В середине октября лейтенант С. Дорожинский совершил полет над морем – над эскадрой, стоявшей на внешнем рейде. После чего летчика пригласили в городскую Думу Севастополя, где ему торжественно вручили памятный золотой жетон.
Прибывшему в Севастополь в конце октября шеф-пилоту М. Ефимову выбранное для аэродрома место совсем не понравилось, хотя в отличие от хмурого Петербурга с холодными, резкими ветрами и свинцовыми тучами, в Севастополе ярко сияло солнце и небо было голубым-голубым. Летное поле аэродрома, лежащее в узкой ложбине, зажатое с трех сторон постройками с телеграфными проводами, глубокими оврагами и пересеченное Балаклавским шоссе, абсолютно не защищенное от господствующих здесь западных ветров, с окружающей местностью, обуславливающей хаотичность воздушных течений, было не самым удачным местом для учебы начинающих пилотов, считал Ефимов.
Председателем совета Севастопольской авиационной школы Отдела Воздушного флота назначили начальника Службы связи Черноморского флота и председателя комитета Севастопольского аэроклуба капитана 2-го ранга Вячеслава Никандровича Кедрина. В качестве преподавателей-инструкторов в школе проходили службу армейские офицеры опытные авиаторы: капитан Зеленский на «Антуанетт», поручик Руднев на «Фармане» – представитель первого выпуска военных летчиков в Гатчине, штабс-капитан Матыевич-Мацеевич на «Блерио» и морские офицеры лейтенант Пиотровский, совершивший первый в России полет над водной поверхностью, на «Блерио» и лейтенант Комаров, получивший французский диплом летчика № 245, двадцатый русский летчик, на «Антуанетт». На заседании Отдела Воздушного флота в начале ноября 1910 года подполковник Макутин доложил о готовности базы аэродрома школы к полетам.
Приуроченный к торжественному открытию авиационной школы, первый номер «Севастопольского авиационного журнала» за 1910 год начинался словами: «Приступая к настоящему изданию с исключительной целью правдиво отражать вашу деятельность, господа завоеватели воздуха, мы вкупе со всей Россией шлем вам пожелание полного успеха в вашей самоотверженной работе».
…В четверг 11 ноября 1910 года аэродром на Куликовом поле был расцвечен флагами. Свежий северо-западный ветер трепал разноцветные полотнища и надувал полосатый «конус» указателя направления ветра, установленный на сигнальной мачте. На открытие авиационной школы из Петербурга в Севастополь пожаловал сам «шеф авиации» Великий князь Александр Михайлович. После богослужения и окропления аэропланов святой водой состоялось торжественное открытие школы. Великий князь Александр Михайлович объехал летное поле и, подъехав к ангарам, дал старт полетам аэропланов. На аэродроме присутствовало множество зрителей – жителей Севастополя. Защелкали затворы фотоаппаратов репортеров. «Севастопольский авиационный журнал» писал о первом дне полетов: «Этот день надо считать днем открытия учения школы авиации и первым авиационным днем в Севастополе, с 9 часов утра начались подъемы и продолжались с небольшим перерывом для обеда, до самого наступления темноты. Полеты в этот день были следующие – до обеда инструктор Ефимов на «Фармане» летал с учениками лейтенантом Подгурским – 13 минут, капитаном 2 ранга Кедриным – 18 минут, подполковником Макутиным – 14 минут. У инструкторов штабс-капитана Матыевича-Мацеевича и поручика Руднева до обеда дело не ладилось – моторы плохо работали, было сделано по несколько пробных подъемов, но вследствие остановки моторов приходилось тотчас спускаться. Полеты после обеда: инструктор М.Н. Ефимов летал с учениками – капитаном 2 ранга Кедриным – 15 минут, лейтенантом Подгурским – 15 минут, подполковником Макутиным – 20 минут. Инструктор Е.В. Руднев летал на «Фармане» с учениками – корнетом Бахмутовым, поручиком Виктор-Берченко, штабс-капитаном Быстрицким».
На следующий день погода испортилась и была нелетной еще двое суток. Вот почему вторым полетным днем стало воскресенье – 14 ноября, когда погода позволила подниматься аэропланам в небо. Именно с 14 ноября 1910 года в Севастопольской авиационной школе Отдела Воздушного флота официально началась подготовка летных кадров для армии и флота. «Севастопольский авиационный журнал» сообщал: «Этот день надо считать днем открытия учения школы авиации и первым авиационным днем в Севастополе. С 9 часов утра начались подъемы в воздух и продолжались с небольшим перерывом на обед, до самого наступления темноты».
Первая группа летчиков-учеников состояла из 14 офицеров и 20 нижних чинов, в том числе и пяти офицеров морского ведомства: капитана 2-го ранга В.Н. Кедрина, капитанлейтенанта И.Н. Дмитриева, старшего лейтенанта Н.Л. Подгурского, лейтенанта В.В. Дыбовского и лейтенанта барона Г.О. Буксгевдена.
В те дни дорога от Севастополя до Куликова поля была самой оживленной. На краю аэродрома огородили специальное место, откуда все желающие могли наблюдать за полетами. Ввиду необычности такого рода военных учений начальник Севастопольского гарнизона в своем приказе разъяснял всем офицерам и нижним чинам: «Аэропланы, или летательные машины, имеют вид большой птицы с распростертыми крыльями и хвостом, движутся вперед с помощью машины с винтом и поддерживаются в воздухе своими крыльями». В свою очередь губернатор Крыма предписал гражданским жителям наблюдать за аэропланами, чтобы «…заметить, в каком часу и в каком направлении он полетел, чтобы тут же сообщить на ближайшую телеграфную станцию, а где нет – своему сельскому старосте или уряднику».
Севастопольская авиационная школа финансировалась из общественных средств, за счет пожертвований населения. Управлялась она коллегиально: во главе стоял совет, председателем которого являлся начальник школы, а членами – инструкторы. Теоретические дисциплины на первых порах не преподавались, ибо от пилотов требовалось лишь практическое знание конструкции аэроплана и умение летать. Первоначальное обучение велось по программе выработанной Советом школы, а управление – на основании Положения о школе, утвержденного Отделом Воздушного флота в сентябре 1910 года. На первых порах авиатор должен был уметь летать на высоте 500 метров при ветре до семи метров в секунду не менее десяти минут и уметь спланировать в определенное место. Но все понимали, что такие требования недостаточны для военного летчика. Пока велись дебаты вокруг программы и положения о Добровольном Воздушном флоте, в Севастопольской авиационной школе принимали экзамены на звание пилота-авиатора по правилам Международной авиационной федерации. Обучение велось по двум системам: «вывозной» – на бипланах, при которой ученик поднимался в воздух с инструктором, и «рулежной» – на монопланах, когда ученик сначала учился рулению по полю, чтобы освоить управление аэропланом. Рабочий день в школе начинался ранним утром и продолжался до темноты с двухчасовым перерывом на обед. Выпускникам Севастопольской школы присваивали звание «пилот-авиатор». Для военных летчиков существовал дополнительный курс.
В наступившем декабре погода в Крыму продолжала радовать авиаторов, подтверждая правильность решения о переводе авиашколы на юг – в Севастополь. После того как 11 декабря 1910 года авиатор лейтенант С. Дорожинский впервые поднялся в воздух с начальником морских сил Черного моря вице-адмиралом И.Ф. Бостремом на борту, пролетев в сторону моря, имитируя дальнюю разведку, командование флота высоко оценило перспективы использования аэропланов для воздушной разведки в интересах военноморского флота.
С наступлением в январе-феврале короткой южной зимы с ее нелетной погодой, когда было мокро, по палаткам барабанил дождь и дул холодный влажный ветер, пилоты-ученики под руководством инструкторов разбирали и собирали аэропланы и моторы, занимались ремонтом. Ремонта было много, ибо поломки аэропланов, особенно при посадке, происходили достаточно часто. Был случай, когда один из летчиков-учеников при посадке зацепился за телеграфный провод, поломав аппарат и получив ранение. Руководство школы понимало, что аэродром на Куликовом поле не вполне пригоден для тренировочных полетов, что необходимо искать другое место. И такое место нашли. В двадцати верстах от города Севастополя удобно располагалось огромное естественное летное поле, как говорится, «и выравнивать не надо».
