Расстёгиваю на бывшем предводителе малолетних бандитов штаны. Спускаю их пониже и у щиколоток прямо через штаны крепко связываю ему ноги верёвкой. Так потом на теле почти не останется следов связывания.

Не выпуская дубинки из правой руки, стаскиваю с него куртку так, чтобы она повисла на локтях, заведённых за спину рук. Прямо через накрученную одежду, связываю ему руки на запястьях и второй раз выше в локтях. После чего делаю из ещё одной верёвки петлю удавку. Не затягивая сильно, надеваю ему на шею. Другой конец верёвки перекидываю через какое-то горизонтальное бревно под самой крышей, но пока сильно не натягиваю, а лишь закрепляю. Всё. Уже не сбежит.

Так. Пора готовить Клопа, пока не закоченел. Проверяю ещё раз. Нет. Клоп уже всё. Не дышит. И штаны обгадил, козёл. Не… только обмочил. Ладно… Так… Штаны с обгаженными трусами долой. Болтаются в районе щиколоток. Пальто с него снимаю и аккуратно складываю на валяющийся неподалёку ящик. Крепкий такой ящик. Типа армейского. Я ещё на всякий случай проверил… Пустой…. Волоку мелкого засранца к ящику и перегибаю через него, задницей вверх. Взял ломик. Намазал вазелином (купил в аптеке). Раскатал белёсый отечественный презерватив на ломик. Снова смазал вазелином поверх резинового изделия, и стараясь особо не повредить тело аккуратно вставил Клопу прямо в задницу. Вытянул ломик, оставляя презик внутри…

Откуда взялся презерватив? Несколько дней назад я обшмонал карманы пьяного мужика на трамвайной остановке. Взял денег. Немного было. Пять рублей и мелочь. Ну и презик в кармане тоже был. Вот. Пригодился.

А после я двумя руками обхватил тонкую шейку Клопа и давил, давил, чувствуя, как ломаются под пальцами какие-то хрящики и косточки. Хрен его знает что. Зато останется вполне себе нормальный такой след от удушения.

А теперь наш главный герой дня. Подтягивая Короля при помощи верёвки и такой-то матери, ставлю его почти вертикально. Он задёргался в петле. Ослабляю. Ногами он слегка касается грязного пола. Лицо у него покраснело. Наверное, и говорить то он не может.

Закрепил длинный конец верёвки к вертикальному бревну. Хрен знает, как правильно по науке называются все эти элементы чердачных конструкций.

Возвращаюсь к объекту.

— Ну, что, козёл е*ливый? Попался?

— Ты-ы… — подвешенный что-то хрипит, но старается сильно не дёргаться, чтобы не затягивать петлю на шее.

— Я. А ты кого хотел увидеть? Своего подельника? Вон он валяется. Дохлый. С гандоном в *опе. И знаешь что… Все потом решат, что это ты его здесь насмерть за*бал. Понял, сучёнок? Ты теперь не авторитет местных малолетних гопников. Ты теперь тайный пидорок. А может даже и дырявый.

— Ы-ии. — Глаза Короля вылезают из орбит. Его рот приоткрыт и красный язык торчит промеж губ.

Ну, что же. Пора!

Захожу сзади. Хватаюсь за верёвку и с силой дёргаю вверх. Тяжело. Но получилось все как надо. Висит. Болтает в воздухе связанными ногами. Как это раньше пираты говорили: «Танец висельника». Через некоторое время дёргающееся тело затихает, повисая безвольной куклой.

Затягиваю верёвку в этом положении. Подхожу к гаду. Смотрю в вытаращенные мёртвые глаза.

Блин. Странно. Никаких эмоций. Даже радости от мести нет. Просто работа. Как там у амеров принято говорить: Ничего личного. Только бизнес.

Стаскиваю с мёртвого трусы. О… И правда обтрухался. Все трусы в сперме и моче одновременно. Я читал про это когда-то. Вот появилась возможность проверить. То, что надо. Краем трусов зачерпываю вазелина из баночки и с небольшим чувством брезгливости смазываю ему член. Теперь уж точно можно поверить, что это он только что отодрал своего мелкого друга в задницу. Хм… Тогда уж не друга, а подругу. Впрочем, какая разница теперь.

Натягиваю на труп трусы, а затем, развязав верёвки и штаны. Штаны застегнул. На все пуговицы. Руки тоже развязываю. Куртку снимаю, шмонаю карманы… Из кармана повешенного Короля извлекаю его любимую выкидуху. Взять что ли на память. Да ну его на фиг. Хотя, может пригодится. Открыл, закрыл… Беру с собой. Есть задумка.

Что там ещё по карманам? Деньги? Мелочь оставил, а бумажные забрал все. Тут больше сороковника наберётся разноцветными купюрами. Богатенький Буратино. Ну, что же… Мёртвым деньги не нужны, а мне пригодятся.

Куртка хорошая, тёплая, импортная. Себе бы оставил, но мне великовата. И слишком заметная. Так. Что дальше?

Вроде следов от верёвок не осталось. Да и вряд ли кто тут будет тщательно всё расследовать. Районный следак запишет, что один малолетний пидор убил другого, а потом повесился сам. Дело закрыто.

Куртку воспитанника школы-интерната Игоря Короленко накидываю на мёртвое тело дохлого Клопа. Видимо убийце сначала стало стыдно смотреть на мёртвого полового партнёра. А потом он от стыда и сам удавился. У Клопа в карманах была только мелочь. Видимо ему не по рангу были бумажные деньги в этой компании.

Нашёл ещё один пустой ящик. От посылки. Фанерный, но крепкий. Сначала подставил под ноги висельника. Годится. В самый раз. Ноги трупа на ящике. Толкаю ящик ногой в сторону. Упал красиво, как и надо. Картина маслом!

***

Обшарив на предмет всяких нычек место Королевской лёжки. Стал обладателем ещё двухсот рублей купюрами по три, пять, десять. А не плохо так Король на мне нажился. Да. Скорее всего, часть этих денег и так была моя по праву. Поэтому беру не стесняясь. Лишь пара купюр были достоинством по двадцать пять рублей. Крупнее не было. Ну и правильно. Зачем мне крупные купюры? Чтобы у взрослых глупые вопросы возникали: Где ты их взял?

Странно. Мне совсем не холодно. Уходя, даже чуть не забыл про своё пальто. Одеваю слегка испачканное пальтишко и аккуратно покидаю чердак, стараясь куском линолеума заметать свои следы.

Прикрываю за собой двери, но замок на место не вешаю. Иначе как бы они сюда попали…

Тихонько, стараясь не шуметь, покидаю подъезд. Иду в направлении пруда. По дороге ныкаю завёрнутые в тряпочную сумку ломик, молоток и кухонный ножик. Заодно туда же отправил и отлично показавшую себя дубинку. Потом перепрячу понадёжнее, а пока и так полежат, в кустах под слоем снега.

Всё. Дело сделано. Пора валить отсюда. Теперь надо заняться Толстым. Я заранее знал, что его до вечера не будет. Он к врачу пошёл. То ли на рентген, то ли на клизму. Короче, надолго. Но надо уже и поспешить. Иначе это он обнаружит своих дружков… А может так и сделать…. Нет. Мстя должна быть страшна. И моя мстя будет страшна!

Толстяка я подловил около забора интерната с той стороны, что выходила в сторону Новоспасского пруда. Кусты хоть и были голые, без листьев, но достаточно густые, чтобы меня не было видно с тропы. Я даже слегка промёрз, ожидая свою толстую жертву.

Тропа была изрядно протоптана от того места, где в заборе доска, висевшая на одном верхнем гвозде, открывала интернатовским беглецам путь на свободу. Ширина проёма была достаточной для обычного школьника, но Толстяк протиснулся с трудом, практически отрывая пуговицы на сером пальтишке. Меня он не заметил, и почему-то сразу решил отлить на сугроб возле тропинки. Хотя, судя по жёлтым и оранжевым сталагмитам на сугробе — это такая местная традиция.

Он стоял ко мне спиной, чем я и воспользовался. Добрый пинок по заднице отправил его прямо в жёлтый сугроб.

— Дети! Не ешьте жёлтый снег! — глумливо продекламировал я.

— Ах, ты, сука! — взревел Толстый, натягивая сползшие штаны.

— Сам — мудак! — отмахнулся я и не спеша двинул по тропе.

— Убью! — заорал красномордый жирдяй и бросился за мной.

— Догони сначала…

Я как бы не спеша трусцой побежал в сторону пруда. Он за мной. Я прибавил. Толстый не отставал. Видимо крепко я его разозлил.

Выручало то, что было очень скользко. На тропинках и рядом с ними периодически попадались дорожки голого льда. Дети и взрослые разного возраста любят это дело. Идёшь себе идёшь, а потом ра-а-аз и покатился по гладкой ледяной дорожке. Главное не упасть.