Сразу же возникает несколько вопросов. В отношении биологического отцовства И.П. Елагина предположения остаются, поскольку Анна могла быть отдана на воспитание в приёмную семью. И отцом она могла считать человека, который её воспитал. А в этом случае он мог быть и французом, состоявшим на русской службе. Но и здесь есть свои «подводные камни». По неизвестной причине Анна в мемуарах описывает лишь 14-летний период своей жизни – с 1794 по 1808 год. Иными словами, всё что было в её жизни до достижения возраста 22 лет и перед поступлением на секретную службу, а также после своего 36-летия она осознанно пропускает, хотя в своих воспоминаниях она и указывает на некоторые события и факты из более раннего периода своей жизни. В нужное время мы расскажем об этом.

Что касается передачи её, как незаконнорожденную, на воспитание в приёмную семью иностранцев и последующего возможного удочерения, то заметим, что, как было нами указано выше, такие возможности появились лишь с воцарением Александра I. Конечно, учитывая высокие посты Елагина и его близость к императрице Екатерины II, такие решения могли быть приняты без особой огласки. Но в любом случае, по нашему мнению, в таком случае должен был остаться какой-то след в истории придворной жизни и в воспоминаниях современников. Иначе сложно будет понять, на чём основаны столь близкие отношения и высокая степень доверия императрицы Екатерины Алексеевны к молодой девицы сомнительного происхождения и к тому же воспитанной во французской семье. Но об этом речь пойдёт позже.

В сокращённом варианте мемуаров Анны де Пальмье указывается на особую роль в её судьбе и помощи в тайном служении Её Величеству со стороны приближённого царицы и её особо доверенного лица графа А.А. Безбородко. Поскольку в мемуарах А. де Пальмье он упоминается в графском титуле, то описываемые события имели место в период с 1784 по 1797 год. В это время А.А. Безбородко действительно пребывал в графском достоинстве Римской империи и состоял вторым членом Коллегии иностранных дел с окладом вице-канцлера. С приходом на трон Павла Петровича он получил чин канцлера и из чужеземных графов был введён в число графских родов Российской империи.

Он принимал непосредственное участие во всех внешнеполитических делах империи со второй половины царствования Екатерины II и в период правления императора Павла I. В 1797 году действительный тайный советник обрёл княжеский титул.

Все чины и заслуги сановника Екатерининской эпохи Безбородко мы приводим, чтобы показать, сколь высок был уровень тайных контактов с секретным агентом Анной де Пальмье по поручениям царствующих особ.

По некоторым сведениям, Елагин и Безбородко состояли в дружеских отношениях. Их сближала служба статс-секретарями императрицы и увлечение амурными делами, коих у обоих было, по свидетельствам современников, «великое множество». Более того, как указывает Анна в своих мемуарах, её настоящий отец перед своей кончиной попросил именно Безбородко позаботиться о её судьбе в дальнейшем, что вновь, хоть и косвенно, указывает на отцовство Елагина.

«1794 года, марта 31-го дня, – пишет в мемуарах Анна, – оставил меня родитель мой сиротою на 22 году от рождения моего»[21]. Заметим, что она называет себя сиротой. Иными словами, по состоянию на эту дату ушли из жизни или оба её родителя, либо единственный родитель. Как видно из текста мемуаров, дочь тяжело переживала потерю отца. Она упоминает, не раскрывая содержания и смысла рукописи, которую она получила по завещанию отца. Но то, что содержала эта рукопись, нам узнать уже не суждено. Согласно последней воле отца, изложенной в его завещании, после прочтения она сожгла рукопись. Все эти события вызвали у Анны прилив воспоминаний из её прежней жизни и острые переживания от прочитанного в рукописи, которую она предала огню.

Итак, в качестве начальной точки исторической реконструкции биографических страниц жизни героини нашего очерка, назвавшей себя секретным агентом Её величества Екатерины II, примем как факт её реальное существование и участие в определённых событиях того времени. Что касается имени Анны де Пальмье, которым она назвалась в своих мемуарах, отметим, что поиск её родословной, упоминаний о родственниках и вообще любых сведений в открытых источниках о людях с такой фамилией результата не дал. Это выглядит немного странно, поскольку в своей сокращённой выписке о периоде жизни с 1794 по 1808 год она даёт понять, что её отец происходил из знатной французской фамилии и находился на важных постах во время русской службы. Более подробно она рассказала о своей семье во французском варианте своих мемуаров, фрагменты которых в переводе И.П. Королёвой приведены в упомянутой книге историка и известного писателя И.Д. Филина. Здесь она указала, что её отец был французом по происхождению. Он родился в Шалон-на-Марне. Заметим, что здесь наша мемуаристка что-то перепутала. Дело в том, что такой город на северо-востоке Франции действительно есть и расположен он на реке Марна. Однако своё название, указанное Анной в воспоминаниях, город получил значительно позже – после Великой французской революции, которая завершилась государственным переворотом 18-го брюмера в ноябре 1799 года. До революционных событий город назывался Шалон-ан-Шампань, и, судя по всему, её отец родился в городе именно с таким названием. Кстати, этот город в департаменте Марна и сегодня носит своё историческое название, которое ему вернули в 1998 году[22]. Что же касается воспоминаний Анны де Пальмье, то свои мемуары она писала, как считают, в 1822 году и указала место рождение отца уже по новому названию.

Со слов Анны, отец поступил в 1752 году на королевскую службу и сделал успешную карьеру в Министерстве иностранных дел Франции. Через 8 лет он решил испытать судьбу и подал прошение о поступлении на русскую службу в Петербурге.

Однако решение вопроса о его переезде на берега Невы затянулось. Лишь в 1763 году дело сдвинулось с места. В своих воспоминаниях Анна указывает, что это произошло благодаря указу императрицы Екатерины II старому маршалу графу Миниху рекомендовать русскому послу (вероятно, речь шла о Париже) «употребить все средства, дабы привлечь моего отца на службу в Коллегию иностранных дел в России. От первого предложения он отказался, после чего императрица сама написала послу, и тогда самые лестные обещания и любезные слова показались отцу столь соблазнительными, что он, будучи человеком умным и осмотрительным, с благородной душой, дал себя уговорить… и в конце концов приехал в С.-Петербург»[23].

Поправим сразу некоторые исторические и фактические неточности, допущенные, на наш взгляд, в тексте воспоминаний героини нашего очерка. Скорее всего, эти ошибки появились в рукописи в связи с тем, что Анна описывала события, происходившие задолго до её рождения. К моменту написания мемуаров её родители уже ушли из жизни, и уточнить детали прошедших событий из жизни их семьи было уже не у кого.

В воспоминаниях указывается, что вопросом переезда отца Анны по прямому распоряжению Екатерины II занимался граф Миних, которого она называет «старым маршалом». Иными словами, в мемуарах речь идёт о графе немецкого происхождения Бурхарде Кристофе фон Мюннихе, известном в Российской империи как Христофор Антонович Миних. Он действительно имел чин генерал-фельдмаршала и пребывал в довольно преклонном возрасте – в 1763 году ему было 80 лет. Свою службу в России он начинал ещё при Петре I, высоко ценившим его инженерные и военные знания. Спустя всего один год после своего перехода на русскую службу, он в 1722 году получил чин генерал-лейтенанта. В дальнейшем он достойно проявил себя как успешный военачальник и талантливый инженер.

Его положение при дворе не было прочным. При Елизавете Петровне его приговорили за надуманные преступления к смертной казни, которую затем заменили ссылкой в Сибирь, где он пробыл 20 лет. Из опалы его вызволил в 1762 году император Пётр III, возвратив ему все титулы, чины и награды. Позже генерал-фельдмаршал даже убеждал своего благодетеля из-за угрозы его жизни бежать в расположение русской армии в Пруссии, за что попал под подозрение у Екатерины II. Правда, после успешного переворота он присягнул императрице и был ею прощён. Он не принадлежал к числу доверенных лиц Екатерины Алексеевны и был далёк от внешней политики и ведомства иностранных дел империи. Вряд ли бы императрица стала поручать ему подбор иноземных сотрудников в Канцелярию иностранных дел и давать поручения русским послам за рубежом. На наш взгляд, здесь произошла некоторая путаница в воспоминаниях Анны де Пальмье. Речь, скорее всего, идёт о графе Иоганне Эрнесте Минихе, известного на русской службе как Сергей Христофорович Миних. Это сын генерал-фельдмаршала графа Х.А. Миниха, о котором мы перед этим уже рассказали.