Молли не стала продолжать расспросы. Все равно это бесполезно, отец ничего не расскажет. Но ― пусть не думает, что она ничего не видит. Она, Молли, все знает и подмечает. Не зря же она дочь волшебника. Пусть у нее нет магических сил, но кое-чему она все же научилась.
Девочка прищурила глаза цвета холодного серебра, но молча разлила ароматный суп по тарелкам, и они с отцом сели за обед.
– Кстати, пап, ― вспомнила Молли. ― Приходил кузнец, спрашивал тебя, говорил, что дело срочное.
– Как быстро они понимают, что я вернулся, ― усмехнулся Вилли.
– Он видел дым.
– Что ж, если дело у него действительно срочное, то он обязательно вернется.
Молли пожала плечами. Уж в чем она не понимала отца, так в его спокойном отношении к горожанам.
Но спорить с отцом Молли не стала: зачем докучать ему? Вот если бы она могла ему еще больше помогать…
Крепче сжав ложку и глядя на отца, Молли сказала:
– Пап, если бы ты научил меня хоть чему-нибудь… Самому простому. Ну, кроме как поливать травы. Например, делать мази. Я тогда смогла бы тебе помочь. Разгрузила бы от работы. Вряд ли «срочным делом» было что-то опасное или сложное. Наверное, понадобилось средство от вшей. Оно же несложно делается, правда?
– Молли, мы с тобой это обсуждали, ― ответил отец, и лицо у него стало серьезным и грустным. Вилли считал, что у него всего одна настоящее забота: оградить дочь от опасностей волшебного мира. ― Я не буду учить тебя магии. Тебе это не нужно.
Молли вздохнула, и уткнулась взглядом в свою тарелку супа. Папа думает, что она безнадежна. Может тогда стоит доказать ему, что это не так? Вот бы только предоставился случай…
Остаток дня прошел как обычно, в ежедневных делах и заботах.
На следующее утро Молли с отцом возились в своем огороде, когда снова пришел печальный кузнец.
– Госпожа,― кивнул он Молли, когда она открыла дверь, ― Господин Винтерклюй дома?
– Да, он дома, ― ответила Молли, но снова нахмурилась: отец не любил, когда его отвлекали от растений. Впрочем, жизнь единственного на весь городок волшебника такая ― нельзя ни на чем сосредоточиться, ты всегда везде и всем нужен. ― Проходите, ― отступила она от двери, и мужичок, растерянно оглядываясь по сторонам, вытер об коврик свои грубые ботинки и прошел за Молли через коридорчик в гостиную.
Гостиная служила и приемной комнатой. Молли с отцом редко пользовались ей для своих нужд, предпочитая собираться вдвоем на кухне, у теплой печки и большого окна.
В гостиной окна были занавешены фиолетовыми портьерами, по стенам были развешаны портреты солидных мужчин и внушительных женщин (откровенно говоря, Молли понятия не имела, кто это), вокруг низкого кофейного столика темного дерева со львиными ножками стояли кресла, все разные. Доминировало над ними самое большое кресло с высоченной спинкой, обитое темным бархатом. У кресла стояла низенькая банкетка для ног.
– Располагайтесь, ― кивнула Молли, ― Я позову отца.
Кузнец потоптался на месте и присел на краешек самого маленького, обитого полосатым ситцем, кресла.
Молли вышла.
Вилли Винтерклюй, хоть и был Восхитительным волшебником, предпочитал жизнь простую и неяркую. Дома он носил обычную одежду, облачаясь в фиолетовый плащ и волшебные сапоги только в своих походах.
Но на рынке или на Центральной площади по субботам ― рынок тоже располагался на ней же, но в субботу вечером там устраивали танцы, когда торговцы со своими телегами и прилавками разбредались кто куда – он никогда не показывался.
И все это на печаль немногих местных вдовушек, которые были бы не против стать Мадам Винтерклюй. Поэтому кузнец раньше видел волшебника только издалека.
– Здравствуйте, господин, ― вскочил с кресла гость. Молли в это время стояла за неплотно прикрытой дверью и подслушивала. Нет, ей не было стыдно. Во-первых, она подслушивала не каждый разговор, а во-вторых, как пропустить беседу с клиентом, когда твой отец ― настоящий волшебник, а не обычный нотариус или гробовщик.
– Здравствуйте, господин…, ― Вилли помедлил. Несмотря на его простой вид ― льняная рубаха, штаны для конной езды, перепачканные землей на коленях, он всегда был очень вежлив и дружелюбен, широко улыбался и так внимательно слушал собеседника, будто тот ― самый главный человек на планете.
– Зовите меня просто Виленд. Виленд Ветропфуффер я.
– Виленд. Так что же привело вас ко мне, Виленд? Да вы садитесь, садитесь в кресло, пожалуйста. Может быть, хотите чаю?
Но Виленд Ветропфуффер никак не мог усидеть на месте. Он мял свою шляпу в руках и произнес, заикаясь.
– Дело срочное, господин Винтерклюй. Уже затянулось и так, больше медлить нельзя.
– Так объясните же, господин Виленд.
Кузнец снова замялся. Он опустил глаза в пол, и громко вздохнул. Молли этого не видела, так как не подглядывала, а только подслушивала. Но затянувшуюся паузу и громкий вздох услышала, и закатила глаза. Жители Трясогорска склонны преувеличивать любую проблему, как ей казалось. В рамках их скучных и обычных жизней нашествие саранчи ― уже как конец света.
– Господин Винтерклюй… Как бы это сказать поделикатней. Дело в том, что я выпустил джинна.
– Кого? Джинна? С чего вы это взяли? ― Молли не могла по голосу отца разобрать, как он отнесся к этой новости.
– Я кузнец. Так, по мелочи, у меня маленькая кузница. Подковы там делаю, гвозди. Предки-то мои мечи ковали, доспехи. Но сейчас это никому не нужно уже. Поэтому мелочи для горожан делаю разные. ― Он помолчал, будто бы задумался. Вилли не торопил его. Виленд откашлялся и продолжил. ― А недавно незнакомец приходил. Ну то есть, совсем не местный, чужеземец. Он хотел подковать лошадь. Это-то я ему в два счета сделал, тем более, мне сыновья помогают. Потом он показал мне лампу. Знаете, такая медная старинная лампа, куда масло нужно заливать. Как в сказке. Показал лампу и спросил, могу ли я сделать что-то подобное. Вещица интересная, скажу я вам. Да я понимаю, что не кузнец такими вещами занимается, почему он у меня спросил, ума не приложу. Ну, я и отказал ему. А когда он ушел ― смотрю, лампа его осталась! Я выбежал из кузни, а его и след простыл. Младшего своего, Финна, послал догонять. Он весь город обежал ― говорит, нет чужеземца! Так лампа у меня осталась.
– Как давно это было? ― спросил Вилли. Здесь уже по голосу отца Молли поняла, что он заинтересован. Похоже, дело стоящее. Редко что из происшествий Трясогорска вызывало искренний интерес волшебника.
– Совсем недавно, ― ответил Виленд, приходя в полнейшее волнение, от того, как загораются синие глаза Винтерклюя. ― Дней пять назад незнакомец приходил.
– Ну так что было дальше? ― Молли не видела, но живо представляла, как ее отец нетерпеливо подергивает ногой. Голос его вибрировал от нетерпения. Похоже, дельце намечалось интересное.
– А вот дальше и случилась беда. Младший мой, Финн, взял как-то лампу поиграть. Я сам не видел, но он клянется, что когда он лампу потер ― как в сказке, чтоб его. Простите, господин Винтерклюй. Лампу, говорит, потер, и оттуда дым повалил! Черный такой дым. Ну Финн испугался, конечно, лампу бросил от убежал. Но мельком, говорит, заметил, что из лампы выскочило что-то.
– Что именно?
– Не знаю. Не видел он, что. Но выскочило, это точно. Знаете, я бы подумал, что мальчишка мой выдумывает ― водится за ним такое. Но ровнехонько с той поры стали странные вещи происходить.
Здесь Виленд понизил голос, и Молли пришлось напрячь слух, чтоб его услышать.
– Сначала у нас лошадь заболела и издохла. Быстро все так случилось, буквально за день сгорела, но видно, что мучилась. А лошадь в нашем городе ― большой помощник, ― он горестно вздохнул. ― Потом с печью проблемы начались. То не разжигается, то гаснет. Меха плохо работают. И ладно, мы-то. Еще можно на случайность списать, я бы подумал, что просто черная полоса пришла. Так и у соседей беды начались! У Вурстелов мясорубки все пополомались. День базара, а у них сосисок нет! У Лютых то коровы болеют, то дети. И так интересно, от соседей к соседям все передается, как по цепочке. Я так думаю, что если мер не предпринять, то весь город охватит! Ну так что, вы поможете нам, господин Винтерклюй?
