– Что ты делаешь? – говорю беззвучно, одними губами.

Гарик откровенно разглядывает мое лицо. В его глазах столько чувственности, что я вспыхиваю. Зачем он так? Договорились же только работать вместе.

Мягко высвобождаю руку и отворачиваюсь.

– Третье пиво было лишним, – вздыхает.

Они с Никитой долго прощаются, я жду в машине. Думаю, стоит ли рассказывать о Владеке с его условием. Боюсь навредить отцу, боюсь сделать неправильный выбор.

Игорь садится, я сразу завожу двигатель.

– Не надо никуда ехать, – говорит он хрипло и трет переносицу. – Через минуту за мной приедет Инга. Мы едем в Варшаву, у родителей траблы.

– Что случилось? – поворачиваюсь.

Он смотрит прямо перед собой стеклянными глазами.

– Батя привел в дом очередную шлюху, а маму как раз выписали. Так, сука, неудачно совпало, – говорит и тяжело вздыхает. – Дома был пистолет, оказывается. Не знаю, откуда. Мама прятала его в белье. Короче, она в отца стреляла.

– И? – уточняю, не на шутку разволновавшись.

– Промахнулась. Потом в себя хотела, но он успел выбить. Полиция приезжала, скорая. Ее снова увезли в клинику. Все живы-здоровы, но ехать надо.

– Кошмар какой, – зажимаю рот рукой.

Он опускает голову на ладони, растирает пальцами лоб, потом виски.

Смотрю на него с сочувствием. Не стану грузить историей с файлами, ему не до этого. Для начала попробую сама разобраться.

Тот влиятельный мужик в круглых очках, который способен помочь отцу – я его вспомнила. Он был на Кипре, с ним Игорь разговаривал за ужином перед конференцией. Уверена, этот человек связан с Тудоро-банком. Летом в офисе ходили слухи, что у акционеров серьезный конфликт, банк был давним клиентом компании. Надо поговорить с Алексом, поднять и почитать новости, подумать. Что же такого ценного в тех файлах?

– Ты не торопись с вещами, – говорит Белецкий, – Завтра я улетаю в Нью-Йорк на ту самую презентацию, к которой мы с тобой готовились. Жирный клиент, такого упустить нельзя.

– Не упустишь. Удачи тебе! – произношу с улыбкой, а в груди щемит.

Значит, снова расстаемся. Поговорить толком не успели. Может и к лучшему. Все важное было сказано на острове.

– Если хочешь, живи пока в квартире, я не против, – предлагает Гарик сдержанно. Вид у него растерянный.

Я киваю и обхватываю себя руками, подавляя острое желание его обнять.

Подъехавшая сзади машина освещает фарами салон. Мы смотрим друг другу в глаза, обмениваемся смятением и тревогой.

– Ну, пока, – выдыхает Белецкий, – На связи.

Он выходит. Я смотрю в зеркало заднего вида, как идет к машине сестры и открывает пассажирскую дверь. В салоне включается подсветка. За рулем сосредоточенная Инга и она не одна, из-за спинки сиденья выглядывает ее лучшая подруга.

Злата. Снова она.

Зажмуриваюсь. Не хочу ее видеть! Опускаю голову, отворачиваюсь, прячусь... Поздно! Память зафиксировала, как они все вместе отъезжают.

В сложный момент рядом с ним другая. Я больше не нужна, мы попрощались, как чужие. Инга была права:все возвращается на круги своя.

Больно так, что хочется кричать. Я стискиваю пальцы, зубы…С силой зажмуриваю глаза. Прижимаю руки к груди и сжимаюсь вся целиком. Хочется стать маленькой и незаметной, а лучше исчезнуть вовсе, чтобы больше ничего не чувствовать.

До его квартиры доезжаю, как в тумане, там меня окончательно накрывает. Всё кажется родным, от этого обидно и больно вдвойне.

Белоснежная глянцевая кухня, на которой мы пили кофе по утрам. Здесь я впервые увидела его голым, здесь мы подписали тот глупый контракт, а спустя месяц решили, что будем встречаться всерьез.

Огромный диван в гостиной. Сколько приятных минут мы провели на нем вместе! Смотрели в обнимку сериалы, просто валялись уставшие, занимались сексом… В любви впервые признались.

Терраса с двумя стоящими рядом шезлонгами. Мне хотелось создать на ней райский сад. В один из последних счастливых уик-эндов мы ездили в садовый центр, купили десять кипарисов и три огромных куста роз в кадках. Розы завяли, листья пожухли… Не получилось рая.

В спальню лучше не ходить, но там много моих вещей.

Стою на пороге, смотрю на смятую постель. В ней все еще спят наши призраки. Влюбленные, счастливые… Сплелись прозрачными телами, наслаждаются друг другом.

Опускаю веки.

Мне бы поплакать, а не получается. Глаза до рези сухие. Все слезы выплакала на острове.

Почему я не смогла его простить? Все могло быть иначе, наверное.

Перед глазами выпавшая в самолете бархатная коробочка. Почему я решила, что в ней кольцо? Может быть серьги или подвеска. И даже не для меня. Гарик мог купить подарок маме или сестра попросила привезти что-то особенное, а я себе придумала красивую историю и пытаюсь поверить. Не собирался он мне делать предложение, иначе не отрекся бы так легко.

Дверь в его кабинет приоткрыта, последнее время он ее не закрывал. Я туда не ходила, только заглядывала. В небольшой комнате стол с двумя мониторами, под ним вечно гудящий процессор, сине-красное геймерское кресло и две книжные полки на стене. Ничего интересного.

Вхожу и машинально оглядываю углы. Знаю, что в квартире камер нет, но кабинет для Игоря место особенное, мог установить.

Подхожу к столу, дотрагиваюсь до мышки. Большой экран вмиг оживает. Одергиваю руку и замираю. На заставке мое фото. То, которое он сделал в спа-отеле после первой совместной ночи и не захотел показывать. Я на нем задумчивая и очень красивая. Пожалуй, это лучшее мое фото.

Стою у стола, как статуя, не моргаю даже. Неужели он по-настоящему любил? Почему тогда изменил? Почему отпустил и опять с ней?

Боже! Ну зачем он с ней?

Глава 37. У этой боли нет дна

Остывший капучино на вкус как мыло, допивать не хочется. Рассмотрев всех посетителей за соседними столиками, пялюсь в окно. За ним по-осеннему прохладно и моросит дождь. Для октября погода обычная, для моего настроения – идеальная.

Алекса видно издалека, у него ярко-синий зонт и суетливая походка. Перебегая дорогу по диагонали, он ловко перепрыгивает дождевой поток на асфальте, заглядывает через стекло в кафе, и, заметив меня, приветливо машет.

– Ты опоздал почти на полчаса, – наигранно выкатываю глаза.

– Прости-прости, дорогая Эрин, – тараторит, наклоняясь. – Можно обнять тебя, наконец? Белецкого точно нет рядом? – оглядывается, паясничает.

Я невесомо целую его в щеку, мы обнимаемся.

– Почему ты назначил встречу здесь? Я хотела прийти в офис, со всеми увидеться.

Он садится напротив, смотрит искоса.

– Ты не в курсе?

Я медленно мотаю головой. Мне не нравится его взгляд и этот вопрос.

Алекс достает телефон и протягивает. На экране сообщение от Белецкого:

«Аннулируй пропуск Новицкой, в офисе ее быть не должно».

– Как это «не должно»? В смысле? – бубню себе под нос, уставившись в тест. – У меня же контракт, еще три недели. Я что, уволена?

– Понятия не имею, Эрин. У тебя контракт с американской фирмой, в нашем офисе ты была при боссе. Твой электронный пропуск больше не работает, можешь выбросить. Прости, но приказ есть приказ.

Я слушаю его и медленно моргаю. Ничего не понимаю.

Беру телефон, собираюсь набрать Гарика.

– Не звони, не возьмет, – предупреждает Алекс, – У него еще ночь, потом важная встреча.

От шока я совсем забыла о разнице во времени.

– Что это, черт подери, значит? – озвучиваю собственные мысли.

– Тебе лучше знать, думаю, – пожимает плечами Алекс. – Зачем звала? У меня всего десять минут.

Я тру лоб, не могу собраться. Мыслей в голове – целый рой.

– Можешь рассказать, что делалось для Тудоро-банка? Это было только приложение или еще что-то?

Алекс сощуривает глаза и выдерживает паузу.

– Зачем тебе эта информация?