Еще бросалось в глаза отсутствие Тунде. В последнюю их встречу Малик поссорился с ним, и в эту минуту ему было больно оттого, что они расстались на такой напряженной ноте. Он желал бы, чтобы слух о том, что он сбежал вместе с Кариной, не подтвердился, но из-за того, что он не хотел видеть Избранника от знака Воды своим врагом, или из-за того, что ему была бы тяжела мысль о том, что они сейчас вдвоем, – он не понимал.

Но хотя Тунде не было в зале, его семья пришла на прием. Они сидели тесной группой, и чувствовалось, что они очень напряжены, поэтому другие придворные к ним не подходили. И глаза всех присутствующих были направлены на принцессу Ханане. Фарид как раз рассказывал, что единственным способом предотвратить ожидающую всех катастрофу является поимка ее сестры, и все следили за реакцией принцессы. Как и Малик, они не знали, как к ней относиться, и внимательно отмечали каждый ее жест и малейшее изменение мимики. Все старались уловить какие-то признаки того, что она неживая.

Лицо принцессы оставалось спокойным. Она выслушала Фарида не перебивая и, только когда он замолчал, спросила:

– Вы уверены в том, что умиротворить гнев Великой Матери можно, только выполнив этот ритуал?

Фарид кивнул.

– Все в мире стремится к равновесию, и магия не исключение. Когда равновесие нарушается, в мире бушует хаос. И мы видим его в нашествии саранчи.

По залу прокатилась волна беспокойства. Во время Солнцестоя Фарид продемонстрировал людям существование магии, но до сих пор еще не все в нее верили.

– И насколько все это связано с моим… возвращением?

– Магические силы, задействованные мной для вашего воскрешения, сыграли роль в нарушении равновесия. – Фарид еще до приема предупредил Малика, что он не станет рассказывать перед двором всей правды, потому что он многим из них не доверял. – Но не магия в вас самих, ваше высочество.

Принцесса Ханане посмотрела на Малика, и он словно одеревенел под тяжестью ее взора.

– Что насчет него? Откуда мы знаем, что это не его рук дело или не рук Царя Без Лица через него?

Пятьдесят пар глаз впились в Малика. Чтобы справиться с охватившим его страхом, он щелкнул браслетом Тунде.

– Когда он стал Избранником от знака Жизни, я попыталась собрать сведения о нем, – вмешалась Великая визирша Дженеба. Она стояла позади трона среди остальных членов Совета. – Записи об Адиле Асфуре в архивах отсутствуют. Не подозрительно ли то, что приезд этого мальчика в наш город совпал с такими потрясениями для трона и народа Зирана?

Малику показалось, он физически ощутил, как по залу пробежала волна подозрения. Незаконный въезд в Зиран наказывался плетьми, но какое наказание положено за введение целого двора в заблуждение ради участия в наиболее чтимом в этом городе действе? Раз они так отреагировали уже на то, что Малик назвался вымышленным именем, то как же они обозлятся, когда узнают, что он – улраджи? Что они с ним сделают? А с Лейлой и Надей?

Ответ прост: ничего. Потому что он им не позволит. Он сильнее всех их вместе взятых. Он может одной иллюзией свести их всех с ума, они и думать забудут о нем и его сестрах. Они будут полностью в его власти…

Нет! Малик со всей силы ущипнул себя за бедро. Резкая боль привела его в чувство. Зачем он вообще об этом думает? Пусть он улраджи, но он не станет использовать магию для того, чтобы подчинять окружающих людей. Это не его мысли, а Царя Без Лица.

Но – хвала Великой Матери – Малику не пришлось защищаться, потому что вмешался Фарид:

– Вы правы, этот мальчик на самом деле не Адиль Асфур. Его настоящее имя Малик, и у него с самого начала были подозрения насчет Карины. Когда он поделился ими со мной, я велел ему скрыть его личность и вести тайное наблюдение за Кариной. Он истинный герой, и к нему следует относиться как к таковому.

Фарид повернулся к Малику.

– Спасибо за все, что ты сделал для Зирана, Малик, – сказал он.

Малику странно было наконец слышать свое истинное имя в стенах тронного зала – странно и приятно.

Возможно, ткачом сказов был Малик, но Фарид поистине магически сплетал слова. Одна простая ложь – и подозрительность придворных обернулась признательностью. Только принцесса Ханане смотрела на него так же холодно, как и раньше, и хотя Малику хотелось спрятаться от этого взгляда в самом темном углу, он поднял голову и решительно встретил его своим. Может, ему здесь и не место, но и ей тоже, и было несправедливо позволять ей запугивать себя так.

– Малик вам не враг, Ханане, – тихо сказал Фарид. – В отличие от Карины.

Голос его смягчился, как будто это был разговор только между ними двумя.

– Последнее слово за вами, ваше высочество. Но прежде чем вы вынесете решение, позвольте напомнить вам, что девочки, которую вы знали, больше нет. Та, что заняла ее место, представляет угрозу и для вас, и для вашего народа. Не позволяйте милым сердцу воспоминаниям о прошлом влиять на вашу оценку настоящего.

Ханане не шевелилась – Малик только заметил, что она чуть сильнее обхватила ладонями подлокотники трона. Фарид просил ее санкционировать поимку и последующую казнь ее собственной сестры. Человек не может согласиться на такое и сохранить душу.

Но, по всей видимости, принцесса потеряла душу в мире мертвых, потому что она слегка наклонила голову и сказала:

– Делайте то, что следует сделать ради защиты Зирана.

Вскоре висевшее в тронном зале напряжение сошло на нет, Совет начал обсуждать детали подготовки зиранского войска к поисковой операции и способы избавиться от саранчи, осаждавшей город. Великая визирша уже собиралась объявить прием оконченным, когда со своего места встал Тунде.

Погодите-ка – нет, это не Тунде. Какой-то мальчик, очень похожий на него. Скорее всего, его младший брат.

– Мы благодарим вас за то, что вы прояснили ситуацию, сложившуюся в городе после Солнцестоя. – Тон его был вежлив, но в глазах горел злой огонек. – Однако у меня есть вопрос: где мой брат?

Члены Совета обменялись неловкими взглядами, а Фарид внимательно посмотрел на мальчика.

– Как тебя зовут? – спокойно спросил он.

– Адевале. Адетунде – мой старший брат, победитель Солнцестоя.

Схватившись обеими руками за грудь, Ханане вскочила с трона.

– Брат Адетунде, – прошептала она. – Ты брат Адетунде… мой…

– Оставьте этот вопрос мне, ваше высочество, – резко сказал Фарид. Ханане моргнула и нерешительно опустилась обратно в кресло. Казалось, она немного пришла в себя, но неотрывно смотрела на мальчика, как будто боялась, что он исчезнет, как только она отведет взгляд.

Фарид повернулся к Адевале. Заученная улыбка вернулась на его лицо.

– Адевале, я буду рад обсудить этот вопрос в более приватной обстановке…

– Я не видел моего брата со дня вознесения молитв в Храме Солнца и не имел от него никаких вестей, – сказал мальчик, и на лице Фарида промелькнуло раздражение. – Он никогда бы не покинул город, не известив нас. Так где он? Я хочу его видеть сейчас же.

Придворные беспокойно зашевелились. Фарид прищурил глаза. Его губы медленно сложились в печальную улыбку.

– Я хотел дождаться окончания приема и обратиться к твоей семье лично, но если ты действительно хочешь видеть его прямо сейчас… – Он обратился к ближайшему Стражу: – Пожалуйста, принесите Адетунде.

Страж удалился и отсутствовал, казалось, очень долго. Он вернулся, неся в руках большой белый сверток. Малик стоял в тупом онемении. Это же не может быть…

– Мы предполагаем, что после молитв в Храме Солнца Адетунде как-то узнал, что именно Карина стояла во главе заговора против покойной царицы, и решился на личное противостояние с ней, – тихо сказал Фарид. – И тогда она совершила вот это.

Страж снял покров с тела Тунде. Малик до конца своих дней будет помнить крик матери Тунде при виде зияющей окровавленной раны на том месте, где было его сердце.

Поле зрения Малика сжалось до булавочной головки. Он был знаком со смертью. Он видел, как она годами нависает над человеком, медленно, неотвратимо разрушает его, пока он не становится ходячим трупом. Видел, как смерть забирает младенца прямо из рук матери и как маршем, в государственных цветах, проходит по деревне и бьет невинных людей.