– А я, я это…– начал было Прохор и стал вдруг всхлипывать.

Сдерживая слезы, Прохор сбивчиво начал рассказывать о себе.

Взгляд Мартына постепенно стал смягчаться. Он склонил свою хмельную голову, о чем-то задумался. Потом дослушав до конца незатейливый рассказ Прохора, жестом подозвал к себе. Парень подсел к Мартыну – тот дыхнул винным перегаром и обнял за плечи. Обратившись к своим собутыльникам, произнес:

– Такой же бродяга, как и мы. Я решил: пусть за нас держится. Пей, ешь давай, – уже с пьяной благосклонностью сказал Мартын.

Прохор не дал себя долго уговаривать и стал жадно есть мясо и хлеб, разбросанные на столе.

Троица купцов уже второй день встречала и проводила смотрины возможных вожаков ватаги. Устали изрядно – от разговоров и споров. Шутка ли – кому доверить столь щепетильное дело пойти на неведомую Тартарию.

К вечеру лакей заглянул в комнату и доложил об очередном посетителе. Представился якобы Мартыном Безбородовым.

– Ну что ж, зови его, если просится на прием! – крикнул слуге Исай. Налил себе полную кружку холодного квасу, с громким хлюпаньем отпил половину и добавил: – Последний, наверно… Этим на сегодня и ограничимся…

Мартын вошел в просторные покои, где за широким столом, уставленным бутылками и закусками, восседали купцы.

Исай сразу отметил про себя и цепкий, жесткий взгляд Мартына; и то, как он, несмотря на свой высокий рост и широкие плечи, передвигался, как большая кошка, бесшумно и плавно. От Мартына исходила внутренняя хищная сила, которую разом учуяли все трое компаньонов.

– Ну присаживайся, мил человек! – на правах хозяина сказал Исай и указал на поодаль стоящий от стола деревянный стул.

Мартын кивнул, сдвинул в сторону на ремне ножны с огромным ножом и сел на стул, широко расставив ноги и уперев в них кулаки.

– С чем пожаловал, о чем хотел поговорить? – издалека начал хитрый Исай.

Мартын посмотрел на него в упор, крякнул громко и ответил ему:

– Зовут меня Мартын Безбородов. Вокруг до около ходить не буду: слышал, ватагу собираете на восток Земли русской – в те места, где до нынешнего дня ватаг еще не было. Вот и хочу предложить себя – готов возглавить эту экспедицию.

Купцы переглянулись. Пришедший произвел на них благоприятное первое впечатление – прямой и дерзкий.

– А опыт у тебя какой есть? Водил ватаги до этого? Кто может за тебя словечко замолвить? – стали сыпать наперебой вопросами торгаши.

– Водил. И не раз. За меня слово скажут мои бывшие соратники Ваня Столяров, Еремей Кузнецов, – невозмутимо и спокойно ответил Мартын.

Торговцы о рискованном и удачливом Иване Столярове были хорошо наслышаны. Более того, Матвей Порядин имел с ним общие дела.

– Ну хорошо – те, кого ты назвал – вполне уважаемые люди. Жаль, что заняты они сейчас – не в Москве, – сказал Исай. После небольшой паузы снова задал вопрос: – А ты-то как о нас услышал? С чего вдруг решил рискнуть?

– Хочу сам разжиться пушниной и золотишком. Слышал о Тартарии: люди говорят о богатствах несметных, что есть в тех краях. Хочу с вами в долю войти, – ответил Мартын, и алчный огонек блеснул у него в глазах.

– Смотри, шустрый какой! Знаешь ли ты, что далека та земля? Нога русского человека еще не ступала туда. Опасности и дикие люди поджидают на каждом шагу, а зимой и весной выпадают от болезней зубы. Леса и болота там бескрайние. Если заблудился в лесу – считай конец пришел тебе и твоему отряду, – вкрадчиво сказал Исай, заглядывая в глаза Мартыну.

– А ты не пугай! Пуганый уже. Отряд давай собирать. И я не пустой пришел – своих проверенных человек десять тоже выставлю, – жестко ответил ему Мартын.

Купцы снова переглянулись. Конечно же, надо еще проверить – до конца выяснить про этого угрюмого мужика. Но он купцам понравился – «из нашего теста сделан человек» – одновременно подумали они. Вполне понятный интерес у человека: сразу видно, чего хочет. Того же, чего и они – прибыли, золота и пушнины.

– Ты сам понимаешь, что мы рискуем – вкладываем свои кровные в эту экспедицию,.. – начал было Иван Москаленко свою речь.

– Да ладно вам! Рисковать буду я со своей ватагой. И рисковать буду жизнью своей и своих братьев. А не в златоглавой Москве на перине с бабой валяться,– рокочущим голосом перебил его Мартын, положив руку на рукоять ножа, висевшего на поясе.

Сидевшие за столом торгаши напряглись. Но Исай привстал, сделал примирительный жест и мягким тоном сказал:

– Ладно! Силу в тебе чувствую. Рекомендации твои проверим – и через денек приходи еще раз. Ступай!

Спустя два дня, снова встретились. Яростно обсуждали все детали экспедиции: во сколько обойдется эта затея, какое количество людей и снаряжения понадобится, какова будет доля Мартына в случае прибытка. Скрепя сердце, после долгих споров купцы сошлись на том, что Мартыну отойдет десятая часть прибыли от экспедиции.

И с этого дня стал собираться отряд, целью которого была Тартария. Тартария, богатая золотом и пушниной – яркая и манящая даль…

Уже через две недели подобрался отряд из пятидесяти лихих парней и мужиков. Первые десятки ходили по домам, кричали на Красной площади – звали новых товарищей.

Подбирали мастеровых: плотников, кузнецов – мастерить кочи. Подбирали охотников, читающих книгу леса и знающих тропы – промышлять зверя. Подбирали и просто лихих людей – кто знает, вдруг враждебно встретит их далекая земля, и тогда каждая пищаль и сабля будут на счету.

Еще две недели заняли переговоры с торгашами – отряду нужны были кони, подводы, оружие, инструменты, припасы, зерно, теплая одежда. Старый друг Мартына – Еремей был определен помощником атамана и сразу же установил в отряде жесткую дисциплину. Все должны были слушаться вожака ватаги Мартына и его помощника Еремея: без споров и отговорок. Люди и сами понимали, что спустишь одному, дашь послабление другому – отряд пропадет. Слабость дисциплины могла привести к тому, что отряд бы рассыпался и не видать им никогда Тартарии.

Рано утром отряд загрузился на подводы. Еремей с Мартыном в последний раз придирчиво оглядели обоз и дали команду трогаться. Лошади налегли на хомуты, и отряд медленно пошел. Провожавшие – Исай с компаньонами, родные, друзья, близкие разом заговорили. Кто смеялся, кто-то плакал, кто-то прощался навсегда.

Последним взглядом окидывал златоглавую Москву и Прохор, прощаясь с ней, прощаясь с улицами и дворами так и не ставшего ему родным города.

Велика Россия! Телеги катились мимо деревень, где цветущие липы осеняли светлые пруды, зеленели яблони и в некошеной траве пролегали узенькие тропинки. Проходили через небольшие речушки. Проходили березовыми рощами и привольными лугами, где над алыми цветами кружились пчелы и в траве трещали кузнечики.

Все меньше деревень встречалось им на пути. Незаметно в дороге отряд догнала сначала ненастная осень, а затем и зима. Пошел рыхлый, пухлый снег. В деревнях телеги меняли на сани. Покупали, меняли утварь на инструмент и продукты. Затем словно косяк гусей, ватажники сменяли друг друга, идя по нетронутому снегу. Впереди несколько человек на широких лыжах пахали борозду. За ними припахивали другие, и лошади уже шли как по ровной широкой дороге. Головные постоянно менялись. Соскакивали в сторону, пропуская свежих лыжников. Отдыхали, идя по утоптанному снегу, и потом снова впрягались в голову колонны.