— Вот, попробуйте эти. Они синего цвета и трехслойные. Вы сами никогда не догадаетесь, что на самом деле у вас карие глаза, — участливо улыбается она.

Она пытается сложить в своей голове историю моей жизни. Я могу рассказать ей. Мне должно быть страшно, но я чувствую, что она была на моем месте когда-то. Что-то в ее поведении позволяет мне доверять ей, хотя я ее совсем не знаю.

Кладу линзу на кончик пальца и вставляю ее в свой налитый кровью глаз. Перемена кардинальная, как раз то, что мне и нужно.

— Я возьму четыре упаковки.

Поднимаю на нее глаза и улыбаюсь.

— Пожалуй, мне также не помешает пара солнцезащитных очков.

— Замечательно. Я соберу вам контактные линзы. На стойке у двери есть солнцезащитные очки, отпускаемые без рецепта. На этой неделе на них действует скидка в пятьдесят процентов.

Ее голос при этом повышается на целую октаву.

Я расплачиваюсь с продавцом наличными и направляюсь к автомобилю. Мое отражение смотрит на меня из зеркала заднего вида, и я не могу отвести от него взгляд. Мне нравятся произошедшие перемены. Я уже чувствую себя кем-то новым, но одного лишь этого недостаточно.

— Прощай, Мэдоу, — говорю я и снова сосредотачиваюсь на дороге.

Стилист в салоне делает мне стрижку. Звук щелкающих ножниц громко звучит в моих ушах. Я чувствую, как она нежно проводит пальцами по моим волосам, снова и снова, и длинные светлые локоны падают на пол вокруг моего кресла.

После того как женщина заканчивает со стрижкой, она наносит густой слой пастообразной краски. При этом много болтает и пристально разглядывает меня — она первая, кто смотрит мне в глаза дольше, чем на одно мгновение.

Она не может удержаться от искушения задать вопрос, который гложет ее.

— С вами все в порядке?

Мои мышцы гудят от напряжения.

— Да, а что?

— Синяки. Радикальные перемены во внешности. Я просто подумала, что может быть…

Я хочу сказать ей, чтобы она не отвлекалась и занималась своим делом, но мой рот работает быстрее, чем мой измученный мозг.

— Я в порядке. Автомобильная авария. Мне повезло, что я осталась жива, — говорю я, чувствуя себя лучше от этого, поскольку последняя часть сказанного не была ложью. — Я чувствую себя в настоящее время совершенно безобразной. Мне нужны были перемены, чтобы укрепить свое самолюбие.

Выражение ее лица такое, будто она только что проглотила таблетку для прозрения. Ее руки взлетают в воздух, сохраняя крепкую хватку на ножницах.

— Подруга, я так тебя понимаю. Каждый раз, когда я расстаюсь с парнем, я делаю себе новую прическу. Что-то в новом стиле — это словно начать все сначала.

— Именно.

«Начать все сначала, мне это нравится».

Кара передает мне зеркало, когда заканчивает. Волосы цвета воронова крыла подчеркивают мои кобальтово-синие глаза. Я улыбаюсь сквозь ломоту в челюсти.

— Идеально. Я в восторге.

Оставляю ей солидные чаевые, в душе надеясь, что благодарность заставит ее молчать, если даже она соберет мою ситуацию в своей голове подобно паззлу.

Последняя остановка на сегодня — тату-салон.

— Сколько вы можете набить за сегодня? — спрашиваю я.

— Я могу колоть тебя хоть всю гребаную ночь напролет, если у тебя есть деньги на это, — предлагает он. — Но должен предупредить, если это твой первый раз, тебе, вероятно, не захочется спешить. Эти хреновины — те еще сучки, когда заживают.

— Разве похоже, что меня в данный момент заботит чувство боли?

— И то верно. Итак, что это будет?

Я провела все утро, размышляя над этим вопросом. Ответ нашелся легко.

— Я хочу, чтобы у меня на спине был ворон, расправивший крылья по самые лопатки. Хочу, чтобы в его глазах плескалась свирепость и решительность. Речь не о какой-нибудь жалкой певчей птичке (прим.: героиня выбрала именно ворона, а не ворону, т. к. ее имя — отсылка к названию этой птицы на английском — игра слов «raven — Ravyn»).

Он склоняет голову.

— Девушка, которая знает, чего хочет. Класс. Снимай рубашку и ложись. Приступим.

«Я больше не буду робким луговым жаворонком. Моя жизнь меняется к лучшему».

Это все, на чем я могу сосредоточиться, пока он колет мою кожу. Боль особенно сильна на некоторых синяках, но я отрешаюсь от происходящего, как многократно делала и в своем прошлом.

— Черт возьми, девочка, ты точно не в порядке. Тебе необходим этот ворон.

— Необходим? О чем вы говорите?

— Для защиты. Кельты верят, что во́роны обладают какой-то магической, мать ее, силой и защищают тебя от зла. Спорим, ты этого не знала?

— Нет. Круто.

Я молча молюсь, чтобы этот ворон сделал это, и защитил меня от Нэйта — моего самого реального надвигающегося зла.

Я провела в тату-салоне семь часов. Ворон прекрасен — черный с оттенками электрического синего, светящегося за его крыльями и хвостовыми перьями. У птицы насыщенные синие глаза, которые по цвету совпадают с моими собственными. Оставшуюся часть дня он покрывает мои руки вдохновляющими цитатами. Напоминаниями о пути, который мне предстоит преодолеть.

Прежде чем вернуться в отель, перекусываю сэндвичем в местном кафе. Мой мозг настолько истощен, что я не могу ясно мыслить. Я доедаю свой бутерброд, затем, уже находясь в отеле, наливаю в стакан «Джеймесон» на два пальца и быстро выпиваю его. Еще до того, как успеваю налить себе вторую порцию, проваливаюсь в сон.

Резко вскакиваю на ноги.

«Где я, бл*ть, нахожусь?»

Воздух втягивается в мои легкие одним протяжным принудительным вдохом. Мои напряженные мышцы борются с желанием расчесать татуировки. Меня охватывает тревожное чувство, словно за мной наблюдают. Я не могу больше оставаться в Лаббоке. Между мной и Нэйтом слишком мало километров.

Как бы мне хотелось сесть в самолет и улететь на какой-нибудь далекий остров на другом конце Земли. На Мальдивы или, даже, на Луну, но я не могу. Во-первых, у меня нет паспорта. Черт, да у меня нет даже водительских прав. Более того, мистер Кершоу предупредил меня об общественном транспорте. Это первое место, где Нэйт будет искать меня. Там же будут искать и власти.

Мечусь по комнате, дожидаясь, пока сварится кофе. Для того чтобы наполнить мою кружку, требуется кофейник целиком. С кружкой в одной руке и сумкой в другой я направляюсь к машине. На автопилоте выезжаю с парковки и направляюсь к шоссе Интерстейт Восемьдесят четыре. Единственная цель, которая меня занимает — оказаться как можно дальше от влажного воздуха Луизианы. Мелководные болота с жуками только усиливают чувство, будто я задыхаюсь.

Я нахожусь в пути уже три часа, когда мой мочевой пузырь призывает меня остановиться. Разрываю упаковку пончиков с сахарной пудрой и запихиваю их в рот, пока заправляю машину бензином. Мой разум перебирает все возможные направления.

«Двигаться на север к горам Колорадо или к бескрайним диким просторам Монтаны и Вайоминга? На запад к побережью Калифорнии или же на северо-запад в Орегон или Вашингтон, где побережье столь же потрепано, как и мое тело?»

Мои пальцы сжимают рукоятку, пока автомат не выдает сумму в двадцать пять долларов. Я возвращаю насадку в подставку и сажусь в машину, чтобы все обдумать. Я могла бы отправиться на восток и купить ферму на Среднем Западе, или, продолжая движение в том же направлении, отправиться в какую-нибудь причудливую рыбацкую деревушку на побережье.

Слеза бежит по моей щеке, когда я отстраняюсь от руля. Я растеряна, совершенно одинока и не знаю куда направиться. Вытираю слезу большим пальцем и решаю просто продолжать движение и позволить судьбе вести меня по намеченному пути. Когда я подъезжаю к Санта-Розе, штат Нью-Мексико, замечаю рекламный щит.

«Лас-Вегас! Вот что мне нужно».

Билборд — это знак. Лас-Вегас идеальный вариант. Я смотрю на свое отражение в зеркале и улыбаюсь. Новая я органично впишется туда и растворится на общем фоне. Насколько трудно будет слиться с постоянно снующими толпами людей на тротуарах Лас-Вегаса?