– Не говори так, будто все знаешь!..

– А я и не знаю. Прости, я вообще-то память потерял. Но даже просто пообщавшись с тобой пару дней я понял, что ты хороший человек. Не вреди себе больше.

Двойник Рейны тяжко закусила губу.

Железный прут выпал из руки на землю.

– Я никогда не скажу что-то столь бесчувственное, типа: “Смело взгляни в лицо своей психологической травме”. В конце концов, ты уже столько помогала той девчонке по утрам, что утешать тебя просто нет нужды. Так что… просто не неси это бремя в одиночку. Вместе вы отлично дополняете друг друга со своими сильными и слабыми сторонами.

Хисуи указал на Рейну, сидящую на коленях на земле.

На ее второе “Я”.

– Я… не до конца понимаю… Но спасибо.

Прибегшая в насилию девушка от стыда склонила голову.

– Эм… Я виновата, полагаю? Так что… теперь я буду внимательнее к тебе!

Наконец, она улыбнулась.

В этот же момент она рухнула, словно что-то покинуло тело.

Даже очертания тела начали расплываться. В таком вот виде она упала на основное тело.

И Рейна поймала ее.

Столкнувшись, два тела стали едины.

На месте осталась лишь одна Рейна.

– Я…

Девушка держалась за ногу и смотрела на Хисуи.

Воспоминания беспорядочно метались, и Рейна, казалось, не понимала, что только что произошло перед ней.

Просто схватившись за ногу она сидела на корточках, немного пошатываясь.

– Эй, что случилось?!

Довольно быстро прибежала одетая в спортивный костюм Рангецу.

Похоже, она что-то почувствовала во время патрулирования.

– Вы очень вовремя пришли. Можете отвести старосту в медпункт? Ее доппельгангер вернулся в основное тело.

– Серьезно?! Слава богу… А твой?

– Есть у меня одна догадка. Надеюсь, удача сегодня на моей стороне.

Обед уже почти закончился, когда Рашелла начала искать Хисуи.

Заметив, как он заходит в учебное здание, она сперва хотела окликнуть юношу, однако увидев его решительное лицо, быстро передумала.

Потому скрыла свое присутствие и тайно последовала за ним.

Хисуи поднялся по лестнице до самой крыши.

Из-за спортивного праздника в школьном здании было довольно пустынно. А конец обеденного перерыва так вообще практически сводил к нулю шанс появления случайного прохожего.

На пустой крыше Хисуи ждал… другой он.

Рашелла сглотнула и укрылась в тени, наблюдая за встречей двух юношей.

– Привет, Я.

Хисуи помахал рукой и поздоровался сам с собой.

Другой он держался за металлическую сетку, ограждавшую крышу, и смотрел вниз.

Одет он был в школьную форму и держал рядом завернутый в белую ткань крестообразный священный меч Клинок Тзара.

Двойник обернулся. Лицо в точности повторяло Хисуи.

Но глубокая печаль в глазах делала его совершенно другим человеком.

Это был доппельгангер Хисуи, что обладал особенностью антивампира и памятью о прошлом годе.

Впрочем, не только этим.

– …Откуда ты узнал, что я здесь?

– Ну, просто сам бы направился именно сюда.

– …

– Во время подобных мероприятия Миралука всегда наблюдала из таких мест. Не хотела привлекать много внимания. К тому же ее зонт мог испортить другим родителям фотографии. Зрение у нее что надо… Так что отсюда все отлично было видно. Я ведь прав, да?

– Да. Стоило ожидать этого от себя.

Другой Хисуи слабо ответил с долей самоуничижения.

– Что ж… Тогда вопрос в том, что ты здесь делаешь?

– Раз пришел, то и сам должен знать?

Другой Хисуи ответил вопросом на вопрос.

Хисуи оперся об ограду и поднял глаза в небо.

– Миралука умерла.

– …

– Я этого не помню, потому что воспоминания у тебя. Но слышал от других людей. Довольно странно, но мне совсем не грустно.

– Мне тоже так кажется.

– Мне должно быть печально. Но кроме пустоты в сердце ничего нет, хоть это и не серьезно. Другими словами… эти чувства остались у тебя, и приносят жуткие страдания. Это ведь ты удерживаешь их ради меня?

– …

Другой Хисуи не отвечал.

Чувства и воспоминания после утраты Миралуки остались при нем.

Сейчас он наверняка застрял в трясине отчаяния.

– Я думал, что буду делать, если Миралука вдруг исчезнет. По идее, должен быть глубоко шокирован и подавлен.

– Именно. По факту, летняя поездка и была такой. Поехав на отдых с парой друзей, ты стал только еще более отчужденней. И перестал кому-либо доверять. Метафорически, ты не веришь миру. Ты не доверяешь миру, в котором нет Миралуки.

Другой Хисуи вдруг произнес целую речь.

Говорил о печали, об одиночестве. Говорил о своих чувствах к женщине, что покинула этот мир.

– Потом… Ты, наконец, взял себя в руки и сдал экзамены на поступление в старшую школу. Чтобы полностью порвать с прошлым, ты выбрал школу, где никто тебя не знает. Довольно глупая причина.

– Но разве это не здорово? И да, не унижай самого себя, мне от этого грустно становится.

Хисуи уныло опустил взгляд.

В конце концов, это был он же. Все, что он говорил о себе, Хисуи проецировали на себя.

– Ничего не поделаешь, в самое жуткое время ты был мной. До вчерашнего дня я бродил по улицам. Заботился об имуществе Миралуки, посещал места, где мы вместе гуляли. В самом деле дурацкое занятие.

Другой Хисуи одиноко усмехнулся.

Слушая это, Хисуи естественно совсем не хотел смеяться.

Как будто вообще кто-то захочет.

– Я уже знал, что ее больше нет… Но… все равно никак не мог этого принять. В конце концов, я ей даже ничего сказать не успел…

– …Да, я понимаю. Не единого слова благодарности.

Нынешний Хисуи не все знал о Миралуке. Но он был в курсе, что расстались они довольно внезапно.

Даже тогда, сидя перед ней с поцарапанной коленкой, когда Миралука показала свою истинную натуру… Он не смог вымолвить простого: “Я не против”.

Все это время он никак не решался сказать ей этого.

– И теперь ты страдаешь из-за этого, да?

С болью в голосе Хисуи спросил у другого себя.

Прямо как Рейна.

Это была его собственная ошибка, потому доппельгангер целиком взял на себя тяжкое бремя.

– Тоже самое ведь и с тобой?.. Эти чувства не вынести двоим…. Нет, даже для двоих это слишком тяжело.

Ответил другой Хисуи.

Его глаза были пусты.

Эти воспоминания лучше всего забыть.

И тем не менее.

– Тебе уже пора возвращаться. В противном случае я умру, потому что не хочу забывать целую жизнь.

– Возможно, твое нынешнее состояние лучше прежнего.

– Да ну… Как бы больно не было, я хочу до самой смерти все помнить.

– …

– Только потому, что это ты, я кое-что скажу.

Хисуи глубоко вздохнул.

Никому другому нельзя это услышать.

В целом мире он никогда и никому этого не скажет.

Естественно, помимо самого себя.

– Когда-то я любил ее.

Хисуи услышал, как что-то упало за его спиной.

Покатилось, ломаясь и разбиваясь на куски.

В тот же миг подул сильный ветер, заглушив эти звуки. Юноша даже не заметил быстрых и легких шагов на лестнице.

– Возможно, это были чувства как к матери или сестре, или вообще просто первая любовь… Но я всерьез ее любил.

Наконец-то он это сказал.

В мире, где Миралуки больше не было.

И хоть в этом уже не было никакого смысла, он все же сумел сказать.

Превратившись в огорченного слушателя, другой Хисуи трагически улыбнулся.

– Не стыдно такое заявлять?

– Достал, молчи уже. Если думаешь, что это стыдно, так постыдись.

– Если я вернусь, тебе станет еще хуже.

– Знаю. Но… не иметь воспоминаний тоже больно. Не только о Миралуке… но и о Рашелле.

– …

– Думаю, после утраты Миралуки я могу спокойно жить только благодаря ней.

Другой Хисуи не ответил.

Он улыбнулся и молча шагнул вперед.