– Наши братья, что по лесам промышляют, шалят на дорогах, орудуют в городах – все достойны почтения. Только все они лишь людишки, а ты сейчас приблизился к людям. Настоящий вор грабит дворцы и ворочает горы золота. Мы главные в воровском мире, крадем из казны столько, сколько нам нужно.

У Тихона отнялся язык. Он понял, что влип в дурную историю, выхода из которой уже не будет. Тень продолжала говорить:

– Царевна Софья готовится венчаться на царство. Отчеканила из казенного золота деньги со своим портретом, сделала это в глубокой тайне, даже название придумала этой деньге «софолка» с ударением на первый слог. Хочет, чтобы весть о ее вступлении на престол сразу подтвердилась делом, да не только по всей Руси, но и в других странах. Соображаешь?

– Нет!

– Софья поручила Посольскому приказу подготовить поезд в дальние страны. Но хитрости ради решила придать этому посольству вид безобидной поездки, дабы не вызывать особого интереса. Посему кроме двух подьячих Посольского приказа набирают иноземцев, желающих вернуться домой. Коли на Руси их дела не пошли как подобает, милости просим восвояси; двух купцов наших везут для торговых переговоров, да тех русских мастеров, в ком Европа нуждается.

– Это кто ж такие? Мы всегда сами у них мастеров нанимали.

– Не скажи! Камнерезы, древоделы и ювелиры. Подглядели иноземцы мастеров у нас и к себе заманивают.

– Не возьму в толк, причем тут я?

– Имей терпение, парень! С этим Посольством отправляют в другие страны целый сундук софолок, а на одну софолку можно будет хорошую пару лошадей купить. Теперь понимаешь о каких деньгах идет разговор?

– Неужели такую ценность без охраны отправят? Небось и одного отряда мало покажется.

– В том-то и вопрос, парень, что откройся дело с софолками, весь замысел Софьи развалится, все тут надо делать по-тихому. И хотим знать, когда, как и по какой дороге тот поезд поедет. Тут в тебе надобность и возникла.

– Как же я могу это узнать?

– Сестру убиенного Ахена, поди, не забыл еще?

– Хотел бы забыть, да такое быльем не зарастает. Рана всю оставшуюся жизнь кровоточить будет.

– Однако придется вернуться в прошлое.

– Не хочу я туда возвращаться. Еле-еле ноги унес. Мне, господин Тень, на плаху не хочется. Я эту Немецкую слободу теперь за версту обходить стану. Что же ты меня опять в волчью пасть толкаешь?

– Дорога в лес к Клычку тебе заказана. И я тебе слишком много рассказал. А у Акулины во дворе кладбище небольшое имеется. Одним больше, одним меньше, разницы никакой не будет.

– Зачем на бабку наговариваешь, она мне, почитай, жизнь спасла.

Но тут послышался голос Акулины:

– Эх, Ванятка, кабы можно было вернуть все назад, то выстроились бы за мной мои крестники, кого обушком, кого ножичком, а особо чувствительных отваром потчевала. Тебя тоже станет жалко, коли упрямиться начнешь.

Земля ушла из-под ног у Тихона. Но снова чудесная сила прошептала в уши «покорись». Но наперекор всему Тихон посмел задать вопрос:

– В толк не возьму, ты за кого, за Софью или за Петра? За Милославских или за Нарышкиных?

– Я за свой карман. Когда он полный, мне все равно, кто царствует. При полном кармане людишек двести кланяться мне станут, а больше и не надо. Долго с тобой говорю, пора заканчивать. Акулина, готовь тесак тот самый, мой любимый. Говори, стервец, поедешь в слободу? Последний раз спрашиваю.

– Мне, господин Тень, в Немецкой слободе показываться нельзя, меня там каждая собака узнает.

– Не узнает. Завтрашнюю ночь, как сторож пройдет с колотушкой по первому разу, выходи к околице. Увидишь карету с вензелем князя Шимойского, ни о чем не спрашивай, садись в нее и тебя довезут до окраины Немецкой слободы. Пешком проберешься к дому Ахена. Поди знаешь тайные входы?

– Знаю.

– Фрида Ахен хотела бы уехать домой в Германию, да и воистину, чего ей здесь делать! Весь семейный доход находился в руках ее брата. Ныне от прежнего достатка один дом остался, но и тут есть оговорка. В Немецкую слободу поедет жить только иноземец. Посему и цена дома весьма низкая. Еще полгода и Фрида Ахен окажется в ближайшей богадельне. Хотя туда ее тоже не возьмут, она же не православная.

– Что я должен делать?

– Заставь Фриду пойти в Посольский приказ и упасть в ноги к дьяку Копытину. Только он сможет помочь в отправке Ахен в Германию первой оказией.

– И такой оказией станет посольство с софолками?

– Меня не удивляет, что ты догадлив. Надежные люди сказывали, в ближайшее время только одно посольство отправится из Москвы в Европу.

– Стало быть, узнав о месте и времени отправления поезда, Фрида поможет вам подготовить нападение?

– Не вам, а нам. И то, что Фрида не доедет до дома, не должно тебя беспокоить. Знаешь почему?

– В случае удачи я стану богатым человеком.

– Я же говорил, что ты догадлив.

Тень выскользнула из избы, воцарилась тишина. Акулина молча влезла на печку и вскоре раздался храп. Тихон до первых петухом не сомкнул глаз.

Он восхищался умению бандитов, их умению загонять человека в угол так, что и выхода не видать. К властям не пойдешь потому, как в розыске за убийство немца; в бега не пустишься – к тем же бандитам и попадешь. По-любому конец один. Ежели сделать так, как они просят, еще больше погрязнешь в злодействе. По его вине государево золото перекочует к бандитам, а людей в поезде поубивают. Сделают так, чтобы никаких следов не оставалось, а потом придет и его очередь. В том теперь Тихон нисколько не сомневался.

Он впал в полуобморочное состояние, которое потом перешло в болезненное забытье.

Акулина по утру, как ни в чем не бывало, подала на стол, и сама присела рядом на лавку. Тихон первым не выдержал, задал вопрос:

– Бабка, скажи, наконец, что ты все наврала, никакая ты не душегубка, а женщина несчастливой доли?

– Думаешь одно с другим не вяжется?

– Думаю, душегубец не может быть мужчиной или женщиной, это нечто волосатое, страшное и смердящее.

– А ты что же, Ванятка, в воровских набегах не убивал?

Тихона будто укололи острым предметом в бок. В бою он старался бить не до смерти, а там поди разбери. Ему стало противно за самого себя. Выскочил из-за стола и пошел на двор. Там в лесу, когда все одинаковые и делают одно и то же, кажется, что другого мира не существует вовсе. А здесь, в миру и на людях, все проявляется и приобретает страшное ощущение. Тихон вернулся в избу и попросил у Акулины перегонного вина. Бабка заулыбалась и поставила на стол штоф мутной жидкости.

– Зачем ты мне свой знак подсунула, коли готова была меня убить?

– Знак тот во спасение покоряется. Ты пей, касатик, пей!

Тихон сумел осилить лишь половину и тут же упал на пол.

Бабка растолкала его, когда на дворе уже стемнело. Тихон окунул голову в кадку с водой, размазал руками капли по лицу, набросил свой кожушок и вышел вон.

По всему сторож со своей колотушкой еще не проходил. На окраине Красного села стояла тишина, где-то поблизости журчал ручей. Парень позавидовал жучкам, паучкам и летающим тварям. Они делали то, что им предписано природой, ни о чем не беспокоились.

Стук колотушки и цокот конских копыт раздались одновременно. Тихон дождался кареты, увидел на двери вензель «князь Шимойский» и залез вовнутрь.

От окраины Немецкой слободы до дома Ахена Тихон прошел знакомыми тропами, иногда останавливаясь и прислушиваясь. Кроме дальнего собачьего лая ничего не настораживало. По-прежнему крайнее окно в мастерской не имело задвижки и открывалось на европейский манер – снизу вверх по прямой. В самом начале салазки немного скрипнули, но дальше окно поехало вверх будто по маслу. Оказавшись в мастерской, Тихон почувствовал затхлость давно не проветриваемого помещения. Раньше тут витали запахи древесины, столярного клея, хвойной смолы. Теперь мастерская напоминала склеп. Вернув оконную раму на место, Тихон прошел дальше.

В коридоре стояла мертвая тишина. Каждый скрип половицы отдавался гулким эхом по дому и уходил куда-то наверх. Коробков дошел до двери кабинета хозяина, потрогал ее, и она легко отворилась. Тихон подошел к столу и сел на место покойного хозяина. Воспоминания нахлынули на него. Дверь отворилась и на пороге обозначился силуэт Фриды. Шепотом женщина спросила: