Здесь тоже никаких сюрпризов. Хартия отдельно гарантирует гражданам право на неприкосновенность частной жизни, возможность исчезнуть из общества, находящегося под постоянным наблюдением, но дополнительные типы налогоплательщиков не часто пользуются подобной привилегией – вам повезло, что вы попали в эту категорию доходов, система работает на вас, так зачем вам от нее уклоняться?

У тех миллионов, на которых система не работает, свои причины.

«Предыдущие приводы (объединенные юрисдикции) – нападение, одиннадцать случаев; вымогательство сексуальных услуг, три случая; распространение нелицензионных СНДИЗ-веществ, пятнадцать случаев; незаконное проникновение, взлом и проникновение (корпоративные помещения), пять случаев; незаконное проникновение, взлом и проникновение (частные помещения), девятнадцать случаев; угон транспортных средств, восемь случаев. Вся информация об арестах и судебных преследованиях прилагается ниже…»

– Просто, блядь, образцовый гражданин, – пробормотал я, – и это еще то, за что тебя прижучили.

«…последнее место работы (по слухам) – член „Наземной команды“, юрисдикция Колыбель-Сити (предполагаемые даты – середина Ришабхи – начало Гемини). Возможные контакты – Зип Санчес, Тензин Таманг, Милтон Декейтер, Джефф Гэвел, Нина Учарима…»

Милтон Декейтер. Если не совпадение, то я знал этого парня. И если уж на то пошло, Тензин Таманг тоже казался смутно знакомым. Но с другой стороны, Таманг – довольно крупный клан среди непальских марсиан, да и Тензин – не такое уж редкое имя.

«…последнее подтвержденное/контролируемое место работы – логистика рабочей силы для корпорации „Седж Системс“ в Мортон-Спред. Контракт действовал от 18 Дхану до 11 Ришабхи, аннулирован досрочно, расторжение подписано. Обзоры производительности труда приво…»

– Хочешь чего-нибудь выпить? – из спальни донесся голос Мэдисон Мадекве. В ее тоне мне послышалось скрытое извинение.

– Конечно, – откликнулся я. – Я возьму один из односолодовых с верхней строчки меню. И добавь самую малость воды.

Длинная пауза. Затем она просунула голову и одно обнаженное эбонитовое плечо в комнату.

– Это был серьезный вопрос, мистер Вейл.

– Это был серьезный ответ.

Она заколебалась. Я ждал.

– Я не стану включать это в расходы, – коротко сказала она и снова исчезла.

«Ну что ж». Я вернулся к файлу.

«…последнее известное местоположение и отслеженные действия – ночь 3 Гемини/раннее утро 4 Гемини: замечен уличной камерой/отслежен по связи в восточной части Колыбель-Сити, восемнадцать подтвержденных контактов (данные GPS прилагаются), в обществе Милтона Декейтера, Нины Учаримы и еще двоих, не являющихся членами команды. Последний подтвержденный контакт 01:43, угол Полезной Нагрузки и Десятой, направлялся на запад в сторону законсервированного ангара на Гингрич-Филд в обществе Учаримы. Никакой орбитальной корреляции, никаких дальнейших следов».

Колыбель-Сити. Я поморщился. Плохое место, чтобы шляться по нему с отключенным датчиком местонахождения. Без него вы полагаетесь на волю случая и спутникового наблюдения, с которым немилосердно спариваются частицы Мембраны. Что касается Гингрич-Филд…

Я еще немного покопался в файле. Нашел голограмму Торреса – стандартный снимок с головы до пят. Судя по виду, фото делалось после ареста – его раздели до трусов, парень не выглядел особо чистым или ухоженным. Я приблизил лицо и плечи, поставил фото на медленное вращение. Хмурый мачо глядел из-под длинных, не по последней моде, волос, впечатляющие мускулы плечевого пояса выглядели достаточно поджарыми, чтобы давать и силу, и скорость, также бросалось в глаза множество шрамов и следов повреждений там, где обычно получают травмы бойцы.

Ничего такого, чего бы Нагорье не видело уже миллионы раз.

Там был приложен допрос Нины Учаримы и его краткая стенограмма, судя по которой она утверждала, что поехала с Торресом в Гингрич-Филд, рассчитывая, что ее прижмут к стенке ангара и страстно оттрахают. В тот момент они закидались ТНС по уши. Торрес бормотал какое-то дерьмо, которое ее вообще не интересовало, поэтому она по большей части игнорировала его треп. Игроки и схемы, ожидание большого куша, обычная напыщенность Колыбель-Сити. Когда они уже довольно далеко углубились в поле, Торрес решил, что вместо жаркого секса хочет забраться по стене одного из ангаров и пробраться внутрь через крышу. Учарима какое-то время поболталась там, вырубилась от наркотиков, а когда пришла в себя, ей стало скучно, она пошла домой. И больше Торреса не видела.

Хмм.

В ее словах чувствовалась какая-то грязная правда Нагорья. Но не видя фактические кадры допроса, не просмотрев соматические снимки и не глядя Нине Учариме в лицо, пока она говорила…

Сквозь тонкую завесу бранегеля и проекции я увидел, как в комнату зашла Мэдисон Мадекве. Она была закутана в серое пальто с высоким воротником, которое плотно облегало ее до середины бедра. Руки в карманах, через плечо перекинута легкая дорожная сумка. На ногах – элегантные сапожки до середины икры и облегающие черные легинсы. Она выглядела как модель модного дома, демонстрирующая обязательный в этом сезоне походный марстеховский ансамбль.

– Мы готовы, – заявила она. – Я организовала неприметную поездку в город.

– Неприметную? Отсюда? – Я нажал на кнопку выключения. Парящий между нами гель хрустнул, вспыхнул облаком блестящего пепла и испарился. – Знаете, если вы думаете воспользоваться служебными лифтами…

– За ними также будут следить. Если и не живые акулы пера, то как минимум дрон-камера. Да, мистер Вейл, это тоже приходило мне в голову. У меня на уме есть кое-что более тонкое.

Я поднялся на ноги.

– Что ж, мисс Мадекве, теперь мне стало любопытно.

– Хорошо. – Она слегка наклонила голову, словно хотела получше разглядеть меня в падающем через окно косом свете. – Может, мы к чему-то еще и придем.

К тому моменту, как мы вернулись в город, я начал всерьез скучать по своей гарнитуре.

Спуск с «Акантиладо» прошел достаточно безболезненно. Каждые пару часов отель отправлял постояльцев в город на вертолете, высаживая их в центре Брэдбери или любом другом месте по запросу. Большинство клиентов пользовались этой услугой просто потому, что она была бесплатной. У озабоченных общественным вниманием ультрапутешественников была еще более веская причина – так папарацци получали хорошую, заметную добычу, а прессу заранее предупреждали.

Чем и воспользовалась Мэдисон Мадекве. Мы проскользнули на борт следом за каким-то кукольно-юным ультрапутешественником и его свитой, незаметно заняли места позади. Та немногочисленная пресса, которой позволялось шляться по отелю, была настолько ослеплена блеском славы, исходящим от главного пассажира, что никто из папарацци даже не удостоил взглядом меня или Мэдисон.

К тому же, как только люк закрылся и мы взмыли в воздух, мне пришлось наблюдать всего за девятью людьми. Наш главный аттракцион и окружавшая его вялая кучка подхалимов не представляли никакой мыслимой угрозы, а троица сопровождавших его шпиков больше нервничала из-за моего присутствия, чем я – из-за них. Я обменялся с ними парой кивков – профессиональная вежливость – и это, похоже, сработало. Мы все расслабились и выглянули в окна. Летательный аппарат устремился вниз, в туманные, окрашенные красным глубины Разлома, словно крошечный стальной паук, опускающийся на своей нити.

Но в Брэдбери-Централ все стало совсем иначе. Здесь в каждом закоулке таилась потенциальная опасность: персонал станции, в форме и без нее; посыльные, облаченные в ливреи десятка различных фирм и франшиз со всего города; рассеянная горстка сразу узнаваемых, разодетых по последней моде в марстеховские наряды, изысканных посетителей «Акантиладо», как правило, в сопровождении настоящей свиты из слуг и людей на побегушках; клиенты «ВэллиВэк», направляющиеся вдоль Разлома на восток или запад. Это был человеческий суп со всевозможными рисками, ни один из которых не поддавался аккуратной оценке. Без гарнитуры у меня не было никаких систем, в том числе беспристрастной визуализации целей, отмечающей повышенный пульс или блестящую от пота кожу, никаких датчиков, выявляющих неуместное скрытое снаряжение, никаких прогностических моделей для анализа движений и жестов.