Так /они/ втроем, подгоняя коней, быстро /до города/ добравшись, глянули — а за воротами города один высокий терем виден. Достигнув основания терема, /они/ глянули вверх, а /там/ сидит одна девушка и три-четыре девушки /ее/ обслуживают. Сэргувэдэй Фянго на ту девушку внимательно глянул — воистину, среди женщин, появившихся в мире /людей/, она весьма хороша. /Он на ее/ облик глянул — можно сказать, что /это/ девушка из Просторного Зимнего дворца[43] спустилась в мир /людей/. Облик /ее/ подобен Чанъэ[44], что на луне; пара /ее/ глаз /26 b/ чиста, словно осенняя вода; пара /ее/ бровей хороша, /они/ подобны появляющейся луне; во рту, подобном вишне, спрятана улыбка. То, как она ступает /своими/ маленькими, в три цуня[45], ножками, спокойно переходя /с места на место/, подобно /тому, как если бы ей/ не устоять /даже/ против ветра в весеннюю пору, Сэргувэдэй Фянго, увидев /ее/ один раз, чуть было не достиг рассеяния души. Сам /он/, совсем одурев, говорит двум рабам:

— Воистину, кажется, /мне словно/ днем привиделся сон о Солнечной Вышке[46], что на солнце]

Тогда Бахалчжинь говорит:

— Почему, барич, досюда добравшись, в затмении так достиг одурения? То, на что /мы/ надеемся — /это/ чтобы барич укрепил /свои/ мысли, позаботился о /себе/ самом, а мы покуда, войдя в этот дом с расспросами, справимся-ка о происхождении /этой девушки/! Если даже /она/ в другом месте не просватана, /так еще/ ничего нельзя предугадать о существовании /у нее/ добровольного чувства к баричу)

Тогда только барич словно очнулся ото сна, и, велев двум рабам следовать /за собой/, отправившись прямо к дому деда богача, чтобы расспросить, достигнув /его/ ворот, сошел с коня, и втроем /вместе со своими рабами/ /27 a/ входит в дом. Тогда домочадцы поспешно ввели /их/, ведя за собой. После /этого/ деду богачу кланяются, спрашивая /его/ о здоровье. Тогда дед и бабушка богачи поспешно /их/ в ответ поприветствовали, усадили /их/ на кан.

После /этого/ дед богач с улыбающимся лицом спрашивает у Сэргувэдэя Фянго:

— Где находятся хоромы почтенного барича? Хочу услышать имя и род /его/!

Тогда Сэргувэдэй отвечает:

— Название нашей деревни — деревня Лоло. Имя моего отца — Балдубаянь. Я как раз и, есть /его/ сын Сэргувэдэй Фянго.

Тогда дед богач с улыбающимся лицом, сказав:

— Очень давно /уже/ слава почтенного достигла /моих/ ушей)

тотчас, позвав домочадцев, велев убить свиней и овец, в тот не день приготовив пир, усадил Сэргувэдэя Фянго на возвышение, а /сами/ дед и бабушка сели напротив, и /все вместе/ то и дело пьют водку. По мере /застолья/ дед богач с улыбающимся лицом спрашивает:

— Сколько лет исполнилось в этом году старшему брату?

Тогда барич ответил:

— Мне в этом году исполнилось шестнадцать лет.

/27 b/ После /этого, дед богач снова спрашивает:

— Вероятно, старший брат /уже/ сосватал себе жену?

Тогда барич отвечает:

— Пока /я/ ходил в поисках девушки, минула половина месяца. /Но мне/ еще не повстречалась девушка, подходящая моим желаниям.

Тогда дед богач с улыбающимся лицом говорит:

— У меня, старика, одно слово /к тебе/ появилось, и /я/ хочу посмешить /им тебя/. Как это возможно по мнению барича?

Тогда барич говорит:

— Если у старика слово /ко мне/ появилось, то пусть /он/ скажет /его/! Мы все сели за один стол, и никакая скрытность не требуется!

Тогда дед богач говорит:

— Мой род богат. /Хотя/ у меня нет потомков и детей, но одну дочь /я все же/ воспитал. Зовут /ее/ Бямбукэ Хочжо[47]. В этом году /ей/ исполнилось семнадцать лет. С детства /ее/ учили книгам. Так как до сих пор /она/ еще не встретила /себе/ достойной пары, в моих мыслях — выбрав достойного красавца, хочу и надеюсь отдать /ему свою/ дочь. Про этот приход барича можно сказать, что /28 a/ это Небо, ведя /его/, соединило наши две стороны. Если барич не боится, то /я/ хочу, отдав /баричу/ мою дочь, заставить /ее/ служить покрывалом и оторочкой барича! Как /это/ по мнению барича?

Тогда Сэргувэдэй Фянго, очень радуясь, сказав /богачу/:

— Нельзя ли мне, глупому, так как — /я/ не боюсь, вступить в брак /с дочерью богача/?

в течение того же дня утвердил Бахалчжиня сватом. После /этого/ на следующий день барич /и его два раба/ втроем, расставшись с дедом богачом, радостно, /подобно/ ветру и вихрю, держа путь к дому, без промедления достигнув дома, разом от начала до конца рассказала о том, что /барич/ сговорил невесту. После /этого/ Балдубаянь с женой за поздравлениями от /всех/ домочадцев друг за другом, тут тотчас выбрав счастливый день на Желтом Пути[48], убив свиней и овец, заложив десять повозок, доставили церемониальное угощение /к деду богачу/. После /этого/ дед богач, собрав родственников и друзей, пируя три дня, только тогда закончил пир.

/28 b/ Сэргувэдэй Фянго вернулся с пира /домой/, и без задержки, быстро, подобно стреле, пущенной из лука, миновали дни и месяцы, и, выбрав счастливый день на Желтом Пути — пятнадцатый /день/ восьмого месяца, со словами, что /он/ берет жену, /Сэргувэдэй Фянго/ велел пойти пригласить обоих — шаманку Нисань и Нари Фянго.

Когда без задержки наступил тот самый пятнадцатый день, дед богач, усадив Бямбукэ Хочжо в паланкин, несомый восемью людьми, позвав музыкантов, пока /они/ играли музыку, без промедления достиг деревни Лоло. После /этого/ Балдубаянь с женой, выйдя навстречу друзьям одному за другим, встречая невесту, ведя /ее/ за собой, ввел /в дом/, и в тот день, пока /все/ пируют до /самого/ захода солнца, играет музыка.

Тогда шаманка Нисань со словами, /обращенными/ к Нари Фянго:

— Мы по обычаю, вторя веселой музыке людского сборища, радости Балдубаяня и поднятию водки, споем-ка песню! сперва шаманка Нисань слова, произнесенные для зачина: