— «Помнишь».

— Так почему же ты, если такая памятливая, не привезла бедной и несчастной родной матери крошечный кулечек орешков? — Берта встала, уперла руки в бока, и нахмурилась. — Вот что. Черт с ними, со сборами. Теперь моя очередь идти с тобой в кафе.

— А Верка с Витькой?

— Если поймаем их по дороге, прихватим за компанию. Чем больше народу, тем веселее. Гулять, так гулять! Смотри, какая погода замечательная. Ну когда еще мы так сможем пройтись? Вы приедете только осенью, а осенью уже совсем не то. Пошли?

Даша посмотрела на мать долгим, пристальным взглядом, от которого Берта внутренне вздрогнула — потому что это был ее собственный взгляд. Она видела этот взгляд тысячи раз. В зеркале. Недоверчивый, испытующий, пронзительный. Правда? Ложь? Пойму? Сумею?

— Пошли, — кивнула Даша.

— Положи только блокнот на место, а то Ит выскажет нам своё «фэ», когда приедет. Они второй день торчат на этом складе, и, кажется, хорошего настроения им это не добавило.

— Они там пиво пьют, — с неприязнью заметила Даша. Запах пива она не любила. — Не думаю, что им так настолько скучно.

— Пожалуйста, вырастили ехидну, — вздохнула Берта. — Уже пошли упреки. Вот возьму, и сама сегодня выпью пива.

— Это кто там пиво пить собрался без меня? — послышался голос из прихожей. — Фэб, нет, ты слышал, а?

— Слышал, Кир, слышал. Бертик, нас с собой возьмете?

Мать и дочь переглянулись. Даша прыснула.

— Мам, ты сама хотела большую компанию, — напомнила она. — Бойся своих желаний, они исполняются.

— Причем быстрее, чем я успеваю их додумать до конца, — пожаловалась Берта. — Клади блокнот, и поехали. И побыстрее, пока нам на хвост не упали Ри с Джессикой, и половина состава экспедиции.

— Тебе чего сказали? Восемнадцать. Ты понял? Восемнадцать базовых датчиков, и шесть в резерв. А не двенадцать!

— Так нету больше… Дополнительные только завтра будут. Их вообще пока нету.

— Так если нету, то привезите с другого склада!!! — Скрипач уже орал в голос. Ит сидел, опустив гудящую голову на руки, и в разговоре участия не принимал.

— А сами вы поехать не можете?

— С какого хрена я должен ехать сам?! Это ваша работа! А не моя!

— Ехать некому…

— Как тут сидеть, так есть кому, а как ехать — некому?!

Ит почувствовал — еще пять минут этого крика, и мигрень ему обеспечена до утра. Не смотря на любые меры. Он встал, подошел к столу, отодвину в сторону Скрипача, и приказал:

— Адрес дай. Я съезжу.

— Вот, он и съездит, — обрадовался кладовщик. — А вы кричали.

— И он, и я, должны заниматься комплектацией, а не мотаться по городу, — рявкнул Скрипач. — Ит, тебе больше всех надо?

— Угу, — кивнул Ит. — Надо. Мне надо, чтобы над ухом не орали. Ни тут, ни дома. Сил уже нет никаких. Так куда ехать-то?

— В Климовск, — заулыбался кладовщик.

Скрипач беззвучно произнес какую-то сложную тираду, но Иту было уже всё равно.

— Адрес, — повторил он.

— Два часа в одну сторону, — простонал Скрипач. — И каждый датчик по пять кило.

— Ключи от катера дай, — попросил Ит.

— А на чем я попру двенадцать датчиков? — резонно спросил Скрипач.

— Черт, действительно. Ладно, я тогда рейсовым, — Ит тряхнул головой. — А оттуда домой сразу.

— К ночи будешь, — проворчал Скрипач. — Эй, куда? А сопроводилку?

Пока кладовщик искал нужные бумаги, они перетащили отвоеванные датчики к входу, потом Ит забрал нужные листы, проверил печати, и, сунув листы в сумку, вышел на улицу.

Тепло. Совсем уже тепло, даже, пожалуй, жарко. Берта с Фэбом и Киром, конечно, в институте, а хорошо было бы в такой день куда-нибудь выбраться, наверное. Прогуляться, посидеть где-нибудь спокойно, поговорить.

О чем?..

И сколько лет они уже никуда вот так не выбирались?

Четыре? Пять?

Кого ты обманываешь, Ит, и зачем ты это делаешь?

Он спустился к набережной, взял два билета на рейсовые до Климовска, основной и пересадочный, и побрел к причалу, ждать катера. Народу на причале по дневному времени было немного. Стайка девчонок-студенток, пожилая женщина с толстым маленьким мальчиком, и солдат-срочник, судя по белым шнурам на форме, недавно демобилизовавшийся. Кретинская мода на эти шнурки. Впрочем, какая разница…

На катере Ит, против ожидания, не пошел на свое любимое место на корме, а спустился в нижний салон. И молодежь, и солдатик, и тетка с мальчиком пошли наверх, под тент, и он оказался в салоне в полном одиночестве. Поскольку катер был обычный, рейсовый, никакого мороженого тут, конечно, не продавали (такая роскошь существовала только на прогулочных катерах), и спускаться вниз честной публике не было никакого толку.

Ит сел, вытащил из кармана сумки блокнот, пристроил на коленку. Вынул из кармана ручку, и, вместо того, чтобы писать, принялся грызть пластиковый жесткий колпачок.

Не хочется писать.

Почему-то не хочется.

Точнее, написать-то надо, вот только мысли срываются, как дождевые капли, и падают… совсем не тот дождь, верно?

О чем ты думаешь — на самом деле?

— К черту, — пробормотал Ит. — К черту всё пошло. Нельзя сейчас про это. Нельзя. Еще рано.

А где я оставил несколько дней назад этих своих несчастных героев? Ах, да. Ну, допустим, допустим…

Колпачок, щелкнув, развалился на две половинки. Молодец, Ит. Догрыз. Следующим пунктом надо будет перемазать стержнем карман рубашки, а потом выслушать от Кира всё, что Кир думает про тех, кто таскает в карманах ручки без колпачков. Конечно. Ах, да, Кир же теперь стирает. Он тоже чувствует, что происходит что-то не то, поэтому он доказывает свою нужность и важность тем, что стирает всё подряд. А рыжий готовит. А Берта руководит. А Фэб до сих пор торчит в больнице, приводя в порядок ту часть архива, которую они не доделали. А он, Ит…

Может, после экспедиции всё как-то наладится?

— Кому ты врешь? — спросил Ит в пространство. — Себе?

Пространство молчало.

Ит сунул половинки колпачка в сумку, и снова уставился на девственно чистую страничку блокнота.

— Ну, ладно, — прошептал он. — Допустим, так…

«Разноцветные дороги. Неизвестно, какие поступки хуже. Глупые, совершенные по собственной воле, или же умные, но совершаемые по принуждению…»

Неизвестно, какие поступки хуже. Глупые, совершенные по собственной воле, или же умные, но совершаемые по принуждению. Именно так думал Фадан, спускаясь неспешным шагом по более чем знакомой тропинке, петляющей по склону холма. Против ожидания, спуску никто не препятствовал. На выходе не оказалось ни одного гревана, точнее, на выходе не оказалось вообще никого, и этот факт команду сильно удивил.

— А где эти все? — произнес Шини, едва они спустились на землю с черной платформы. — Нас что, никто не ждет?

— Странно, — пожал плечами Аквист. — Фадан, Бонни, Бакли, чего вы там стоите?

— Смотрим, — ответил Фадан. — Да, действительно. Странно.

— Так и я про что, — подтвердил Аквист. — Интересно, куда они все подевались?

— А я как-то не очень хочу про это знать, — заметила Бонни. — Подевались, и ладно. Нам же проще будет.

Шини согласно закивал.

— Ну что, пошли вниз? — предложил он. — Я так понимаю, нам надо искать транспорт, чтобы ехать к югу?

— Верно, — согласился Фадан. — Идемте.

Оборудование, которое они получили от Остроухого, сейчас было при них — Первый справедливо рассудил, что обозленный демиург, скорее всего, это оборудование не разглядит, так как оно сделано на Раворе-7, а, значит, оно является частью планеты, которую он считает своей. Поэтому наручи Аквиста и Шини, налобник Бакли, коробочка Бонни, и универсальный ключ Фадана вернулись к своим хозяевам. Так же с собой у команды были «часы» и имитатор, но «часы» сейчас ничего не весили (к ним удалось приделать антиграв), а имитатор представлял собой не диск, а кристалл, висящий на цепочке у Фадана на шее.