Год спустя

– Дитя мое, ты готова? – старшая сестра всегда сдержанная, серьезная сегодня переживала больше нас всех. И ведь был повод. Сегодня у нашей Богини Плодородия – Афисы – родится дочь, верная, покорная и… сумасшедшая на всю голову.

Да, вы правильно поняли, речь шла обо мне.

С тех пор как три добрые жрицы нашли меня на каменном полу в лужи крови в заброшенном доме на краю города, куда они забрели совершенно случайно; когда я узнала о своей злой участи и о всей несправедливости этого жестокого мира; когда после несчетных попыток наложить на себя руки я начала встречать утро. С тех пор прошло много времени. Раны затянулись уродливым рубцом на сердце. Боль утихла, забрав с собой все слезы и страдания. Во мне осталось лишь переполняемая меня радость. Сестры научили меня любить этот мир, пусть он и жесток, людей, даже если они этого и не заслуживают, свою жизнь, несмотря на то, какие преграды она заставляла пройти. А я любила. Стоило забыть о боли, как начала наслаждаться жизнью.

Сначала было тяжело улыбаться, строить из себя веселую и жизнелюбивую девушку – это быстро выматывало. Первое время, приходя к себе в комнату, заваливалась прям в одежде на кровать и ревела. А на утро вновь надевала на лицо полную радости улыбку и выходила в свет. И так продолжалось, пока в один из дней я не поняла, что горевать-то больше незачем, внутри меня нет того, что заставляло ночами напролет оплакивать нарождённого сына. Нет, я не забыла о потере ребенка, просто ради него продолжила жить дальше. Если он не увидит этот мир, его увижу я, но уже другими глазами, с другой жизнью.

«Беляна» – временное имя, которое дали мне сестры. Ведь свое я так и не вспомнила. Как свое прошлое. Ничего из того, что было со мной раннее, не осталось в памяти. Словно кто-то специально вырвал все прожитые мной года.

«Но для чего? Да и кому могли понадобиться такие зверства?» – эти вопросы задавали все жрицы храма Афисы. Их очень разозлило такое нечеловеческое отношение к молодой девушке, ещё совсем непознавшей мира, ничего не видавшего, кроме родительского очага. Но с этим я была не согласна. Маленький червячок сомнения сидел внутри меня и каждый день умолял меня вспомнить, но что именно – не говорил. Будто он знал что-то важное, но хотел, чтоб я сама поняла, что это. Но шли дни, недели, месяцы, а я так и не поняла, чего же от меня хочет душевный червячок.

Зато сестры о своих желаниях изъяснялись четко и ясно. И главным их желанием – сделать из меня Великую жрицу. Воодушевлённые общей идеей, они каждый день, с восходом Солнца, вытаскивали меня из теплой постели и тащили на занятия. Сначала мне было все равно. Потом я часто желала, чтоб у них у всех разом прихватили животы. А уже через три месяца я втянулась в новый ритм жизни, и сама поднимала сестёр – любопытство и желание узнать что-то новое пустили в душе новые корни.

Так и проходили мои будни. С утра на лекциях, после обеда практические занятия, а после ужина новая книга заклинаний, обрядов, ритуалов. Я училась, узнавала много нового, много практиковалась и вскоре была готова принести клятву Богине.

– Беляна? – Ларсене напомнила о себе.

– Ой, прости, – встряхнула головой. – Да, я готова.

Облаченная в черное длинное платье направилась вслед за старшей сестрой. Еще несколько часов и я стану одной из них – верной дочерью Афисы.

Посвящение проходило в несколько этапов: очищение духа, принятие нового имени и клятва крови. Каждый ритуал проводился в разных местах. Чтобы очистить дух будущей жрице следовало пройти все четыре стихии – лёд и пламя, земля и воздух. На этом пути девушка опускалась сначала ледяную прорубь, которую после закрывали толстым слоем льда, который через какое-то время возгорался, обещая испепелить все, до чего только сможет докоснуться. Огонь сменялся землей, что обсыпала девушку с головой, забиваясь во все щели, не давая возможность вздохнуть. Все оканчивалось сильным порывом ветра, который, как и очищал девушку, так и проверял на стойкость. И если испытуемая выживала, ритуал продолжался.

Принятие нового имени – это знакомство с будущей матерью, богиней Плодородия, самой Афисой. Стоя на коленях в её храме, молодая жрица сначала знакомиться с Богиней, а потом в том же положении приносит свою клятву. Особенностью этого ритуала было то, что никто не знает, какое тебе дадут имя и какую ты принесешь клятву. Но было одно нерушимое условие – клятва должна идти от всего сердца, сама душа должна говорить её, желать того, что произносит. Если это нарушалось, Богиня на месте испепеляла неверную дочь.

Передернув плечами, отогнала дурные мысли подальше. Сейчас сомневаться нельзя. А назад отступать слишком поздно. Есть только один верный путь – путь вперёд и только вперёд. И никак иначе.

Выдохнув полной грудью, вошла в зал четырёх стихий. Высокий стеклянный потолок пропускал лучи восходящего Солнца. Весь зал играл яркими цветами своей истинной природы. В центре растелился круг, куда посещали девушку для проведения первого ритуала. Сейчас, как и гласит завет, в том кругу плескалась кристально-голубая вода, привлекая к себе солнечный свет.

Оглянувшись, заметила, что старшие сестры уже были на своих местах и ждали только нас. Подойдя ближе к заветной черте, после шага за которую моя жизнь изменится навсегда, сняла своё платье. Шальной ветерок тут же окутал меня. Кода покрылась мелкими пупырышками. Пальцы ног сдались от прохлады каменного пола. Но несмотря на своё смущение – перед сестрами, как и перед самой Богиней я стояла полностью обнажённой, – и чувствовавший холод, я выпрямилась, гордо подняв голову.

– Я готова! – после чего уверенно шагнула в пропасть, из которой выхода назад не было.

Что я сказала секунду назад? Что мне было холодно? Беру свои слова назад. Вот сейчас мне было жутко холодно! Стоило с головой уйти под воду, как захотелось тут же вылететь наружу м укутаться теплым пледом, но выхода назад не было – над головой толстым слоем льда закрылась спасительная дверь. Теперь была только я и первое испытание.

Некоторое время ничего не происходило. Я билась руками о лёд, разбивая костяшки в кровь. Я хотела жить. Хотела наполнить легкие теплым воздухом. Но время все шло, а я как была в оковах льда, так и плавала в них.

Ноги, руки уже сковало от низкой температуры. Волосы покрылись инеем. А легкие наполнились льдом. А нет. Это все мое тело заточила в свои ледяные объятия магия Зимы. Она проверяла не меня, а мой разум – насколько он был чист.

– Никчемная!

– Уродина!

– Рева-корова!

– Где же твой папочка?

– Не пришёл?

Картинки одна за другой вспыхивали перед глазами. Злые голоса резали слух. Острое желание врезать каждому, говорившему про меня гадости, засело глубоко внутри. Пальцы невольно сдались в кулаки, готовые в любой момент осуществить желаемое.

– Зубрила!

– Зануда!

– Проститутка!

– Что сказал? – вырвалось раньше, чем я успела сообразить, что сказала. Гнев застелил глаза. Эмоции взяли над разумом вверх. Припечатав несчастного к стенке, сильно сжала его горло и направила в сторону его смазливого личика готовый к бою кулак.

«Он не стоит того», – тихий шепот ворвался сквозь пелену ярости, оглушая посторонний шум. Я не слышала ничего, кроме этих четырёх слов: «Он этого не стоит».

Кулак опустился. Ладонь, сжимавшая толстую шею, разжалась. Отступила на шаг, глядя куда-то сквозь похотливое лицо парня. Медленно развернулась. И пошла прочь.

– Струсила, да?

– Она струсила! Ха-ха!

– Стерва превратилась в серую забитую мышку! Ха-ха!

Ногти до крови впились в кожу. Боль отрезвила. И, выдохнув, я просто пошла дальше, больше не обращая внимания на злые голоса за спиной.

Когда же я вновь открыла глаза, то узрела, что все еще скованна льдом. Холода я не чувствовала, но дискомфорт в мышцах был ощутим. Все тело затекло. А мозг на удивление соображал четко и ясно. Вот только спать хотелось очень сильно…