– Что ж, есть одна хорошая новость, – сказал Анил, когда они обошли все селение. – На вурсов никто не нападал. Нет никаких следов сражения. Они собрались и ушли сами.

– Причем давно, – добавил Метта. – Думаю, сразу, как вернулись с Замаровой пади. Снег, кажется, с осени никто не тревожил.

– Поглядели на накхов и поняли, что от людей надо держаться подальше, – усмехнулся Хаста.

В сущности, это могло оказаться и правдой. Великаны-вурсы, вопреки их устрашающей внешности и чудовищам-секачам, были самым добродушным народом из всех, кого он встречал. Они жили в мире и согласии между собой и в глубоком духовном родстве со своими полуразумными секачами. Возможно, мудрые звери и приняли решение уйти…

– Или, – добавил Метта, – им стало нечего охранять. Государь Аюр ведь унес поющий кораблик!

– То есть в гробнице ничего не осталось? – помрачнел Анил. – Но зачем тогда старуха нас сюда послала?

Хасте вдруг вспомнилась Великая Охота. Долгое странствие через опустевший, безлюдный Змеиный Язык… Растерянный Варак, лепечущий разгневанному Шираму: «Я не знаю, где звери, господин! Они были, но ушли!»

Ушли на север звери, ушли мохначи – а потом землю рассекли бездонные трещины. Они дышали ледяной смертью. В одну такую трещину на обратном пути провалился Аюр…

Жрецу даже на миг почудилось, что гора вздрогнула под ногами. А если вурсы тоже что-то почуяли?

– Ну что, где эта знаменитая могила колдуна? – спросил неунывающий Анил. – Не пора ли ее осмотреть?

– Спать пора, – возразил Хаста. – Завтра пойдем.

Они выбрали для ночлега самую маленькую котту, развели огонь в очаге и впервые за долгие дни крепко заснули под призрачный звон черных елей. Ничто не тревожило их сон. Только Анилу в предутренней дреме помстился голос, который громко произнес прямо над ухом: «Круче к ветру!»

– Кто здесь?! – подскочил юноша.

В протопленной котте было темно и тихо. Только одна далекая золотистая звезда заглядывала в вытяжное отверстие.

Наутро, едва рассвело, они отправились на поиски.

Могила Замары нашлась около полудня. И вовсе не на вершине горы, в поющей роще, как предполагал Хаста, а внизу под горой, с противоположной стороны холма.

Они бы, наверно, и вовсе не нашли ее, если бы Анил не застыл у каменной осыпи, почти полностью укрытой снежным пологом, и не ткнул пальцем:

– Туда!

– Туда? – Хаста поглядел на едва заметный под снегом завал. – Да это же просто груда валунов. И я не вижу никакого входа…

– Он там – но засыпан. Вурсы, уходя, нарочно завалили его.

Хаста еще раз обозрел завал:

– Ну тогда все зря. Нам никогда не откатить этакие каменюки.

– Ха! Пустите, слабаки!

Анил потянулся за рукавицей.

– Хаста, это же та самая «важная причина»?

– Зажмурься, Метта, – со вздохом сказал жрец.

Вспышка ослепила даже сквозь сомкнутые веки. Послышался стук и скрежет и затем, очень скоро, оклик Анила:

– Я ее снял. Глядите!

Среди раскиданных валунов, в склоне поросшей кривыми соснами горы, открылся низкий темный ход. Оттуда волной накатила отвратительная вонь.

– Да там и впрямь могильник. – Хаста попятился, зажимая нос. – Анил, нам точно туда?

– Туда, – подтвердил юноша уже не таким уверенным голосом.

– Что ж… Полезай.

– Почему я?!

«Потому что если это в самом деле накшатра, то из нас троих войти и выйти живым сможешь только ты. Может быть…»

– Ты ведь, насколько я помню, из очень знатного рода? – спросил Хаста вслух.

– Не совсем, – сказал Анил. – По отцу я даже не арий. Но отец моей матери, Рашна Око Истины, был верховным судьей в столице. Один из наших родовых титулов – Идущие по звездам, а его носят только самые…

– Ладно. Авось в тебе хватит небесной крови.

Анил хмыкнул и направился к норе. Хаста проводил его полным сомнений взглядом.

Да уж, не так он представлял себе храм древних арьев! Величественное здание среди священной рощи… Вырубленный в скале лабиринт… Но никак не зловонная яма на задворках дикарской деревни!

«Может, это и не храм никакой, – с упавшим сердцем подумал Хаста. – Просто могила какого-то колдуна. А все остальное – бред выжившей из ума старухи…»

– Иди, Анил, – вздохнув, сказал он. – Вот еще что: если увидишь оттиск ладони – приложи к нему свою руку и произнеси… э-э-э… Ну, скажем: «Именем Солнца, впусти меня по праву крови, лунное стойбище!»

– Запиши, я выучу, – проворчал Анил, заглядывая в нору. – Фу-у, ну и вонь…

– Рукавицу не надевай! – крикнул Хаста ему вслед.

Хаста и Метта ждали так долго, что успели замерзнуть. Солнце ушло за тучи, все погрузилось в серую тень. Низкие тучи плыли по небу, кружились редкие снежинки. Метта топтался, переступая с ноги на ногу от холода и нетерпения. Он начал уже поглядывать на вход, но рыжий жрец строго запретил ему даже подходить к пещере.

– Чувствуешь, пахнет? Весьма вероятно, что это останки предыдущих гробокопателей!

– Как думаешь, Анил в порядке? – спросил Метта, попятившись от темной ямы. – Он что-то долго… И ничего не слыхать оттуда…

Хаста только вздохнул.

«Исварха Всесветлый, направь нас на истинный путь! – мысленно взмолился он. – Я не часто беспокою тебя просьбами, всегда предпочитал справляться сам. Но сейчас мы идем на ощупь во тьме. Каждый шаг грозит гибелью, а на кону – судьба Аратты. Помоги же нам не испортить то, что зависит от нас, и довериться тебе в том, что зависит от тебя! И главное, не перепутать первое и второе…»

Будто в ответ на его молитву, из норы послышался кашель и громкий шорох.

– Помогите! – раздался слабый голос молодого ария.

Хаста, забыв о собственных предостережениях, кинулся на помощь товарищу:

– Давай руку! Ты цел?

– Цел… Погоди, тут тесно… Неудобно-то как!

Анил, щурясь от дневного света, выполз из норы. Юноша с ног до головы был весь выпачкан в земле, паутине и пыли. За собой он волочил нечто большое, завернутое в его собственный плащ.

– Вы сейчас с ума сойдете, – тяжело дыша, пообещал он. – Хаста, разверни…

Метта сунулся к свертку первым, но жрец схватил его за руку:

– Погоди. Анил, что ты видел в норе?

– Мертвецов, – пожал плечами Анил, с удовольствием распрямляясь во весь рост и стряхивая клочья паутины. – Сперва нора вниз шла – ход темный, сырой, все костями завалено. Едва не свалился в какую-то яму – оттуда сильнее всего мертвечиной воняло… Обошел ее по стенке, топаю дальше. Вошел в склеп – там было уже посветлее, воздух почище. Глядь – на возвышении лежит истлевший скелет в бронзовом доспехе…

– И только? А отпечаток ладони видел? Слышал голоса? Жар ощущал?

– Ничего подобного.

– Вот как, – пробормотал Хаста, испытывая нарастающее разочарование. – Значит, там больше нечего охранять, кроме старых костей. Вурсы завалили вход и ушли, Аюр со Светочем забрали гусли, и больше там…

– А вот и осталось, – торжествующе заявил Анил. – Давай-давай, разворачивай!

Хаста развернул плащ. Его взгляду открылся позеленевший бронзовый шлем. Некогда этот шлем, должно быть, был очень впечатляющим. На темени перепончатый гребень, маска в виде морды змея, закрывающая лицо…

– Снял со скелета, – объяснил Анил. – Там еще много осталось – нагрудник, поножи, вторая рукавица, – но сразу все не унести. Отдохну, еще слазаю… А теперь глядите!

Юноша протянул руку, прикоснулся к древней бронзе – и она вспыхнула слепящим пламенем.

– Перестань! – закричал Хаста, прикрывая глаза ладонью.

Он чувствовал себя так, словно взглянул прямо на солнце.

– Видали? – воскликнул Анил, убирая руку и укрывая шлем краем плаща. – Я как увидел мертвеца, сперва решил, что это просто старые кости… Но едва прикоснулся к доспехам, как все озарилось! И скелет изменился. Он на самом деле выглядит как спящий в золоте…

– Скорее всего, только ты его таким видишь, – ответил Хаста, смахивая выступившие слезы.