и дай мне убедиться в этом. Не волнуйся: эти два грота не найти за иллюзией, даже если кто-нибудь каким-то чудом пройдет по нашим тоннелям. Она в полной безопасности, если не станет выходить.

–Я буду в порядке! – бодро подтвердила Илиана.

Дарис неохотно встал.

Я впервые за месяц осталась одна. Ни рабов, ни пар-оольцев, ни этих ужасных божеств, ни Дариса, взгляд которого я ловила на себе во время готовки и уборки, и расчесывания волос, и просыпаясь среди ночи, и даже когда уходила к реке вымыть посуду или умыться. Никого.

Мне не верилось. Честно говоря, если бы я могла убежать сейчас, рассчитывая только на себя – не задумываясь рванула бы в сторону порта. Но у меня не было денег, и среди черных, как сажа, пар-оольцев я выделялась как лунь. Никто не укрыл бы меня даже на время. Некоторое время я пыталась прикинуть, насколько реально схорониться среди товара на каком-нибудь корабле, но плыть до Пурпурных земель было никак не меньше четырех дней, и за это время пришлось бы выходить не единожды. Оставив эту мысль, я тряхнула головой. Глупо рассчитывать на сказочное везение, которого у меня никогда не было.