— Это как это? — не очень понял Фадан. Он хотел было обидеться на «парня», но через секунду просто про это забыл.

— Вот смотри. Судя по тому, что небо у вас «бедное», планета находится на краю галактики, точнее, на краю «пояса жизни». Это значит, что наблюдения за «соседями» для вас были возможны и эффективны. Их проводила не ваша цивилизация, а предыдущая, разумеется. Но в памяти имитатора они есть. Нам нужна не сегодняшняя картинка вашего неба, а примерно миллион лет назад. Сейчас имитатор даст нам карту, и обе системы, наша, и его будут пытаться сопоставить данные. Останься, посмотри, это красиво.

— Останусь, конечно. Спасибо, — кивнул Фадан. — А кто такой Ойтман? Какой-то ваш сотрудник?

— Если бы, — рассмеялась в ответ женщина. — Ойтман — это название полулегальной транспортной сети, пространственных коридоров. Вроде бы жил когда-то такой разумный, которого звали Ойтман, и он эти коридоры приспособил для перемещения. Где он жил, когда он жил, кем он был — никто не знает. Но название сохранилось. Так называемая Сеть Ойтмана. Они не воюют сами, не вступают в конфликты, но… нас они не очень любят. И, по мере сил, пакостят нам, когда требуется сотрудничество.

— Чем-то похоже на наш институт, — сообразил Фадан. — Неужели всё и везде так устроено?

— Всё. И везде, — подтвердила женщина. — Вся вселенная. Ну, за редким исключением…

— Вот про исключения не надо, — предостерегла вторая. — То есть надо, но не так. Запомни, парень: если где-то становится очень хорошо, то где-то еще становится в это время очень плохо. Это закон равновесия, который действительно работает везде и всегда… О, готово! Так, всем отойти к стенам, а ты, Фадан, встань поближе к двери.

— Почему? — не понял тот.

— Чтобы иметь возможность выйти, если станет нехорошо, — объяснила женщина. — Зрелище-то красивое, вот только с непривычки может и голова закружиться.

Зрелище было не просто красивым, нет. Оно оказалось поистине фантастическим. Как только Фадан отошел к двери, женщина махнула над аквариумом рукой, и он вдруг заполыхал ярким огнем. Клубки закрутились в бешенном танце, и начали вылетать из аквариума; вскоре в центре комнаты образовался светящийся столб метра четыре в диаметре, состоящий из тихо вращающихся клубков. Постепенно, однако, вращение стало замедляться, и вскоре остановилось вовсе. Клубки стали превращаться в пушистые шарики, словно нити втягивались внутрь точек, теперь их образующих, и через минуту воздух был заполнен уже не клубками, а…

— Галактики, — пояснила женщина. — Таким был известный нам сектор вселенной миллион лет назад.

Фадан заворожено смотрел на открывшуюся перед ним картину. Но откуда они могу знать, что это было именно так? Ведь свет имеет скорость, и картинка всё равно не сложилась бы.

— А как же скорость света? — спросил он. — Ведь невозможно так увидеть. В смысле, одновременно.

— Молодец, соображаешь, — усмехнулась женщина. — Эту карту делали не мы. Её создавал Контроль. Для них скорость света мало что значит.

— Вот даже как… — протянул Фадан. — Здорово.

— Голова не кружится? — заботливо спросила вторая женщина.

— Да вроде нет пока, — пожал плечами Фадан.

— Отлично. Ладно. Имитатор, поиск.

Диск кто-то принес в эту комнату заранее, и когда Фадан это понял, его кольнуло чувство, похожее на ревность. Это же ведь их диск. Какое право у этих ученых ему приказывать?

Однако вскоре Фадану стало не до размышлений, да и предупреждение женщины о том, что будет кружиться голова, он зря не воспринял всерьез.

Над имитатором взметнулось огненное облако, в которое попеременно, с всё возрастающей скоростью начали влетать пушистые шарики, диски, и овалы галактик. Влетали — и тут же возвращались обратно, уступая место новыми и новым комбинациям. Световая пульсация всё нарастала и нарастала, световое облако увеличивалось; Фадан прижался спиной к стене, чувствуя, что глаза начинают слезиться, а голова — кружиться. Но не смотреть он не мог. Зрелище оказалось настолько красивым, что отвернуться было просто невозможно.

И вдруг — всё кончилось. Мгновенно. В одну секунду. Огненное облако вспыхнуло и погасло, а следом за ним стали гаснуть шарики-галактики. Но погасли не все. В воздухе над диском повисло полтора десятка шариков, между которыми мигала ритмично ярко-синяя точка.

— Ты уверена? — севшим голосом спросила первая женщина.

— Да, — ответил голос девушки из диска.

— Фадан, что ты видишь? — требовательно произнесла женщина.

— Шарики и мигающую точку, — честно ответил Фадан, не понимая, зачем от него требуют ответ.

— Точка мигает в пустоте? — уточнила женщина.

— Да, — послушно ответил Фадан.

— Ты понимаешь, что это значит?

— Нет.

— Ты понимаешь, что каждый, как ты их называешь, шарик — это галактика, в которой есть разумная жизнь?

— Понимаю.

— А точка мигает — в пустоте! С твоей родной планеты виден участок вполне реального неба, но вас — нет. В этой точке должен тоже быть такой же шарик. Это значит, что Первый был прав… Руководитель, низкий поклон — такой интуиции можно только позавидовать, — женщина повернулась к Первому и склонила голову.

— Это… она? — шепотом спросила вторая женщина. — Неужели… неужели мы нашли ее?

— Кого? — растерянно спросил Фадан.

— Пропавшую галактику.

Позже все снова сидели у Агорха и приходили в себя — люди пили какой-то оранжевого цвета напиток с едким запахом, Фадан попросил себе лхуса и «тех тонких сладких штучек», Агорх и подоспевший Гингк угощались местной рыбой с овощами, а Первый пил только воду, да и то, словно бы через силу. Видимо, был слишком занят своими мыслями.

— Невероятно, — говорил он. — Просто невероятно. Вообразить себе подобного не мог! Нет, необычного в ситуации было предостаточно, но я всё-таки думал, что или отдаленный кластер, или просто слишком далеко от нас… но чтобы такое! Невероятно…

— Этого не знала даже я, — подтвердила девушка из диска. Имитатор они взяли с собой, программа вышла в визуальный режим, и сейчас охотно общалась с людьми и рауф.

— И это сильно усложняет дело, потому что объем работы резко увеличивается, — заметила первая женщина. Фадан уже выяснил, что зовут ее длинным и сложным именем Никширама, но она, видимо, не из привередливых, и охотно отзывается на Никшу. — Представляете, какой должен быть масштаб, чтобы суметь обмануть имитаторы на всех планетах с разумом в целой галактике?! И не просто обмануть! Отрубить транспортную сеть, разобщить, опустить на низкие уровни… так, чтобы можно было эксплуатировать безбоязненно и нагло.

— Я не знала. Я думала, что только Равор-7, — грустно проговорила девушка.

— Ну, теперь ты знаешь. И, я думаю, сведений о твоей галактике у тебя было немало. Я права?

— Конечно.

— Они понадобятся. И понадобишься — ты, — Никша задумалась. — Дорогая, ты не хотела бы временно перейти в другой носитель?

Фадан заметил, что девушка, кажется, напряглась.

— Не уверена, что смогу, — осторожно ответила она. — Но если это нужно…

— Нужно. Понимаешь ли, таскать тебя с собой в таком виде, как сейчас, весьма затруднительно. Даже если с антигравом и платформой. Поэтому я предлагаю тебе не всё время находиться в диске, а переходить иногда… ну вот сюда, например, — Никша сняла с шеи кулон, больше всего похожий на кусок горного хрусталя, оправленного в черненый металл. — А носить его будет Фадан. Как старший, ответственный, и с твоей планеты. Ты согласна?

— Но на нем что-то есть, — запротестовала девушка. Фадану показалось, что она напугана. — Он не пустой!

— Я не предлагаю тебе переходить сейчас. Очищу блок памяти, и пользуйся. Просто мощнее, чем этот, у нас с собой ничего нет.

— Есть, — возразила девушка.

— Там карта, — напомнила Варья.

— Действительно, — спохватилась девушка. — Ладно… хорошо. А что там, кстати?

— То, что я охотно отправлю в небытие, — поморщилась Никша. — Одно давнее дело, в котором мы с группой принимали участие. Носила с собой, как напоминание о неудаче. Но жизнь продолжается, и сейчас, кажется, удача как раз с нами. Так что я охотно отправлю эту память ко всем чертям, а блок подарю тебе. Пользуйся.