Я ниже пал, твоих достоин слез

Твой хвост — ошейник мой, я есмь твой пес!

Давай с тобою участь мы разделим,

Ошейник твой мне станет ожерельем,

Надев ошейник верности Лайли,

У ног твоих коснусь лицом земли-

К ее шатру те приближались ноги,

Или бежали по ее дороге,

Или ступали вкруг ее шатра,

Всю ночь не отдыхая до утра.

На госпожу смотрели дорогую

Твои глаза, и я их поцелую.

С ее дороги ветер поднял прах

И сделал прах сурьмой в твоих глазах.

Твой хвост — кольцо у милого порога —

Оправлю в жемчуг слез, а их так много!

К тавру, что выжгли на твоем бедре, —

Знак верности читаю в том тавре, —

Я сердце приложу какое счастье —

Ожог тавра ожечь ожогом страсти!

Короче: весь ты, сутью всей — как весть

О милой, чья судьба — сиять и цвесть.

Когда вода в ручей вернется снова,

Когда воспрянешь у шатра родного,

Когда получишь доступ к тем дверям,

К ее высокой милости дарам,

На прахе заповедной той округи

Следы увидишь ног моей подруги, —

Ты поцелуй тот прах и тот порог:

То я следы целую легких ног!

Когда в шатре подруги будут гости

И ты из рук ее получишь кости,

То помни, верен щедрому шатру

Я — сотрапезник на твоем пиру!

Когда порог моей любви безгрешной

Ты будешь охранять во тьме кромешной,

Ты помни, что и я в дали глухой

Не сплю, храня возлюбленной покой.

Когда заговорят весною грозы

И на шатре подруги вспыхнут слезы, —

Чтоб сжалилась она, начни рассказ

Про слезы из моих бессонных глаз.

Когда, не зная сна, подруга выйдет

В вечерний час, луну в степи увидит,

Отрадный сон ты на нее навей,

Ей передав слова любви моей-

„Губительница львов оцепенелых!

О ты, чей меч окрашен кровью смелых!

Доколе, обезумев от любви,

В скитаньях буду дни влачить свои?

Вдали от милой и моих стремлений

Я другом стал онагров и оленей.

Я, жалкое игралище судеб,

В пыли разъединения ослеп.

Сегодня, обескровленный любовью,

Я к твоему приблизился становью.

Боюсь, еще на шаг ступлю вперед —

Отчаянье мне сердце разорвет.

Едва одна разрушится преграда,

Уже сто новых одолеть мне надо.

Надежды льва как будто бы сбылись,

Но льва подстерегает хитрый лис, —

Его, идущего к тебе в тревоге,

Погубит лис коварный, хромоногий.

Меня, страдальца, воодушеви —

Как лев я буду на путях любви.

Отвагу льва я проявлю повсюду

И на твое ристалище прибуду,

Добычу, возвещенную судьбой,

Найду в соединении с тобой.

А если не достигну этой цели,

То смерти я боялся ли доселе?

Ты — от меня, я — от тебя, вдвоем,

Когда умру, свободу обретем».

МАДЖНУН НАДЕВАЕТ БАРАНЬЮ ШКУРУ И ПРИХОДИТ К ШАТРУ ЛАЯЛИ ВМЕСТЕ С ЕЕ СТАДОМ

Так извлекает мастер остроглазый

Ядро из скорлупы сего рассказа:

Тот, кто, избрав духовную тропу,

Познал любви ядро и скорлупу,

Измучился от боли нестерпимой,

Когда достиг становища любимой.

Идти к Лайли? На это есть запрет.

Страдать вдали? Но силы воли нет!

Чем ближе был к любимой одержимый,

Тем исступленней жаждал он любимой.

В смятении блуждал он в том краю,

Не зная, чем утишить боль свою.

У всех, кто видеть мог его мытарства,

От ран сердечных он просил лекарства,

Кого бы ни встречал на том пути,

Себе на помощь он просил прийти.

Однажды он в степи увидел стадо,

И родилась в его груди отрада.

Был запах амбры в поднятой пыли:

Владели стадом родичи Лайли.

Лик пастуха сиял нездешним светом-

Как бы Лайли жила в сиянье этом.

Сказал Маджнун: «Из шерсти твой палас, —

Не в нем ли благодать Мусы зажглась?

Взойдешь на холм — и станет холм Синаем,

А сам Синай тобою озаряем.

Твой посох эту землю осенил,

Его страшится сфер небесных Нил.

Куда бы ни попал твой посох ярый,

На хищников обрушит он удары,

Он только с виду посох, ибо он

Для недругов — губительный дракон.