— Очень мудрое решение, ваше величество, — поклонился амеллонец.

— Это не все.

Мастер вопросительно взглянул на короля.

— Какие еще будут приказы?

— Они ожидают, что мы сосредоточим силы на пробитии Амеллонских ворот. И наверняка бросили туда все силы. Мы будем хитрее.

— Что же у вас на уме? — Спросил до сей поры хранивший молчание Аристид.

Король выдержал паузу, обдумывая идею, и наконец обратился к мастеру.

— Переместите большую часть осадных орудий к Рионским и Ньорским воротам. Но растяните их таким образом, чтобы несколько требушетов прикрывали подход к Амеллонской стене. И когда снаряды будут готовы, начинайте интенсивный обстрел. Пусть собьются с ног и потратят все силы, латая бреши. Мне нужно, чтобы они на время забыли об Амеллонских воротах.

— Что же вы придумали для них?

— Амеллонская стена уже хорошо подбита. Раствор все равно не успеет крепко схватиться за пару дней, а это значит, что у нас есть небольшой запас. Даже если сейчас мы пробьем очередную брешь, путь нам преграждают частокол и ров, — объяснил Волдхард. — Осадную башню можно подкатить только по равнине, и через ров она не пройдет. Я хочу сперва закопать ров, и закопать как следует. А для этого мне нужно отвлечь внимание миссоленцев.

— Справедливо, — кивнул Аристид. — Я бы предложил начать операцию ночью. Пусть рассредоточат силы между Ньорской частью и Рионской — там мы зададим им жару. Разумеется, они заметят наш маневр, но мы выиграем немного времени.

Амеллонский мастер поклонился.

— Мы сейчас же займемся перемещением орудий. Я распоряжусь расставить их таким образом, чтобы часть можно было быстро переместить для атаки на Амеллонские ворота. И позабочусь о снарядах.

— Благодарю. И выведите пленников к Амеллонским воротам перед закатом, — распорядился король. — Я хочу отправить Демосу послание.

«Не смог устоять и перешел к более очевидным угрозам?»

Демос взирал на пленников с надвратной башни.

— Мы полагаем, они из форта на озере, — объяснил Симуз. — Гарнизон оттуда не убирали, и северяне могли до них добраться.

«Похоже на то».

Демос кивнул, рассматривая картину, что нарисовал перед ним Грегор. Пятнадцать человек в скромных доспехах, но в имперских плащах, выстроили в шеренгу на расстоянии полета стрелы от Амеллонских ворот, заставили преклонить колени, каждому связали руки позади.

Грегор выехал на эту показательную казнь лично, и Демос не сомневался, что казнью все и окончится.

«Меня он не напугает. Значит, принялся пугать горожан. Рассчитывает, что местные наложат в штаны и откроют город?»

— Я обращаюсь к жителям Миссолена! — громко, хорошо поставленным голосом, заговорил еретик. — Я король Хайлигланда Грегор из рода Волдхардов. И я желаю говорить не с вашим императором, но с вами, жители столицы. Вы думаете, что я пришел в ваши земли, чтобы грабить, убивать и осквернить все, ради чего вы жили. Наверняка вам напели много страшных сказок обо мне. Но это не так.

Грегор развернул коня и выехал вперед, ближе к воротам.

— Я пришел сюда потому, что Великий наставник Ладарий опорочил мое имя, и я пришел за его головой! Во мне течет кровь Таллонидов, и я обладаю правом на трон. Когда умер император Маргий, мне даже не дали шанса честно побороться за трон. Слушайте же меня, добрые жители Миссолена! Я желал честных выборов, но кучка интриганов из вашего города лишила меня права, которым я обладаю с рождения! Меня осквернили скандалом, опорочили мое имя и отлучили от церкви — все ради того, чтобы посадить на трон угодную дворянам марионетку. А что я? Я всего лишь отказался мириться с несправедливостью! Если церковь встает на защиту обманщиков, то нет нужды в такой церкви. Если дворяне, ваши хозяева, идут на любую подлость, чтобы сохранить теплое местечко подле трона, то нет нужды в таких хозяевах!

Волдхард подъехал еще ближе, почти под самые ворота, чтобы высыпавшие на стены горожане могли его хорошенько рассмотреть. Один из лучников метнул вопросительный взгляд на Демоса, испрашивая разрешения пристрелить еретика, но император качнул головой.

— Да, я привел с собой войско северян. Но ко мне присоединились союзники, ваши соотечественники, которые вовремя прозрели и увидели, за что я сражаюсь. Со мной Брайс Аллантайн, правитель Освендиса. Линдр Деватон, родной брат вашего императора, стал мне другом. Все они больше не желают жить как прежде. Я предлагаю новую жизнь и вам. Услышьте мое предложение, добрые жители Миссолена! Отдайте мне Великого наставника Ладария живым или мертвым. Откройте для меня ворота и примите меня как законного правителя. Сделайте это — и я клянусь, что не трону вас.

— Заткнуть его, ваше величество? — спросила Артанна. — Многовато он уже сказал.

— Нет, пусть продолжает.

«Пусть скажет и сделает все, что намерен. Пусть покажет истинное лицо».

Волдхард развернул коня и подъехал к пленным.

— В противном же случае я буду считать, что все вы заодно с лжецами, обманщиками и убийцами. А те, кто служит интриганам и убийцам, достойны лишь смерти. Эти люди, — он указал на пленных гвардейцев, — не отказались от своих лживых хозяев. Они слепы и ошибаются. Но они сделали свой выбор и ответят за него.

Грегор взмахнул рукой, отдавая приказ. Пятнадцать северян подошли сзади, по одному на каждого пленного. Кто-то молился, иные наградили короля ненавидящими взглядами. Самый старый и, очевидно, самый смелый плюнул в сторону хайлигландца. Северяне достали кинжалы и перерезали имперцам глотки на глазах у жителей города.

Демос не отвел взгляда.

«Вот ты и явил истинное лицо».

— Я обращаюсь к вам, добрые миссоленцы, — сказал Волдхард перед тем, как покинуть место резни. — Сделайте верный выбор.

Демос спустился с башни под взволнованный ропот. Симуз и гвардейцы расчистили место, и император, встав на отколовшийся кусок стены, оглядел столпившихся людей.

— Мой кузен сказал вам многое. Но важнее то, что он сегодня вам показал. Много ли чести в том, чтобы казнить верных клятве людей?

Ответом ему было недовольное мычание.

— Те гвардейцы, которых Грегор Волдхард сегодня убил, виновны лишь в том, что защищали вас и меня. Эти мужественные люди однажды поклялись служить империи. И их убили за верность. Я не согласен с многим из того, что сегодня сказал мой кузен. Он говорит, что желает мира, но обстреливает наши стены из орудий.

— Да! — донеслось из толпы.

— Он говорит, что обладает законными правами на трон, но после смерти императора Маргия законное право было лишь у одного человека — покойного Креспия. И мы это право защитили.

— Да упокоит Хранитель душу Креспия!

Демос спрыгнул с камня и шагнул в толпу.

— Я здесь, перед вами, и лишь вам меня судить. — Он медленно шел, позволяя людям дотрагиваться до себя. — Когда короновали Креспия, я отказался от притязаний и защищал его.

— Да!

— Когда Миссолен погибал от чумы, я не бросил вас.

— Да! Мор побежден!

— Когда еретик Альбумус едва не уничтожил последнее, что у вас осталось, Хранитель помог мне защитить вас!

— Святой дар!

— Божий Суд!

Демос остановился, жестом попросил людей отступить, и те благоговейно отошли.

— Я не брошу вас и сейчас. Я никогда вас не брошу и буду защищать до последнего. Нет той опасности, что заставит меня предать свой долг перед вами. Вы верите мне?

— Да! — Взревела толпа.

— Хвала императору Демосу!

— Хранитель с нами!

«Готов поспорить, Хранитель глядит на все это и катается от смеха по полу своего Хрустального чертога».

Демос обнажил меч и поднял вверх.

— Я буду биться с вами! До последнего вздоха.

После заката следующего дня обстрелы возобновились с небывалой силой. Симуз с помощниками сбились с ног, выполняя распоряжения, сообщая о перебросе сил из одного конца столицы в другой. Северяне, очевидно, разочаровавшись в быстром штурме Амеллонских ворот, обратили все внимание на Рионские и Ньорские, полагая, что те были менее укреплены. Город, не знавший сна уже много дней, изнывал от усталости. Император распорядился как следует кормить население, рассудив, что враг принял решение штурмовать город, а не брать в долгую осаду.