В сентябре 1912 года на должность филёра была зачислена Фёдорова Надежда Козьмина (Кузьмина), родившаяся в сентябре 1887 года. До этого она служила на московской телефонной станции. Происходила она из крестьян, была православной и с детских лет проживала в Москве. Окончила Московское городское начальное училище.

На момент поступления на службу в охранное отделение была не замужем. Ей был установлен оклад в размере 30 рублей в месяц. Служила Н.К. Фёдорова добросовестно, за что была в 1913 году отмечена юбилейной медалью в память 300-летия Дома Романовых.

Среди секретных сотрудников охранки за рубежом были и женщины, имена которых стали известны после публикаций В.Л. Бурцева, Л.П. Меньщикова и М.Е. Бакая. Так, на службе в заграничной агентуре в 1904—1905 годах состояла Мария Дмитриевна Бейтнер. В революционной среде она была известна под псевдонимами «Мария Львовна Петрова», «Жульета» и «Бланш». Она была сестрой известного агента охранки Льва Бейтнера.

Проживала она в Женеве и специализировалась, имея в виду её революционное прошлое, на освещении деятельности партии эсеров. По неизвестной причине в 1908 году она вернулась в Россию, где предложила свои услуги в политическом сыске начальнику Орловского ГЖУ. Спустя время вышла в отставку, и по ходатайству министра внутренних дел П. Столыпина ей была назначена пенсия в размере 40 рублей в месяц. Однако в 1911 году она вновь оказалась на службе в Заграничной агентуре с окладом 350 франков в месяц. Спустя год вновь вернулась домой. Род её занятий в это время неизвестен. Однако привычка к тайной жизни, видимо, наложила свой отпечаток на её судьбу. В 1916 году она вновь стала сотрудницей Орловского ГЖУ под псевдонимом «Бланш», правда, без определённого оклада содержания. Выходит, что работала она в политическом сыске «чисто за идею»[9].

В списках секретных агентов за рубежом значились и другие женщины, состоявшие на службе в охранке. Например, мещанка из Череповца Августа Матвеевна Романова в 1913 году активно работала в революционной среде в Париже. В сыскном ведомстве империи она имела псевдоним «Шульц». Однако среди политических эмигрантов из России она была известна как Мария Фёдоровна Исполатова, Ольга Субботина и Юлия Любимцева[10].

В парижском архиве упоминалась среди агентов некто Ковальская. Каких-то сведений о ней обнаружить ни тогда, ни позже не удалось. По предположению В.К. Агафонова, настоящая фамилия секретного агента Скарбетэ, а Ковальская всего лишь её псевдоним. Провокаторы в то время часто пользовались реальными фамилиями известных революционеров. В данном случае речь идёт об известной революционерке Ковальской, свыше 20 лет находившейся в каторжной тюрьме[11]. Были среди агентов-женщин и такие, кто выполнял лишь периодические или разовые секретные поручения. Например, в архиве Парижского бюро упоминается агент Боровская. Она была женой врача и постоянно проживала в Кракове в период с 1904 по 1908 год. Ей поручалось «освещение» польского революционного подполья. Полученные сведения она самостоятельно доставляла в Варшавское охранное отделение.

Далее мы предложим читателю очерки о судьбах женщин, связавших свою жизнь со служением Отечеству в секретных службах Российской империи. Они были выходцами из разных сословий, имели разный уровень образования, служили на территории империи и за её пределами. Их судьбы сложились по-разному, но каждая из них верила, что служит на благо России.

В числе первых женщин, состоявших в подданстве Российской империи и привлечённых к выполнению тайных поручений русских императоров, оказалась секретный агент и тайный информатор императрицы Екатерины Великой и её сына императора Павла I. Она была известна под именем Анны де Пальмье, что косвенно может свидетельствовать о её французской ветви в биографии. Кстати, заметим, что её жизнеописание имеет значительные пропуски, искажения и содержит немало фактов сомнительной достоверности. Некоторые страницы её биографии безвозвратно утрачены, что еще больше осложняет поиск истины в целях восстановления реального образа этой необычной во многих отношениях женщины.

О ней практически никто из современников не упоминал в своих воспоминаниях, даже те аристократы из ближнего круга царских особ, которых упоминала сама Анна де Пальмье. В силу плотного покрова тайны над жизнью и судьбой этой таинственной девицы её биография изобилует многими «белыми пятнами» и значимыми для её судьбы скрытыми периодами жизни и секретной службы. Возможно, что какие-то важные этапы её судьбы до сих пор пылятся в архивных хранилищах, к которым не имеют доступ многие исследователи и историки. И получается так, что основными источниками биографических и иных сведений о таинственной Анне де Пальмье являются её собственноручные воспоминания, написанные в краткой версии на русском языке и в более расширенном варианте на французском языке. До сих пор нет однозначного ответа на вопрос о том, были ли мемуары (воспоминания) Анны де Пальмье опубликованы в царской России. Проводимый нами поиск таких возможных публикаций на момент написания книги результата не дал. Поэтому исследование в этом направлении продолжается. При этом сохраняется понимание того, что завершающие годы своей жизни она провела в опале, и вряд ли у широкой читательской публики того времени сохранялся интерес к её делам и состоявшейся судьбе.

Русскоязычный текст воспоминаний за авторством Анны де Пальмье подготовил к публикации и предварил вступительной статьёй историк-архивист М. Данилов. Мемуары были опубликованы в первом выпуске «Российского архива» в виде «Сокращённой выписки из тайной записки моей жизни с 1794 по 1808 год» (далее – краткая версия). Публикация этих же воспоминаний историком и писателем М.Д. Филиным с добавлением отдельных фрагментов из переведённой на русский язык полной версии мемуаров (далее – мемуары) добавила и уточнила некоторые биографические подробности. Эти две публикации мы возьмём за основу исторической реконструкции жизнеописания и восполнения утраченных или недостоверно изложенных страниц биографии героини нашего очерка с целью анализа, обобщения и сопоставления описываемых Анной эпизодов своей жизни с реальными событиями тех лет. При этом заметим, что воспоминания на русском и французском языках не только взаимно дополняют друг друга, но в некоторых частях значительно различаются. Обе рукописи хранятся в фондах Центрального государственного архива литературы и искусства (ЦГАЛИ), который с 1992 года был переименован и теперь называется Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ).

Публикация М. Даниловым воспоминаний Анны в наше время впервые появилась на страницах 1-го выпуска альманаха «Российский архив» в начале 1990-х годов. Но по неизвестной нам причине что-то с этой публикацией сразу пошло не так. Первый выпуск ежегодного издания «Российского архива» вышел в 1991 году и имеется в бумажном варианте. Затем вдруг получилось, что книга была переиздана в 1994 году с указанием, что это 1-й выпуск альманаха, несмотря на то, что к тому времени уже вышли последующие выпуски ежегодника «Российского архива»: сдвоенный выпуск 2-й и 3-й в 1992 году, а 4-й выпуск был издан в 1994 году. Формально получается, что 1-й и 4-й выпуски вышли одновременно в 1994 году, что не соответствует логике и последовательности выпусков. Здесь, скорее, можно предположить, что спустя 3 года после выхода 1-го выпуска альманаха «Российский архив» кем-то было решено внести дополнения и изменения в какие-то тексты, включённые в альманах. Напомним, что в 1991 году ещё существовал СССР, и, возможно, переиздание этого выпуска было связано с последующими внутриполитическими событиями в стране. Кстати, в выходных данных 1-го выпуска «Российского архива» издательство указало 1991 год выпуска, в то время как на его титульном листе указан 1994 год. Текст был сдан в набор 19.04.91, а подписан в печать 17.11.94 г.