Она, уже нехотя, но все же продолжила. Я из кожи лез, чтобы быть внимательным слушателем. И все равно через минуту-две Кира резко подскочила и сказала, что ей срочно надо на кухню, а потом она забыла, что ей еще бежать к одной подруге за чем-то, и вышла.

Я развел руками. Тиграныч ухмыльнулся, сказал мне, чтоб я сидел на месте, а сам вышел следом за Кирой.

Минут десять их не было. Я уже сильно нервничал. И вот они появились. Расселись снова. Тиграныч сказал, что Кира освободилась на кухне, к подруге еще рано, и поэтому все же стоит дослушать, чем заканчивается прерванная история.

Я весь сжался в комок, слушал в четыре уха и только чуть расслабился, как Клара вдруг заплакала и выпалила: Видите, видите?! – Вижу, – сказал Тиграныч, – теперь все вижу и понимаю, и хочу, чтобы вы поняли, в чем причина недоразумения. На мой взгляд, все дело в запятой. – В запятой? – хором спросили мы. – В запятой, в ней заразе, – повторил психиатр. Мы удивленно уставились на него. – Точнее, в смысле, который каждый из вас вкладывает в то или другое выражение, – уточнил он. Ведь люди по-разному могут воспринимать сказанное.

И выяснилось, что по мере повышения моего интереса к тому, что говорила Кира, я, когда она чуть приостанавливалась, видимо, собиралась с мыслями, как бы старался стимулировать жену на продолжение рассказа, и говорил ей: «Ну и что…» Я имел в виду «ну, и что дальше?», а она понимала это как «ну и что, мол, подумаешь, фигня какая». Из-за недоговоренности и вышла вся свистопляска.

А ведь это чепуха могла и разводом закончиться.

24. – Могла, Кира?

– Не могла, мой дорогой. Любила я тебя сильно и сейчас люблю. Нашли бы выход и без Тиграныча твоего.

– А вот я сомневаюсь.

– Ты бы подал на развод?

– Ну что ты. Я? – никогда.

– И я нет. Все равно бы поняли рано или поздно, где собака зарыта. Но в данном случае Тиграныч вовремя подвернулся.

– Еще бы. Помнишь, как я взял отпуск на пару месяцев и… и… и… и…

– Папа, ты что-то заикаться стал, – пошутила Ира.

– Вот после «и» ты и появилась на свет.

– Ясно, – засмеялась моя жена.

– Только не углубляйся в эти «и», пожалуйста, – улыбнулась теща. – А то еще по инерции расскажешь обо всех советах Тиграныча…

– Целомудрие на страже нравов, – стрельнул глазами Александр Даниилович в свою жену. – Но, как-нибудь… Все, закрыл рот… А ты, Семен, что там черкаешь на салфетке?

– Сюжет неплохой, Даниилыч, вот и фиксирую в виде тезисов, чтоб разработать его потом, с вашего, конечно, разрешения.

– А что, пиши себе на здоровье. Войдем в мировую литературу, мать?

– Я – не против.

– А я – «за»…

– Через годик, – сказал я.

– Годик – не десять лет. Подождем, – согласился тесть.

– Извините, я отлучусь на несколько минут, – поднялся я из-за стола. Мне в больницу надо.

– В больницу? Вот я и приметил сразу, что что-то не так. Кто в больнице-то? Что, очень плохо? – поднял брови Даниилыч.

– Не знаю, как и ответить, – пожал я плечами.

– Ладно, иди, звони, нам Ирина ответит.

25. Я вышел в другую комнату, достал трубку, набрал номер. Гудок. Второй. Третий.

– Реанимация. Я вас слушаю.

– Это Семен вас беспокоит. Ну, тот, который сегодня к Артему приходил.

– Фамилия какая?

– У кого?

– У Артема, естественно.

– Я… я… не знаю…

– Эх, вы, а еще школьный друг называется. – Раздался смешок.

– А, это вы…

– Да, это я. Пришлось вот остаться в ночь дежурить.

– Тихо у вас сейчас, наверно?

– Да какой там? Разве у нас бывает тихо, в смысле спокойно? Реанимация, сами понимаете.

– Понимаю… Так я насчет…

– Все нормально – бубнит ваш друг.

– Не понял?

– Не спит, говорю, но Вячеслав Георгиевич разрешил. И тихонечко «беседует» с вашим диктофоном. Увлекся.

– Вы его видите?

– А как же, он передо мной, как на ладони.

– А не могли бы вы ему на минутку трубку передать?

– И это можно сделать.

– Нет, подождите. Постойте.

– Что?

– Знаете, передумал я, не надо, а то вдруг помешаю ему.

– Как хотите.

– Спасибо вам, я утром лучше зайду.

– Меня уже не будет.

– Как?

– «Как?» – должна же я когда-то отдыхать.

– А-а-а…

– Мы ведь не из железа и тоже люди. А здесь, если б вы знали, так чувства атрофируются.

– Представляю…

– Вряд ли. Для этого в нашей шкуре побывать надо хотя бы с годик.

– Согласен. Ну, извините за беспокойство. Не буду больше вам мешать. До свидания.

– Пока…

Послышались гудки. Мне стало немного спокойней.

26. «Теперь надо позвонить дочке, а то заблудилась где-то», – подумал я. – Алло, Юля, ну, где ты? Мы тебя ждем, ждем…

– Па, спокойно, – услышал я ответ, – я уже перед дверью стою и жду, когда откроют. Ты что, звонка не слышал?

– Нет, – вышел из комнаты в зал. – Вижу, вижу мама в двух шагах от двери.

– Так что зря беспокоился, но все равно спасибо.

– Не за что, – ответил я и увидел свою дочь в дверном проеме с трубкой возле уха, весело смотрящую на меня.

Ира, увидев отца и дочь, говорящих друг с другом по телефону на расстоянии двух метров, прыснула от смеха. Засмеялись и мы, и вышедшие в прихожую тесть с тещей.

27. – Ну что, так и будем стоять? – спросил Даниилыч.

– Ой, бабуля, дедуля!!! – кинулась обнимать и целовать их внучка.

– Удлинила ты нас на этот раз, Юлечка, но приятно, – радостно сказала Кира Захаровна.

– Да? – удивилась Юля. – Вроде всегда так.

«И первый раз слышу, – отметил я про себя. – Раньше было «дед» да «ба».

– Я это… – запнулась Юля и выглянула за дверь. – Вень, ты иди, а…

– Что это за манеры? – возмутилась Ира. – Кто там? – и тоже выглянула за дверь. – Нет, нет, нет, молодой человек. Куда это вы так навострились бежать?

– Домой, – услышал я.

– До двери довела и «прощай»? – с легкой укоризной посмотрела мать на дочь. – Вениамин, зайдите на минутку хоть. Чаю выпьете, согреетесь.

– Я и не замерз совсем.

– Все равно зайдите.

Вошел высокий парень и замялся.

– Юля, давай, поухаживай, а то стесняется человек.

– Мама, папа, дедуля, бабуля, – выпалила неожиданно Юля, – это мой муж!

– От так-так, – только и сказал Даниилыч.

Повисло молчание. Шок.

– И… и… давно? – чуть придя в себя, спросила Ира.

– Два дня, – ответила Юля.

– Да, два дня, – тихо произнес Вениамин. – Я могу паспорт показать, – оживился он.

– Ну, причем здесь паспорт?! – схватилась за голову Ира.

– Спокойно, – сказал Даниилыч. – Спокойно, разберемся.

– Я же не так хотела. Я же… – открыла глаза Ира.

– Твое хотение… – начала Кира Захаровна. – Кто замуж выходит?

– Вышла, – вдруг поправил я.

– Тем более, – сказал Даниилыч.

– А еще… еще… у нас ребеночек будет! – выпалила снова Юля.

– Свершилось! – воскликнул мой тесть.

– Это точно, – брякнул я. – Если вспомнить себя, как Даниилыч советует, то… проходи Вениамин. Ты ведь зять теперь мне.

– А мне кто? – всхлипнула Ира.

– Это уж от тебя зависит, дочка, – сказал Ире отец.

– А я в разряд прабабок перехожу что ли? – вскинула руки Кира Захаровна. – Неужели дожила?

– Ну, а свадьба? – спохватилась Ира.

– Да ну ее, свадьбу эту, мам, – махнула рукой Юля. – Чего формализмом заниматься?

– Как?..

28. – Давайте эти вопросы на потом оставим, – предложил Даниилыч. – Сядем вот сейчас дружно за стол и…

– Мы, вроде, чай собирались пить, – косо посмотрела на мужа Кира Захаровна.

– И чай будем. А как же? Парню стресс надо снять.

– А тебе?

– И мне. Всем. Налетели, понимаешь. Венька, садись со мной рядом. Я тебя в обиду никому не дам.

– Я люблю тебя, дедуля, – чмокнула в щеку деда Юля.