– Н-ну!..

– Раз я твоя мать или сестра, не надо стесняться смотреть на меня. В этом нет никакой проблемы. С другой стороны, я не могу.

Миралука прижалась грудью к Хисуи и потерлась о него.

Затем, потянув за руку, расстегнула бюстгальтер.

Ткань, что практически выбивалась из понятия нижнего белья, соскользнула, обнажив прекрасные холмы.

Мягкая плоть качнулась, словно раскачивающиеся на ветке фрукты, подавляя своими объемами.

Хоть он и видел их раньше, Хисуи обнаружил, что на белой молочной коже выделяются и другие цвета.

Тепло груди в его руке ничем не отличалось от человека.

Плоды на вершинах груди уже созрели, и юноша отчетливо ощущал их твердость.

Миралука выпустила его руку.

Теперь юноша прикасался к телу женщины по своей собственной воле.

– Не стесняйся, делай все, что пожелаешь.

– …

– Тут тоже.

Миралука зашептала юноше в ухо, притягивая его незанятую левую руку к своим ягодицам.

Все пять пальцев опустились на прекрасную плоть, похожую на снежную равнину.

Рядом с кончиками пальцев ощущался узелок трусиков, ткань которых была столь же скудна, как и у бюстгальтера.

Вероятно, Миралука с самого начала планировала это, когда звала Хисуи к себе в комнату.

– Миралу…

Он не успел до конца выговорить имя, так как его губы оказались запечатаны.

В прошлом женщина уже была повинна в том, что превращалась в целующегося демона, так что это не первый раз.

Однако сегодняшний поцелуй был совершенно другим.

Он не выражал дружбу, не был похож на поцелуй матери или сестры и вообще отличался от прикосновения родственника.

Скорее, то был поцелуй меж мужчиной и женщиной.

Эти губы, что испили бессчетное количество свежей крови, совершенно не несли кровавого смрада.

Наоборот, они были богаты сладости.

И этот аромат был отлично знаком Хисуи.

Он заполнял всю комнату. Даже кровать выделялась его соблазнительностью.

Аромата Рашеллы здесь больше не было.

Её запах, полный роскоши и скромности, уже полностью исчез.

После долгого поцелуя Миралука освободила губы юноши.

Она позволяла Хисуи и дальше трогать свои грудь и попку, когда сама обвила голову парня обеими руками.

– Чего бы ты хотел? Можно все, понимаешь?

– …

– Или может… Ты бы предпочел, чтобы я продемонстрировала свой опыт и сама научила тебя всему?

Миралука нежно улыбнулась и немного отпряла от Хисуи.

Скинув неглиже, она в дразнящей манере начала медленно стягивать с себя трусики.

Затем вновь навалившись на юношу всем своим весом, спокойно задрала его футболку.

Крепко прижалась к худощавой груди Хисуи, после чего температуры их тел вновь слились.

Губы снова сблизились.

Кроваво-красный язык показался из такого же цвета уст.

Поцелуй, отличающийся от прошлого большей глубиной и сладостью, отметил точку невозврата.

Обмениваясь дыханием, они вместе легонько коснулись губ друг друга.

Миралука закрыла глаза.

Но Хисуи наоборот широко их распахнул.

– Стой!..

Хисуи оттолкнул склонившуюся Миралуку.

Конечно же, его сила была бесполезна против вампира в ночное время.

Однако Миралука молча встала с постели. Все ещё обнаженная, она без выражения спросила:

– …Так, значит, я в любом случае для тебя не подхожу?

– …

– В итоге… я не больше, чем просто член семьи? Или мне стоит знать свое место и радоваться, что простой вампир смогла сблизиться с тобой?

Вместе с невыразительным взглядом слова её были наполнены горечи.

Существовал ли кроме него такой человек, способный заставить её, Истинного Предка, говорить подобным голосом?

Разрывая тяжелую тишину, Хисуи решительно заговорил.

– Кто… ты?

Миралука недовольно нахмурилась.

Тот же самый вопрос юноша задал ей во время их воссоединения.

И тогда она дала идеальный ответ.

Который даже сейчас не изменился.

– Я Миралука, кто же ещё? Ты должен узнать мое тело.

Миралука развела руки, полностью обнажая нагое тело очам Хисуи.

Он знал.

Эта вечная красота была вырезана в его глазах.

Фарфоровое, без единого изъяна, тело совершенно точно не было копией.

Его глаза не ошибались.

Это тело принадлежало его матери, сестре и возлюбленной.

Однако…

– Почему?

– О чем ты?

– Твоя рука… Почему она не восстановилась полностью?

Сидя на кровати Хисуи угрюмо глядел на правую руку женщины.

Она была обожжена.

Несмотря на то, что регенерация вампирши возымела какой-то эффект, руку, остановившую серебряную пулю, все ещё омрачал след от ожога.

– …Не понимаю, почему ты об этом спрашиваешь? Это же серебряная пуля была, лечение требует времени.

– Ты просто остановила пулю. Она не вошла в тело, так что ущерб должен быть минимален. А учитывая твою силу, такие травмы вообще смехотворны.

– Я вампир, ты не забыл? Раны от обычных пуль зарастают мгновенно. Но от освященного оружия могут в худшем случае остаться шрамы.

– Это как “поцелуй” твоего племени?.. Даже если след раны вырвать с плотью, она все равно вернется?

Миралука как-то рассказывала об этом.

У жертвы вампира появляется проклятье - “отметка от поцелуя”. И пока вампир не будет уничтожен, она не исчезнет.

Даже если удалить участок укуса хирургическим путем, плоть с отметиной вернется обратно.

Это является доказательством того, что поцелуй вампира не обычная рана или инфекция, а магическое проклятье.

Тот же феномен относится и к самим вампирам.

Заработав удар орудием со святыми свойствами, вампир может остаться на всю свою вечную жизнь и молодость с неисцелимым шрамом.

Результат зависит от многих факторов, таких как ранг вампира, глубина раны, мощь орудия и сила нападающего. Ответ на то не прост, да и врядли вообще существует.

– …Ты слишком преувеличил. Во-первых, никто не может опознать вечную рану. Сейчас она может не зарастать, а через десять лет, или даже сотню, полностью исчезнет. Для вампира столь долгое ожидание не проблема. А во-вторых, это не такая уж и большая для меня травма. Через недельку пройдет.

– Возможно, ты права. Это-то и странно.

– С чего бы? Это ранение нанесло оружие, созданное специально против моей расы. С этим ничего не поделать.

– Ну нет. Для других вампиров это, может, и так, но ты от них отличаешься.

– …

Миралука замолчала.

Она догадалась, о чем Хисуи не говорил вслух.

– Конечно, это связано и с тем фактом, что ты Истинный Предок. То, что такая мелкая рана не заросла в мгновение ока, ненормально. И что самое важное, у тебя самый высокий уровень регенерации среди всех вампиров. Ты даже выжила, полностью сгорев под солнцем. Как такая могущественная персона могла обжечься от одной серебряной пули? И даже шрам остался.

Миралука хотела что-то сказать, однако Хисуи с нажимом продолжил словесную атаку.

– И ещё… Тебе доставляется достаточно лекарств и питания, а крови гораздо больше, чем ты можешь использовать. Ты много держишь в подвале, я ведь прав? На вкус кровь для переливания не очень, однако, с таким количеством полное восстановление труда составить не должно. Но рука все равно не исцелилась.

– …

– По крайней мере, Миралука, которую я знал, могла исцелить такую жалкую рану мгновенно. Так что…

– Я подделка? На главный довод это никак не тянет. В конечном счете важнее то, веришь ли ты мне или нет.

Миралука слегка покачала головой.

На лице читалась печаль.

– И раз ты подозреваешь меня, то должен проверить мое тело. В этом я обмануть не смогу.

Женщина снова легла на кровать.

Однако Хисуи в тот же миг наоборот спрыгнул.

Затем ринулся к двери, пока звонкий голос Миралуки не окликнул позади.

Голос родственницы, такой же как и в прошлом.

– Я с головы до пят не изменилась. Изменился ты.

– Что это значит?

Хисуи пытался вести себя спокойно, но голос его дрожал.