И деревья все рядами
Ждут целительной крупицы.
И вся осень золотая
Озаряет светом лица,
И природа увядает,
Чтобы заново родиться.
* * *
Солнце спряталось за тучей,
Щекотать устав равнины,
Тучи плавают беззвучно,
Будто роем муравьиным.
На холме, в траву одетом,
Где недавно трещал сверчок
И жужжали пчёлы где-то,
Впредь тускло и не горячо.
Только ветер деревья качает.
Ты садишься, примяв ковыль,
За улетающими грачами
Наблюдать, как будто бы фильм.
И ощущаешь всем созданьем
Не подступающую стужу,
А что-то, чему нет названья,
Но уже просится наружу.
* * *
Мы слишком унижаем провидение, приписывая ему наши понятия, с досады, что не можем понять его.
Достоевский – Идиот
По обшарпанной, ужасной и широкой
Уходящей в неизведанность дороге,
Разворачивая занавесы пыли,
Неприглядными, гудящими телами
Пролетают впопыхах автомобили
И, подобно разъярённому в корриде,
Порываясь на искусственное пламя,
Окружающей реальности не видят.
Неприкаянно поблизости слоняясь,
На пугающей дороге оказалась
Исхудавшая бездомная собака;
И огромное дымящееся тело,
За которым инфернальная ватага,
На животное направилось мгновенно…
Но случайным провидением успела
Бедолага ускользнуть недоуменно.
Ошарашенно кружит она поодаль…
Всё такая же промозглая погода,
Всё такие же деревья и фасады,
И сменяются в грязи автомобили.
А она – без облегченья и досады —
Поторапливает судорожно лапы.
Не понять ей, что чуть было не случилось…
Но случись вдруг – всё равно не поняла бы.
Робея и жалея
На свете нет грустней картины,
Чем наблюдать за псом,
Чью шею цепи поглотили,
Кому лишь будка дом;
Как день и ночь он грузно бродит
Всё по цепи кругом,
И с виду всем доволен вроде
И смирен под рукой…
Но в глубине души собачьей
Он думает про жизнь,
Как всё могло бы быть иначе,
Оков он всех лишись.
Пусть иногда добры и кормят
И зимы легче здесь —
Устал он быть комком покорным
Среди сплошных повес.
Он слышит ночью вой протяжный,
Устало с места встав, —
То стаи псов снуют бродяжно,
Как в кабаки Фальстаф.
И так пьянящий звук свободы
С луною вместе в ночь
К нему стучит все эти годы,
Лишь дверь открыть невмочь.
Ему бы только пробежаться
По полю, как буран,
По улицам, как дилижансы,
Под отблеск фонаря.
Хотя бы день на воле краткий,
Пусть страшно будет там,
Но лучше, чем сгнивать на грядке, —
Пуститься по ветрам…
Но разве значит жизнь собачья
Хоть что-то в мире злом?
И разве кто-нибудь заплачет
И вспомнит кто потом?
Но утешеньем псу назначим,
Что жизнь людей подчас
Едва ли больше в мире значит,
Чем жизнь любого пса.
С широко закрытыми глазами
Украдкой скользнув по домам,
Солнце медленно умерло,
Сырой пеленою туман
Одевается в сумерки,
И полностью всем существам
Участь быть близорукими.
Тропинка ныряет во мглу,
Всё вокруг ею обнято —
Пугающе двигаться вглубь;
Все деревья инкогнито,
Я взгляд их пытливый ловлю,
Как из призрачной комнаты.
Затем в переулок глухой
Я вхожу неуверенно,
И каждое зданье за мной
Смотрит пристально дверями.
Крадусь в тишине гробовой
По настилу из времени.
Всё будто бы замерло вдруг,
Лишь упрямо туман этот,
При помощи облачных рук,
С каждым разом всё заново
Являя сознанью свой трюк,
Продолжает обманывать…
И разве всё время не в нём
Всюду бродим на свете мы?
Что было, что будет потом —
До последнего съедено,
Как вычурный этот простор,
Лишь туманом неведенья.
* * *
В часы одолевающих волнений,
Когда в душе моей один лишь мрак,
Когда холодной хваткой держит страх
И мысли носятся, как злые тени;
Тогда – всего на несколько мгновений —
Ко мне приходит призрак Жанны д’Арк,
Ко мне приходит призрак Анны Франк —
Из самой глубины земных забвений.
И сквозь меня, без жестов и без слов,
Глядят печалью полными глазами,
Где отпечатком вечным боль веков…
И весь мой страх уже не так суров:
Дрожа, все беды отступают сами,
Как будто лань, завидевшая львов.
* * *
Деревья послушать не прочь разговор,
Стоят они вечные стражники:
Не знают поблажек, не знают комфорт;
Красивые в полдень, но в сумерки страшные.
Покорно стоят – может, сами в плену
Иль с небом у них уговор;
Стоят, головой покоряя длину,
И тянутся вверх, за его рукавом.
Я к ним за советом люблю приходить,
Я их созерцаю величие.
Под шумы листвы, щебетание птиц
Душевные раны так просто вылечивать.
Они и крупней, и мудрее меня,
Внимательно слушают речь
И, личные беды в беседе уняв,
От пагубных мыслей способны отвлечь.
Пускай не проронят ни слова они,
Но лучше такого молчания
Ни в ком не встречал я за все эти дни,
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
