Моей бессильной плоти исцеленье!

Хотя ты изнемог из-за меня,

И в сердце твой ожог — из-за меня,

Мои сильнее боли и терзанья,

Еще о них не сказаны сказанья».

Постигнул Кайс отраду из отрад,

Обрадованный, поскакал назад.

ЛАЙЛИ И МАДЖНУН ЗАКЛЮЧАЮТ ДОГОВОР ВЕРНОСТИ И ПОДТВЕРЖДАЮТ ЕГО КЛЯТВАМИ

Та, кто прекрасное вгоняет в краску,

Чья красота напоминает сказку,

Родоначальница сладчайших нет,

Начала жизни радостный побег,

Та, кто завесой таинства одета,

Цветок весенний верности и света,

Лань, уловляющая смелых львов,

Та, кто приводит в трепет смельчаков,

Из-за которой, оборвав глаголы,

Перестают молиться богомолы,

Из-за которой движутся на торг

Любовь, самоубийство и восторг,

Кто, поглядев, Иран сжигает взглядом,

Для глаз аравитян сверкает садом,

Чьи звон запястий, золото тесьмы

В смятение приводят все умы,

Кто страстной песней, мудрым ли рассказом

Рассудок возмутит, похитит разум, —

То есть Лайли, в чью прелесть влюблены

Не только Кайс — безумцы всей страны,

Увидела, что Кайса дух и тело —

Любовь, которой в мире нет предела,

Чья верность — драгоценное литье:

Не нужен пробный камень для нее.

Когда он утром к ней приехал снова,

В нем верности открылась ей основа,

Она его желала, ей была

Его улыбка — родником тепла,

О счастье весть в его ловила взоре,

Поведала слова о договоре,

Чтоб их союз упрочить навсегда

И боль его развеять без следа:

«Клянусь глазами чистоты нетленной,

Что проникают в тайны всей вселенной;

Клянусь могучей мудростью сердец,

Познавших дней начало и конец,

Изведавших сокровища творенья,

Постигших прозорливцев озаренья;

Клянусь я тем, кто странствует в пыли,

От родины и от друзей вдали;

Клянусь я каждой пери черноокой,

Как лунный свет — прекрасной и далекой;

Клянусь мечтой, скрепившей наш союз;

Как мудрые советуют — клянусь,

Что на земле не зародится сила,

Чтобы меня с тобою разлучила,

Что не погаснет память о тебе

В моей душе, да и в моей судьбе;

Что в сей обители печали буду

Я без тебя печалиться повсюду;

Что мне милее кончить жизнь, скорбя,

Чем долго жить с другим, забыв тебя;

Что, если выбрать можно мне свободно,

Мне изо всех тебя избрать угодно;

Что будет мне как враг иль как чужой

Тот, кто с тобою покривит душой;

Что только ты — мой свет, моя отрада,

Что без тебя мне и друзей не надо;

Что мне никто не нужен на земле,

Пока в земле не лягу я во мгле;

Союз, что нас отныне сопрягает,

Меня от всех тем самым отторгает

Любовь к тебе да будет той казной,

Что хватит мне в юдоли сей земной».

Когда Лайли, верна и беспорочна,

Себя связала договором прочно,

Она, лишь Кайса видя пред собой,

Пошла отныне узкою тропой:

Лишь в Кайсе жизни поняла значенье,

Провозгласив от прочих отреченье.

На шее ожерельем стал ей друг,

Оторвала подол от прочих рук.

К ней утром Кайс шаги направил снова,

Верблюдицу в степи оставил снова,

Восславил день вчерашний: тем трудней

Была, сказал он, ночь разлуки с ней.

Вот сумерки упали на окрестность.

От мира отчужденность — их совместность.

Увидел Кайс, печали сбросив груз,

Что хочет с ним вступить Лайли в союз.

В смятенье он от мира отрешился,

А от смятенья разума лишился.

Тогда безумца люди той земли

Маджнуном — одержимым — нарекли,

Исчезло Кайса подлинное имя,

Прозванье стало жить между живыми,

«Маджнун! Маджнун!» — кричали все кругом

Как бы забыв об имени другом.

Да он и сам, любовью чудно болен,

Был этим странным прозвищем доволен.,,

Реченья нет звучнее, чем любовь,

Влеченья нет важнее, чем любовь.

Джами, войну объявим пустословью,

Стяжай себе признание любовью!

Любовь с ее отрадой и с тоской

Всех дел превыше в бренной мастерской.

ЛЮДИ ПЛЕМЕНИ АМИР ЗАМЕЧАЮТ ИЗМЕНЕНИЕ СОСТОЯНИЯ И СМЯТЕННОСТЬ ЧУВСТВ МАДЖНУНА

Тот, кто торгует тканями мышленья,