Девушка смущённо улыбнулась и поблагодарила своего компаньона.

– Вы не думали вернуться к актёрской профессии? – неожиданно спросил он – Ведь у вас привлекательная внешность, красивый голос и явный талант к этому ремеслу.

– Откуда ты узнал, что я была актрисой? – удивилась Рене – Я же не рассказывала о себе почти ничего!

– Видите ли, – начал он – Это всё моя профессия. Я не работаю только тогда, когда сплю.

– Уилфред, сказал, что ты вообще не спишь! И всё же, как ты узнал?

– Я понял это по вашей жестикуляции, мимике лица, манере говорить, – перечислял Прист с серьёзным видом – По вашей причёске, макияжу, поведению за столом, по вашей походке, состоянию вашей одежды и ещё нескольким признакам. Пустяк!

Рене была поражена, её глаза блестели как у ребёнка, получившего новую игрушку. Она захлопала в ладоши и с восторгом посмотрела на сыщика.

– Удивительно! – сказала она – Разве такое возможно?

– А почему бы и нет? – усмехнулся Прист и через минуту, громко смеясь, добавил – А если честно, Уилфред мне рассказал о вашей недавней беседе.

– Ах, ты! – воскликнула Рене, широкая улыбка озаряла её лицо, – Ты обманщик! Лжец! И как я могла купиться на эти бредни?

– Женщины замечают всё, кроме очевидных вещей. Это факт! А мои методы вовсе не бредни – перебил её он, подняв палец в знак своей правоты – Я действительно могу рассказать о человеке, не зная о его личности, по его жестикуляции и мимике, а также загару, волосам, ногтям, мозолям на его ладонях и прочим мелочам, которым в полиции не придают никакого значения.

– Научишь меня? – с надеждой в глазах спросила Рене – Когда закончим с этим делом?

– С удовольствием! В древности люди учились для того, чтобы совершенствовать себя. Ныне учатся для того, чтобы удивить других – улыбнулся Прист – И всё-таки ты не ответила на мой вопрос? Почему ты снова не хочешь стать актрисой?

– Я очень хочу вернуться к актёрскому мастерству. Даже записывалась на прослушивание, несколько раз выступала в мелких бесплатных представлениях. Но лондонским театрам хватает актёров. Меня не взяли ни в один спектакль, – в её голосе Кристофер услышал печальные нотки – Я не теряю надежды. И не собираюсь до конца жизни работать в борделе. Я мечтаю о семье, о детях и собственном доме, и надеюсь, что у меня получиться осуществить свои мечты. Правда, порой мне кажется, что я иду к своей цели слишком медленно.

– Это неважно, что медленно ты идешь… главное – не останавливайся.

Присту нравилась её уверенность и упорство, он не сомневался, что Рене станет счастливой матерью и верной женой.

– Среди бижутерии вашей супруги я нашла серьгу без пары. Это синий сапфир, обрамлённый золотом.

По глазам Приста Рене поняла, что он догадался, о какой вещице идёт речь.

– Я хотела…

– Я подарил ей эти серьги в наше первое Рождество, – Прист говорил, глядя куда-то сквозь собеседницу, – Как-то так получилось, хм, одна серёжка упала. Она сломалась, ударившись о пол. И Андре, она решила, что это плохой знак. Глупо конечно и наивно, но так она видела мир. Она видела знаки, следовала за ними и верила в судьбу. Разбитое украшение повергло её в смятение. Она мучилась, искала свои ошибки, пыталась распознать среди знаков ответ. Нет, она не была одержима, просто Андре… В общем, я сделал из сломанной серьги кулон, исправив плохой знак. Андре была счастлива.

Рене смотрела на детектива с сожалением. Прист тосковал, и было видно, что он нуждается в поддержке.

Темнело. Солнце быстро погружалось в пучину облаков, окрашивая небосвод вечерними красками. Звёзды потихоньку начали занимать свои места, а серебряный диск луны смутно проявлялся сквозь громадную тучу, нависшую над городом. Зажглись уличные фонари, в домах загорелся свет, из труб повалили столбы чёрного дыма. Этот район был оживлённым и шумным, лондонцы и не готовились ко сну. Торговцы всё ещё демонстрировали свои товары, газетчики выкрикивали сенсации и цитировали отрывки из статей, которые должны были заинтересовать горожан, таверны и пабы пополнялись бочками с пивом и вином, проститутки подыскивали клиентов с толстыми кошельками, а молодые парочки прогуливались, наслаждаясь прохладным прозрачным воздухом. Самым ярким и примечательным домом на этой улице был особняк Уэста Стэнфорда, который уже вовсю принимал гостей.

– Остановите, пожалуйста, здесь – попросил кэбмена Прист.

Они не стали подъезжать прямо к воротам, ведущим на территорию дома профессора, а высадились на углу.

– Как мы попадём внутрь? – спросила Рене, следуя за детективом, который направился к задней части дома. Там ограда была скрыта от посторонних пышными кустарниками и яблонями.

– Помните, я уходил в разведку? Я обошёл территорию со всех сторон в поисках дыры в заборе или какой-нибудь калитки, но так ничего и не нашёл. Зато в той стороне – он указал на ветви, перегнувшиеся через ограду, – Можно будет перелезть в сад Стэнфорда. Там забор не такой высокий, и место безлюдное.

После дождя земля превратилась в сплошную грязевую кашу, и пришлось замарать обувь, пробираясь сквозь заросли.

– Завёл нас в какую-то трясину – ворчала Рене, её туфли утопали в чавкающей, желеобразной массе.

– Другого пути нет, – оправдывался Кристофер, увязая в грязи, – Ты уж прости.

Их обувь потеряла былой блеск и пристойный вид, и без того унылое настроение испортилось ещё больше. Рене подняла подол платья, чтобы не испачкать его, и пыталась ступать по следам Приста, который широкими шагами прокладывал путь через кусты. Отсутствие какого-либо источника света усложняло их задачу, они то и дело наступали в какую-нибудь лужу или спотыкались о корни.

– Проклятье! – не выдержав, выругалась девушка, когда её туфля осталась зажёванная сырой почвой.

– Поторопитесь, – шёпотом подгонял её сыщик – Осталось немного.

Наконец, они добрались до намеченного Пристом места. Это была небольшая площадка между двумя согнутыми яблонями, заваленная гнилыми плодами.

– Я подсажу вас, а вы хватайтесь вон за ту ветку. Она крепкая, я проверял.

Рене так и сделала. Несмотря на платье и туфли, она неплохо карабкалась. Взобравшись на кирпичную ограду с помощью Приста, мисс Кастл осмотрелась в поисках места, где она могла бы мягко приземлиться. Прямо под ней образовалась привлекательная кучка гнилой листвы и нескошенной травы, куда девушка и спрыгнула.

– Теперь ваша очередь, Крис, – проворчала Рене, отряхивая платье от прилипших листиков и паутины.

В ответ она услышала, как хрустнула та крепкая ветка, которую Прист накануне проверял на прочность. Затем напряжённое кряхтение, звуки карабканья по стене, натужное сопение и слова проклятий, посылаемых в адрес дерева и скользкой поверхности забора. Вскоре Рене увидела, как Кристофер вынырнул из-за стены, перевалился на другую сторону и благополучно спустился вниз.

Их проникновение не осталось незамеченным – один из прислуг Стэнфорда готовился на заднем дворе к запуску фейерверков. Он услышал голоса чужаков и побежал в их сторону, вооружённый фонарём.

– Эй! – окликнул он посторонних – Вам сюда нельзя! Я сейчас собаку спущу.

Кристофер, улыбаясь, с поднятыми руками вышел из зарослей, маскировавших садовую ограду, и уверенным, быстрым шагом направился к прислуге.

– Мы просто заблудились, – заговорил Прист, приближаясь к нему всё быстрее, – Вы не могли бы нам помочь, милейший?

Тот в растерянности стоял на месте, освещая незнакомца тусклым, мерцающим светом фонаря, готовый посторониться от стремительно надвигавшегося человека с тростью и безумием, застывшем на лице.

– Стоять! – дрожащим голосом приказал слуга, когда Прист подошёл на расстояние вытянутой руки.

Он не успел сообразить и испугаться, когда незнакомец свалил его с ног и отключил его сознания глухим ударом трости в голову. Фонарь упал на землю и затух, погрузив их в полную темноту.

– Безлюдно, говоришь? – усмехнулась Рене, помогая детективу оттащить тело прислуги в застеклённую беседку.