– Ладно, – протянула она и грациозно поднялась, подходя к окну. – Вообще я зашла спросить про того, кто вчера разворотил камеру.

– Что спросить?

– Ну, с чего такое буйство?

– А почему ты вообще им интересуешься?

Элика закатила глаза:

– Просто. Жалко его.

– Тебе к нему даже подходить запрещено, ясно?

Она как-то странно отвела взгляд.

– Ты к нему уже подходила, да? – я тоже поднялась.

– Что ты с ним сделала? – кошка, кажется, напрочь теряла ощущение границ.

Но выяснить, что он один может выдержать нашу с ней общую теперь особенность, можно было только одним способом… И почему-то мысль, что она тоже могла ему понравиться, неприятно царапнула. Хотя никогда в жизни я не испытывала чувство ревности.

Нависшую над ней угрозу, Элика поняла сразу же. И мигом отскочила к двери. Всё же кошачья чуйка заработала наконец, только недостаточно. Выйти же ума не хватило, как и прекратить этот разговор. Или любопытство пересилило доводы разума.

– Подойдёшь к нему снова, я больше не дам тебе инъекций, – произнесла холодно, как умела, лишь бы скрыть неприятные ощущения внутри.

Знала ведь, что моя кровь вызывает зависимость. Поэтому и нужно было, чтобы она согласилась добровольно это терпеть. Заставлять кого-то мучиться из-за необходимости соблюдать график, было бы слишком жестоко. Потому и была к ней всё время снисходительна. Но сейчас она меня почти вывела – раз. А два – если он начнёт реагировать на неё, как на меня, весь план полетит к дьяволу.

– Стерва, – отозвалась Элика спокойно без капли злости. – Просто признайся, что он тебе тоже понравился, вот ты его и привязала к себе.

Про себя я отметила «тоже», а вслух:

– Пожалуй, расскажу всем про эксперимент и посажу тебя в клетку. Как остальных подопытных.

Если бы она заигралась и не стала следовать моим просьбам, я правда бы это сделала. Что во мне осталось от обычного человека за все годы, которые я вынуждена гасить в себе эмоции? Может быть, какие-то крохи только. Привычка ставить на первое место дело, а потом уже себя и остальных так просто никуда не денется.

– Ты можешь, да, – лениво она поправила волосы. – Только мне что в клетке, что так – всё одно. Не напугаешь. А ещё тот парень, о котором ты просила отдельно заботиться… Он такой же…

– Вот и делай, что я просила. Заботься. Молча.

Это было нужно, чтобы самой реже к нему подходить. Чтобы не заметил никто мою с ним связь.

– Но почему они не реагируют на это? Не антидот же ты им дала. Обоим… Ещё и похожи, как братья… – прищурилась кошка.

– Я думала, ты умнее, и не станешь задавать вопросов, которые не следует задавать, – у других от такого моего голоса мурашки бежали, эта же не впечатлилась. Явно дают о себе знать начавшиеся в её организме изменения.

Зато в её глазах отразилась какая-то мысль, которую она мне озвучивать не стала. Вместо этого спросила:

– Как его зовут?

– Кого?

– Того, о котором нужно заботиться, – она как-то странно, немного даже игриво прикусила губу.

И я вдруг с удивлением поняла этот жест. Да он же ей…

– Даже не вздумай! – начала было, уже собираясь запретить строго-настрого, угрожать, если нужно, но остановилась. Ведь это может быть шансом. Мы все знали, что произошло с Эрданом, но больше никому тут так не повезло. А она…

– Его зовут Эннир, – приняла решение за мгновение, естественно, не озвучивая ей свои мысли.

– Эррин… Эннир… Совпадение? Не думаю, – приложила она пальчик с длинным ногтем к задумчиво сложенным губам.

– Вот именно, что не думаешь. А следовало бы. Ко второму не приближайся. Увижу – я тебе озвучила свои дальнейшие действия.

Элика же поспешно кивнула и выскользнула из кабинета, словно получила то, за чем пришла. А может и правда приходила только, чтобы выяснить имя и то, как я отношусь к этим двоим. Претендовать на выбранного мной самца она бы не осмелилась, даже если он чокнутый полузверь в клетке. Я же сейчас ей дала зелёный свет к одному, и красный ко второму. Ещё бы не перепутала эта умница. Хотя вроде и правда не дура. Зато я…

Её слова зародили во мне какие-то новые, не слишком приятные мысли. Считать того, кто смотрит на меня как на божество, лишь своей игрушкой, нужной для достижения всеобщей цели, было проще. Если я начну относиться к нему иначе… Нет. Ни в коем случае нельзя привязываться. Стоит отступиться, и чёрные волки и люди, с которыми они сотрудничают, получат оружие массового поражения… Меня.

Но всё равно промучившись с добрый час, отправилась к палате безымянного полузверя. Он лежал в том же положении, что и утром. Я тихо вошла и вновь присела на его постель. Он только вдохнул поглубже, но не повернулся.

Проверив, что отсек пуст, я заперла дверь изнутри, опустив стекло и жалюзи снаружи, и протянула руку к его голове. Погладила осторожно, пропустив отросшие почти до плеч светлые волосы сквозь пальцы.

На это он уже не мог не реагировать, потому приподнялся, сканируя меня подозрительным взглядом. И вдруг подумала, что сделать для него хотя бы малость не так сложно.

– Хочешь, придумаем тебе имя? – предложила, но уже заранее решила, как и зачем его назову. Даже если он не поймёт. Но я приучу его откликаться.

К моему удивлению, он кивнул. Надо же…

– Нир. Нравится?

Вместо ответа благодарно потёрся щекой о мою ладонь. Видимо, нравится. Хотя я и спросила лишь для вида. И имя это… Отмахнулась от нехороших мыслей.

– Прекращай свою забастовку. Тогда разрешу тебе гулять.

Он недоверчиво прищурился. Ну да, я сегодня слишком добрая.

– Может мне просто так хочется? – и чтобы отвлечь его, поправила вырез декольте халата.

Он, то есть теперь Нир, сел и вопросительно приподнял подбородок.

– Просто, – пожала я плечами. – Настроение хорошее.

Вряд ли поверил. Но по крайней мере, сделал вид. А мне вдруг не захотелось отнимать у него свою руку.

Когда Элика сегодня намекнула, что пыталась как-то на него воздействовать, я впервые, кажется, приревновала. Вот его. Наверное, просто привыкла к тому, что кроме меня не видит никого. И неважно, чем там вызвана его эта больная привязанность.

Почему-то сейчас я была уверена, что он не станет больше повторять то, что попытался в душе. Не после того, как узнал про чужую метку. Кстати, именно к ней он потянулся и коснулся пальцами, глядя на меня вопросительно.

– Не твоё дело, откуда и чья, – одёрнула его.

Раскрывать душу точно не собиралась. Не с ним. Как минимум потому, что я ему совсем не друг. Одно дело – погладить, посидеть рядом, а другое – наизнанку выворачиваться перед кем-то. Почти никто не знал про метку…

В тот день я разрезала её ножом до самого мяса, чтобы заставить кожу срастись и не оставить следов. Времени было мало, пока она ещё была свежая, а из лаборатории я сбежала, поэтому пришлось проводить эту процедуру без анестезии и антисептиков – прямо в машине. Вспомнив ощущения, я вздрогнула.

Там, на пустыре, я пообещала себе, что это последняя боль, которую я испытываю из-за тех тварей. И больше никогда не позволю себя использовать. Никому. Ни одной живой душе.

Уезжала оттуда спустя несколько часов уже совсем другой. Готовая переступать через головы, если нужно, но сдержать данное себе обещание. Тогда я ещё не знала, где именно Эннир, и что у меня потребуют ирбисы взамен…

Нир рыкнул, вырывая меня из воспоминаний. Мой ответ ему явно не понравился. Как и тон. Снова. Сидел напротив теперь недовольный и сверлил меня этим своим взглядом внимательным, пронизывающим.

– Мне казалось, что мы с тобой все точки над И расставили. Я не твоя, – повторила спокойно раз в сотый.

Он нахмурился. Может думал о том, почему я тогда прихожу. Или просто ни слова не понял. Если с остальными мы проводили тесты, выясняя, сколько в них осталось человеческого, то к этому я никого не подпускала. И сама никаких тестов не проводила. Потому что неважно совсем, сколько в нём осталось разума. Сколько бы не было – это ему не поможет.