– Ох, правда-а?~ А ведь я и не говорила о Кудзё-куне~

– Тогда о ком?

Между двумя девушками вспыхнули невидимые искры.

И тем не менее, конфликт быстро утих. В конце концов, они находились в полицейском участке, потому поспешно привели свои эмоции в порядок. Рангецу недовольно отвернулась.

– Быстрее делай то, зачем пришла. Я на всякий случай буду в соседней комнате. А вы обе просто найдите, где посидеть.

Рангецу призвала Мей и Кирику присесть, а глазами поторопила собеседницу.

Эруру в свою очередь поклонилась и направилась глубже в подземелье.

Оогамии составила ей компанию, пока остальные девушки ожидали на диване для посетителей.

– Ну и, семпай… ты с ней не сталкивалась больше?

– Нет, но бабуля её однажды видела. И судя по её рассказу, Рашелла-сан больше к ней не вернётся. Всё же, никто не знает того, что ей нужно…

Кирика с симпатией вздохнула.

Она сегодня пришла с Эруру для того, чтобы обсудить визит Рашеллы к её бабушке.

Старая леди рассказала об инциденте лишь одному человеку – своей внучке.

“Сама решай, что теперь будешь делать”, – обремененная такой ответственностью, Кирика решила довериться только Мей и Эруру.

– Но семпай, почему бы не рассказать и Хи-куну? По идее, он больше всех за Рашеллу беспокоится. Плюс её цели… О них что-то должна знать приемная мать Хи-куна.

– Я тоже так сперва думала… но потом что-то засомневалась. Должно быть, всему виной мой эгоизм.

Кирика улыбнулась с некоторой долей самоуничижения.

Разлука Хисуи и Рашеллы по разным причинам было ей на пользу.

И в итоге после долгих раздумий, руководствуясь своими женскими чувствами, девушка все же решила не рассказывать ничего юноше.

– Это вполне нормально, не волнуйся. Воспользоваться случаем и утешить разбитое сердце парня это самое естественное развитие истории. Кроме того, если бы ты правда решилась украсть его сердце, то нам бы ничего не рассказала. Как по мне, ты просто молодец, раз пытаешься справиться с проблемой, стараясь не сделать Хи-куну больно. Ты почти так же хороша, как и я. Но не настолько.

Мей гордо выпятила обольстительную грудь и откинулась на диване.

Кирика же натянуто улыбнулась и посмотрела в сторону, где только что скрылась Эруру.

Сейчас все их надежды были возложены на эту миниатюрную девушку.

Естественно, она надеялась на то, что Хисуи сможет излечить свои психологические травмы. Как и на то, что Рашелла найдет свое спасение.

Эруру и Рангецу шли по хорошо охраняемому коридору карантинной зоны.

Одной из задач этого подземелья была изоляция от внешнего мира. В случае наивысшей тревоги можно было обрезать все контакты с другой стороной, образовав таким образом совершенно закрытую область.

А из-за некого инцидента, безопасность здесь была усилена ещё больше. Кроме того возросло и количество живой силы.

Пройдя несколько уровней защиты, таких как проверка ID-карты и сканирование отпечатков пальцев и сетчатки глаза, Эруру добралась до самого нижнего уровня управления полиции.

– Можешь делать все, что посчитаешь необходимым. Я, конечно, тоже могла бы поприсутствовать, однако ты ведь любишь делать все в одиночку.

– …Благодарю.

– Камеры безопасности выключены. Если что, жми кнопку тревоги… Хотя не думаю, что мне стоит все это объяснять, верно?

– Вы действительно очень хорошо подготовились. Вы же понимаете, что мне нечем отплатить?

– Я с самого начала ни на что и не рассчитывала. Да и вообще предпочла бы в должниках Кудзё-куна иметь, а не тебя.

Эруру напрягла лицо.

Она не ожидала, что сможет скрыть цель своего визита. В конце концов, в Рангецу текла кровь оборотней, потому у неё было отличное обоняние.

– В любом случае, ты же здесь ради него, я права? Раз зашла так далеко только чтобы допросить вампира, то дело явно связано с этим высокомерным мальчишкой. Какая же ты добрая.

– …Это всего лишь часть работы.

Эруру поклонилась Рангецу и продолжила путь.

Изготовленные из легированной стали тяжелые стены разошлись в разные стороны и открыли девушке путь к темной камере.

Самая глубокая часть полицейского управления была тюрьмой.

Будучи правоохранительным учреждением, столичное управление полиции уже содержало в себе все необходимые средства для задержания подозреваемых, при этом не обладая специализированными помещёниями для содержания преступников.

Однако в Отделе Расследований Сверхъестественного была предусмотрена и такая функция.

Очень часто задержанные даже не являлись людьми. Их нельзя было определить за решетку и вообще хоть как-то наказать обычными законами.

Потому до вынесения приговора такие “люди” помещались в тюрьму с максимальным уровнем безопасности в самой дальней части управления.

Когда же решение об их судьбе было сделано, они, незащищенные никаким законом, могли исчезнуть в любой момент.

Их жизнь и смерть зависели от высших чинов, а окончательный вердикт был известен лишь полноправным членам Отдела Расследований Сверхъестественного. Информация эта была полностью засекречена.

Даже Эруру не имела понятия о судьбе большинства содержавшихся здесь монстров.

Однако она была уверена в том, что преступник, к которому она направлялась, был все ещё жив.

Существовали железные доказательства его преступлений, и будь он обычным человеком, его уже давно ждала бы смертная казнь. Однако он был ценным образцом для исследований, потому Отдел не спешил с уничтожением.

Обычно Эруру ходатайствовала бы о скорейшем исполнении наказания, однако в этот раз все было иначе.

У неё были к нему вопросы.

– Давно не виделись, Фергюс.

Молодой парень стоял у стены, вяло прислонившись к ней спиной.

Девушке он не ответил.

Точнее, сил для ответа у него попросту не было.

Он сражался против Хисуи и полностью ему проиграл, слившись со святой водой на уровне элементарных частиц.

Благодаря метаболизму, в конце концов, святая вода покинула его тело, однако её святые свойства, противоборствующие организму, и по сей день отзывались жгучей болью в каждой его клеточке.

Плюс ко всему, запертый здесь, он подвергался жестоким допросам, что для вампира было сущим адом.

Затем Фергюс был связан серебряной цепью с высеченным на ней священным писанием, что не давало ему свободно двигаться.

Прикрепленные к стене цепи крепко связывали запястья, удерживая вампира своей святой силой.

– Я хочу кое-что у тебя узнать. Можешь говорить?

Эруру говорила абсолютно без интонации и эмоций на лице.

Светловолосый юноша так и остался без движений с опущенной головой.

Его бледное тело было совершенно худым от голода.

– Если тебе достаточно пакетов с кровью, я могу поделиться парочкой. Я ничего не добьюсь, если не заставлю твой мозг хоть немного работать.

С неохотой выдавила Эруру.

Использовать кровь, чтобы разговорить преступника, было с её точки зрения полностью недопустимо. Фергюс лишь снова напомнит девушке о её проклятом происхождении, если заглотит наживку.

Однако сейчас годились любые методы.

Она должна была получить информацию любой ценой.

Фергюс среагировал на слово “кровь” и поднял голову.

Изначально белоснежное и красивое лицо, непременный атрибут вампира, ныне выглядело будто на двадцать лет старше.

Травмы, полученные в бою с Хисуи, вкупе с тяготами тюрьмы, истязали разум и тело. Весь лик Фергюса был испещрен приносящими боль морщинами и шрамами.

– …Это ты. Проклятое запретное дитя. Не думал, что паду так низко, что полукровка станет на меня сверху вниз смотреть…

Слова Фергюса были полны собственного разочарования.

Действительно, с одной стороны была дампир Эруру, а с другой “Чистейший среди чистокровных”, происходивший чуть ли не от самого Истинного Предка. Их статусы отличались словно небо и земля.

В вампирском сообществе Эруру обладала самым низким положением, в то время как Фергюс был благородным представителем высшего сословия.